Телефон Дениса, лежащий на кухонном столе экраном вверх, коротко завибрировал и высветил сообщение от контакта "Света". Я сразу поняла, что наш спокойный семейный вечер накрылся медным тазом. Время было уже к десяти вечера, наша двухгодовалая дочка Маша только-только угомонилась и засопела в кроватке, а мы с мужем сидели на кухне, пили чай. Денис, которому 39, дернулся так, будто его током ударило, схватил телефон, пробежался глазами по тексту и как-то сразу сдулся, лицо стало серым.
Я даже спрашивать не стала, что там, и так понятно — бывшая жена. Обычно она пишет либо когда у Алисы, его десятилетней дочери от первого брака, сломался телефон, либо когда ей самой срочно нужно что-то "для ребенка", что по факту оказывается просто дырой в нашем бюджете. Денис молча положил телефон обратно и уставился в чашку, а я, честно говоря, почувствовала, как внутри начинает закипать раздражение, смешанное с усталостью, потому что я знала: сейчас начнется.
Почему я всегда была на стороне его дочери, но сейчас готова встать в позу
Чтобы было понятно, я не какая-то там злая мачеха из сказок, которая прячет от падчерицы кусок хлеба. Мне 35, я взрослая женщина, и когда выходила за Дениса, прекрасно знала, что у него есть дочь. Более того, я всегда его поддерживала в том, чтобы он общался с ней.
У меня у самой папаша был тот еще кадр — ушел к молодухе, когда мне было пять лет, и забыл, как меня зовут, даже с днем рождения не поздравлял. Поэтому для меня мужчина, который не бросает ребенка после развода — это герой.
Денис всегда платил алименты, причем не копейки какие-то официальные, а нормальные суммы, тысяч по тридцать выходило, плюс сверху постоянно то куртку зимнюю, то к школе собрать, то на танцы скинуть. Я слова поперек не говорила, даже когда мы ипотеку брали и каждый рубль на счету был.
Но сейчас ситуация была, мягко говоря, патовая. Я в декрете, Денис пашет на двух работах, он инженер-проектировщик, глаза красные от монитора, спина болит, но денег все равно впритык. Мы живем в режиме жесткой экономии: продукты по акции, одежда мне — никакой, донашиваю "беременные" джинсы, в кино не были сто лет. Я вот-вот должна выйти на работу, место меня ждет хорошее, зарплата будет белая и приличная, но это случится только через два месяца, когда очередь в садик подойдет и адаптация пройдет. А пока мы реально считаем мелочь в карманах перед походом в магазин.
– Что пишет? – спросила я, хотя ответ уже знала.
– Алису надо на море вести, – голос у Дениса был виноватый. – Света пишет, что врач рекомендовал. У нее аденоиды, иммунитет слабый, болеет часто. Говорит, путевки горящие нашла, надо сто двадцать тысяч, срочно до завтра оплатить.
Сто двадцать тысяч. У нас на карте сейчас дай бог пятнадцать до аванса.
– Дим, у нас нет таких денег, – сказала я спокойно, стараясь не сорваться на крик. – Ты же знаешь. Мы кредит за стиралку еще не закрыли.
– Знаю, – он потер лицо руками. – Но она давит. Пишет: "Тебе что, для здоровья дочери жалко? Ты хочешь, чтобы она в больнице лежала?". Я не знаю, что делать. Может, у Сереги занять? Или кредитку расчехлить?
Вот это меня и добило. Он готов был лезть в долги, вешать на нас новые кредиты, лишь бы не быть "плохим папой" в глазах бывшей.
Чувство вины — это самый мощный крючок, на котором бывшие жены держат мужиков. Света прекрасно знает, куда давить. Она не просит "дай мне на платье", она говорит "ребенку надо", и все, у Дениса отключается мозг и включается инстинкт спасателя. Он боится, что если откажет, то бывшая запретит им видеться, начнет настраивать ребенка против него. А Света этим пользуется виртуозно, превращая ребенка в инструмент для выкачивания ресурсов. Ей плевать, что у бывшего мужа грудной ребенок и жена в декрете, ей надо "на море", и точка.
Мой выход: как я решила написать то, что муж боялся сказать вслух
Я смотрела на мужа и видела, как ему физически плохо. Он разрывался между нами и ими.
– Дай телефон, – сказала я, протягивая руку.
– Зачем? – он испуганно посмотрел на меня. – Марин, не надо ругаться, хуже будет.
– Я не буду ругаться. Ты не можешь ей отказать, потому что тебе стыдно. А мне стыдно будет, если нам не на что будет Маше смесь купить завтра.
Денис помедлил, но телефон отдал. Видимо, ему самому хотелось, чтобы кто-то другой принял это решение за него. Это тоже, кстати, позиция — переложить ответственность, но я его не осуждаю, слишком сильно на него давили последние годы.
Я открыла переписку. Там было полотно текста от Светы: фото грустной Алисы, какие-то справки, ссылки на отели в Турции и куча восклицательных знаков. Тон был требовательный, истеричный: "Решай быстрее!", "Ты отец или кто?".
Я выдохнула и начала печатать.
"Света, привет. Это Марина. Мы сейчас обсуждаем бюджет, и ситуация такая: мы сейчас физически не потянем сто двадцать тысяч. Я еще не вышла на работу, сижу с малышкой, живем на одну зарплату Дениса, плюс ипотека и кредиты. Денег свободных нет совсем, занимать нам не у кого, и новые долги мы брать не будем. Мы понимаем, что Алисе нужно на море. Я через два месяца выхожу на работу, наше финансовое положение выровняется. Мы сможем начать откладывать, и следующим летом Денис полностью оплатит путевку Алисе. Более того, может, мы вообще все вместе поедем? Снимем большой дом или в хороший отель. Девчонки познакомятся, они все-таки сестры, хоть и сводные, им полезно общаться. А сейчас, извини, никак".
Я перечитала сообщение. Вроде все вежливо, логично и, главное, честно. Я правда была не против общения девочек. Я всегда мечтала, чтобы у меня были братья или сестры. Алиса — нормальная девочка, немного избалованная мамой, но с Денисом она ведет себя хорошо. Почему бы нам не дружить семьями? Это было бы идеально для всех.
Я нажала "отправить". Денис сидел рядом, затаив дыхание, и смотрел на экран.
Ответ прилетел через минуту.
"Ты кто такая вообще, чтобы мне писать? Я с отцом своего ребенка разговариваю, а не с его подстилкой! Какое вместе? Ты в своем уме? Не суй свой нос в наши дела! Денег нет? Так пусть вторую работу найдет, пусть почку продаст! Это его проблемы! Если завтра денег не будет, я Алисе так и скажу — папа променял тебя на новую семейку и на море ты не поедешь из-за них!".
И сразу звонок.
– Не бери, – сказала я твердо. – Пусть проорется в пустоту.
Но он взял, поставил на громкую связь, чтобы я тоже слышала.
Из динамика полился такой поток грязи, что у меня уши в трубочку свернулись. Света орала, что мы нищеброды, что я разрушила их семью (хотя они развелись за два года до нашего знакомства), что она подаст на увеличение алиментов, что она запретит Денису видеться с дочерью. Это была чистая, незамутненная истерика женщины, которая привыкла получать желаемое криком и шантажом, и вдруг наткнулась на стену.
Почему отказ был единственным правильным решением
Денис молчал, слушал, бледнел, потом просто нажал "отбой".
– Ну вот, – сказал он тихо. – Теперь она точно Алису не даст.
– Дим, не даст сегодня — даст через неделю, – я накрыла его руку своей. – Ей же самой удобно, когда ты Алису забираешь на выходные, у нее время на личную жизнь появляется. Она сейчас побесится и успокоится.
Свете не столько нужно море для ребенка (хотя и оно тоже), сколько нужно подтверждение власти над бывшим мужем. А мое сообщение разрушило эту схему. Я предложила рациональное решение, и это взбесило её больше всего. Мое предложение поехать вместе для нее — красная тряпка, потому что это размывает границы её контроля. Ей нужно, чтобы мы не дружили, а были врагами, тогда Денис чувствует вину.
– А про совместную поездку ты серьезно? – вдруг спросил Денис.
– Почему нет? Может Алисе будет интересно с мелкой повозиться, Машка подрастет уже. Я не хочу вражды. Но я не позволю, чтобы на нас ездили.
Денис посмотрел на меня долгим взглядом. В нем было удивление и, наверное, облегчение. Он понял, что я не "пилю" его за деньги, а защищаю нашу семью. И его тоже защищаю от его же слабости.
На следующий день Света, конечно, написала еще пару гадостей мне в личку, заблокировала меня везде, но требовать деньги перестала. Видимо, поняла, что с этого номера ловить нечего. Алису она Денису дала уже через две недели, как ни в чем не бывало, только попросила купить ей новый рюкзак к школе. Мы купили, это посильно.
Я знаю, что это не последний раз. Такие люди, как Света, не меняются. Будут еще требования, истерики и манипуляции. Но теперь Денис знает, что сказать "нет" — это не значит предать ребенка. Это значит сохранить ресурсы для того, чтобы было что дать этому ребенку в будущем. А море никуда не денется. До следующего лета точно достоит.
А как вы считаете, стоило ли мне вмешиваться в переписку мужа с бывшей, или это нарушение их личных границ, даже если вопрос касается общего бюджета?