Историк Алексей «Вий» Волынец продолжает начатый в предыдущей части рассказ о военных технологиях батьки Махно. О тех военных приёмах и хитростях, что чуть более века назад успешно применялись там, где сегодня идут бои СВО.
Пулеметные лодыжки и махновская логистика
Давно сказано, что любители обсуждают тактику, кабинетные генералы – стратегию, а профессионалы – логистику. Так вот с логистикой у Махно тоже всё оказалось на высоте, хотя и не просто.
Конные отряды махновцев, отрываясь от наседающего противника или, наоборот, преследуя его, совершали суточные переходы в 100-125 км, а то и все полтораста, достигая такой быстроты непрерывной заменой лошадей у местного населения. В принципе, этот древний способ «ямской гоньбы» известен со времён Московской Руси и Золотой Орды. Но в сочетании с новой пулемётной тактикой он давал блестящий эффект.
При движении махновские отряды заранее высылали разведчиков в лежащие по пути сочувствующие хутора и сёла. Они и подготавливали все необходимое. Смена лошадей и приём продовольствия нередко происходили даже без остановки, на ходу. Заранее извещённые крестьяне ожидали подхода Махно около своих хат, держа в готовности сменных лошадей, а то и уже запряжённые тачанки с лошадьми и продовольствием.
При такой схеме передвижения тачанкам не требовались какие-то особенные лошади, ни рыцарские дестриэ, ни артиллерийские тяжеловозы – достаточно было вовремя сменяемых простых крестьянских лошадок, запряжённых в тачанку тройкой или четвёркой. Всё это давало возможность махновцам стремительно преодолевать огромные по меркам той эпохи расстояния – легко уходить от преследования и лихо атаковать противника там, где их совсем не ждали.
Армия батьки Махно опиралась на сочувствие большинства местного крестьянского населения. Но связь такого «тыла» со специфическим махновским «фронтом» тоже требовалось профессионально готовить и обеспечивать. Например, в 1921 году, кода против Махно действовали основные силы красных, советская разведка вскрыла, что в повстанческой армии анархистов существует, как минимум, два крупных отряда, не участвующих в боях, занятых исключительно обеспечением резервами и снабжением.
Эти отряды под командования атаманов Савонова и Иванюка базировались чуть севернее основного ареала Махно – в Изюмском и Константиноградском уездах Харьковской губернии. Там, в отличие от почти голых степей Приазовья, имелось некоторое количество реликтовых лесов, где и прятались секретные склады с оружием. В тайниках атамана Иванюка временами хранилось до нескольких миллионов патронов – в условиях гражданской войны богатство куда ценнее золота.
Оружием и боеприпасами махновцы обычно снабжались за счёт трофеев. Но нередко проводили и специфические коммерческие операции. Вспомним, как для Махно купили первый пулемёт и принесли сдачу. С ростом масштабов деятельности эти операции достигали вполне промышленных объёмов. Так, по сведениям советской разведки, за 1920 год махновцы в обмен на сахар и самогон купили у рабочих Луганского патронного завода не менее полутора миллионов патронов.
Однако специфическая гражданская война в степях Новороссии рождала для армии Махно и те проблемы, которые было не решить без государственного базиса. Те самые многочисленные пулемёты требовали не только массы боеприпасов, но и разнообразные запчасти с желательно промышленной смазкой.
Пулемёт салом не смажешь, боевые пружины в сельской кузне тоже не отковать. Поэтому, по мере затягивания гражданской войны, среди сотен и даже тысяч махновских пулемётов до половины оказалось в нерабочем состоянии. Когда осенью 1920 года Махно в Старобельске (ныне Луганская народная республика) подписал последнее союзное соглашение с большевиками, то отправленные в красноармейские штабы махновские запросы на снабжение большей частью состояли из длинных и специфических перечней – всяких личинок, спусковых тяг, возвратных и боевых пружин и лодыжек к семи типам русских, немецких, австрийских, английских и французских пулемётов.
«Классический пример неудачных действий регулярных войск…»
Движение махновцев по праву считается последней крестьянской войной в нашей истории. Военные технологии батьки Махно были настоящим народным творчеством. У всех остальных сторон гражданской смуты в Новороссии – у красных, белых и петлюровцев – было немало ещё царских генералов и полковников, они всё же опирались на базис и наследие государства. У крестьян и анархистов Махно такого не было – лишь простые крестьяне, ставшие солдатами и младшими командирами в ходе недавно отгремевшей Первой мировой.
Это имело как свои плюсы, так и минусы. С одной стороны – фатальное отсутствие государственного фундамента. С другой – неограниченный никакой бюрократичностью вольный простор для народной инициативы и фантазии.
Не случайно, когда в самом конце 1920 года советское государство попыталось ликвидировать армию Махно, то сначала потерпело целый ряд обидных поражений. Сразу после разгрома Врангеля, почти вся армия Фрунзе обрушилась на махновцев, превосходя их по численности и вооружению более чем в 10 раз. Махновцев тогда попытались прижать к Азовскому морю и уничтожить. Спустя несколько месяцев красный командарм Тухачевский назвал эту операцию Фрунзе и Будённого «классическим примером неудачных действий регулярных войск в борьбе с бандами».
За первую половину 1921 года в войне с Махно красные отряды потеряли больше командиров, чем в ходе штурма «белого» Крыма. В отличие от почти классической борьбы красных и белых фронтов, война против непрерывных и стремительных рейдов массы пулемётных тачанок оказалась крайне специфичной.
18 мая 1921 года, чуть северо-восточнее Гуляйполя, у села Новогригоровка в плен к махновцам едва не попал сам Будёный, главный красный кавалерист. Командарму 1-й Конной в тот день пришлось спасаться бегством от махновских тачанок. Семён Михайлович спустя десятилетия даже вспомнил этот случай в мемуарах. А уже в ноябре 2025 года то самое село Новогригоровка (сегодня это Гуляйпольский район Запорожской области) наши войска отбили у ВСУ.
Но вернёмся из 2025-го в 1921-й. Спустя месяц после казуса с Будённым, 15 июня 1921 года чуть южнее Полтавы под неожиданный налёт махновцев попал штаб Фрунзе. Один из адъютантов советского главкома был убит, сам Михаил Фрунзе ранен и лишь волей случая остался жив.
«Тачанка с юга»
Для советского командования стало неожиданностью, что война против армии Махно радикально отличается от войны против белых, с фронтами и привычными наступательными операциями. В этой новой войне линий фронта не имелось вообще, а опытный противник был неуловим, стремителен и способен своими тачанками в любом неожиданном месте создать локальное боевое превосходство.
При этом махновцы, внешне почти не отличаясь от красных, умело пользовались военной хитростью и настоящим коварством. Нередко отряды пулемётных тачанок Махно маскировались под крестьянские обозы, свадебные или похоронные процессии, таким способом обеспечивая внезапность и сокрушительность атаки. В случае неудачи тачанки пулеметным огнём прикрывали отход повстанцев.
В затяжные бои махновцы старались не ввязываться, из неудачного столкновения выходили почти всегда путём распыления, после которого мелкие группы самостоятельно пробирались к месту сбора, заранее сообщённому всему отряду. Иногда назначалось даже несколько запасных пунктов сбора на случай, если какой-нибудь из них окажется занят частями противника. Нередко, собравшись в условленном месте после неудачной атаки, махновцы сразу повторяли неожиданный удар по расслабившемуся врагу, добиваясь успеха.
Знание местности облегчало ведение ночных боевых действий и передвижений, широко применявшихся махновцами. Для отрыва от преследования отряды Махно использовали различные приемы: движение без дорог, ложные выходы из сёл с переходом затем на другие дороги, укатывание противоположного пути крестьянским обозом, распространение ложных слухов о цели и направлении движения. Часто применялось разбрасывание ложных приказов, нередко на трупах убитых, о намеченном маршруте и местах ночлега.
В арсенале махновцев хватало поистине коварных приёмов. Нередко практиковалась минимая сдача в плен – кода бойцы Махно спешивались и бросали винтовки, поднимая руки вверх, а затем приблизившегося неприятеля закидывали гранатами или расстреливали из пистолетов и револьверов в упор. Практиковался и такой дерзкий до безумия приём – в хаосе стрелкового боя кто-то из бойцов Махно пробирался в ряды неприятеля (реальная униформа красных от махновской ничем не отличалась, а чтобы слиться с белыми достаточно было надеть погоны), хитростью или силой овладевал пулеметом и начинал расстреливать неприятеля в упор, давая возможность своим прорваться на позицию врага.
В реальной истории махновцев встречались даже совершенно кинематографические эпизоды, позднее излюбленные режиссёрами в приключенческих кинофильмах. Так начштаба махновской армии Виктор Белаш вспоминал один из моментов ухода от погони весной 1921 года:
«Оставаясь на бидарке – рессорная телега на двух высоких колесах – я был уже первым с конца. В пяти саженях от меня шла рубка. На счастье, в ногах лежала армейская касса. Захватывая кипы денег (бумажки, золото, серебро), я бросал в кавалеристов. Это их соблазнило. Один за другим они стали отставать, слезая с коней, собирать монету. Пользуясь этим, мы уходили дальше…»
Этот кинематографический момент произошёл на окраине села Стародубовка в 30 км к западу от Мариуполя. Будем помнить, что вся линия текущего фронта СВО, от Изюма до Херсона – это как раз основные районы действий Махно чуть более столетия назад. И тогда, в 1921 году оторваться от погони под Мариуполем штабу махновцев удалось не только благодаря разбросанной по дороге армейской кассе, но в первую очередь за счёт самопожертвования «люйсистов».
При штабе Нестора Махно существовал особый пулемётный полк, осуществлявший функции охраны и последнего резерва – несколько десятков ручных пулемётов системы американского полковника Айзека Льюиса. Позже этот пулемет очень любили в советском кинематографе. «Белое солнце пустыни», «Служили два товарища», «Свой среди чужих, чужой среди своих», «Конец императора тайги», «Хлеб, золото, наган», «Седьмая пуля», «Тачанка с юга» – везде можно увидеть характерный толстый кожух и дисковый магазин «люйса».
Государство против дисциплинированной «анархии»
В самом начале своей военной истории махновское движение пытались играться в «вольный анархизм» – выборность командиров, «добровольная мобилизация» и т.п. Но в ходе многолетней войны от показной демократии пришлось отказаться.
«Дисциплина самая строгая: за неисполнение боевого приказа, за трусость следует расстрел, за более мелкие проступки бьют. Своего комсостава повстанцы боятся, приказания исполняются беспрекословно. Комсостав в большинстве унтер-офицеры и подпрапорщики старой армии… Комсостав с хорошей боевой подготовкой и с большими практическими знаниями партизанской войны. Тактика ведения боя основана на личном примере комсостава беззаветной храбрости…»
– так в конце 1920 года чекисты советского Южного фронта характеризовали махновскую армию.
Народное творчество селян Новороссии, действительно, создало настоящую армию с уникальными и новыми для своей эпохи военными технологиями. Но даже великолепная армия без своего государства была обречена при столкновении с противником, за которым стояла большая государственная машина.
К лету 1921 года, после семи месяцев неудач, советские штабы проанализировали действия Махно. Чекисты и военная разведка вычислили основные махновские базы, наиболее сочувствующие сёла и хутора. Красная армия отказалась от попыток окружить Махно и перешла к новой стратегии – организации непрерывного преследования конных тачанок отрядами бронемашин. Подвижного оружия, способного эффективно бороться с неединичной бронетехникой, у махновцев не было. Манёвр пулемётными тачанками тут помогал мало.
Основные усилия красных были направлены непосредственно против Махно и его штаба. «Всё лето 1921 года мы не выходили из боёв…» – писал позднее в мемуарах сам Нестор Иванович. Действительно, с 9 июня по 28 августа у махновского штаба не было ни дня передышки. Проскакали более двух тысяч километров – из района Мариуполя через Дон аж до Волги, затем через Воронежскую губернию обратно в Новороссию к берегам Днепра.
Возникшее из хаоса гражданской войны советское государство сумело организовать систематическое преследование штаба Махно – броневики преследования сменялись, ремонтировались, снабжались при помощи автоколонн грузовиков. Помимо прочего осуществлялась и авиационная разведка убегающего Махно. Словом, народному творчеству противопоставили государственный механизм и самую передовую по тем временам технику.
Пока штаб Махно который месяц уходил от непрерывного преследования, красные части зачищали и разоружали сочувствующие махновцам сёла. Механизм эффективного управления и организации повстанческой армии был разрушен. Всё ещё многочисленные, но разрозненные группы повстанцев остались без координации и единого управления.
Параллельно с чисто военными мерами, советское государство не забывало и политику с экономикой. Продразвёрстку отменили, начинался НЭП, «новая экономическая политика» – селян Украины и Новороссии кнутом и пряником вполне эффективно убеждали, что выгоднее пахать, чем воевать.
16 августа 1921 года, в попытке оторваться от изнуряющего и безостановочного преследования, штаб Махно в районе Кременчуга переправился на правый берег Днепра. «В тот же день был шесть раз ранен, но не тяжело» – напишет вскоре Нестор Махно в письме анархисту Петру Аршинову, своему старому товарищу по отсидке в Бутырской тюрьме.
На правобережье лихие и многоопытные махновцы ещё сумели разгромить ряд красных эскадронов. Но были уже обречены. «22 августа со мной снова лишняя возня, пуля попала мне ниже затылка с правой стороны и на вылет в правую щеку. Я снова лежу в тачанке…» – как вспоминал сам Махно. Спустя шесть дней, 28 августа 1921 года, поредевший отряд Махно переправился через Днестр, тогда пограничную реку между советским государством и Румынией.
Как известно, румынские пограничники радостно ограбили Остапа Бендера. Но то, что литературно описал роман «Золотой телёнок» в 1931 году, десятью годами ранее в действительности произошло с Махно. Впрочем, это уже другая история – история махновских военных технологий закончилась.
Алексей «Вий» Волынец специально для проекта @wargonzoya