Оксана металась по квартире как загнанный заяц. Мишеньку мучили колики, Машенька капризничала — у неё шла адаптация: первые дни в детском саду. А муж снова задерживался на работе. Она позвонила ему, чтобы узнать как дела.
— Гена, ты скоро? Я уже не могу, — пожаловалась, — Маша требует, чтобы папа её кормил, а Миша плачет целый день.
— Родная, я ещё немного задержусь, — виноватым голосом ответил муж, — ты же знаешь, что сейчас конец квартала. Нужно закончить дела, доделать отчёты, свести дебет с кредитом. Продержись ещё пару часиков, и я приеду.
— А что я скажу дочери? «Машенька, ты не будешь кушать, пока папа не приедет!»? — застонала от бессилия Оксана, поглядывая на истерящую дочь и ревущего сына.
— Милая, ну я постараюсь побыстрее. Ты тогда не отвлекай меня, — Гена отключил вызов, а Оксана ещё несколько секунд тупо смотрела на погасший экран, пока новый вопль Маши не вывел её из ступора.
Гена вернулся, когда дети уже спали. Маша всхлипывала во сне, Миша покряхтывал и посапывал в своей кроватке. Оксана сидела на кухне, уронив голову на руки, лежащие на столе.
— Прости, пришлось задержаться, — муж чмокнул её в темечко, и Оксане показалось, что от него пахнуло женскими духами.
Она принюхалась. Гена уловил это её движение.
— Пришлось вызвать такси, чтоб быстрее приехать. Представляешь, женщина — таксистка как будто на себя флакон духов вылила. Просто дышать нечем было. Я всю дорогу с открытым окном ехал. Лишь бы не просвистело, ты ведь знаешь, какая у меня шея чувствительная.
Это звучало так убедительно, что Оксана устыдилась про себя своей подозрительности.
— Ужинать будешь? — спросила она, мечтая уже скорей упасть в кровать и поспать, хотя бы два часа, пока не проснётся сын.
— Нет, спасибо, нам шеф заказал в отдел доставку еды, так что, я сытый, — отмахнулся Гена.
Мысленно поблагодарив мужниного шефа, Оксана ушла в спальню и только хотела прилечь, как расплакалась Маша.
— Гена, посиди с дочерью, — попросила Оксана мужа, — она так тебя ждала весь день.
— Я бы с удовольствием, Ксю, но мне рано вставать. Кстати, чуть не забыл: мы с коллективом едем на выездной корпоратив. Шеф снял нам домик для поддержания командного духа и прочей чепухи. Ты же понимаешь, что я не мог отказаться. Это выглядело бы пренебрежением и отдалением от коллектива. Самому не хочется ехать, оставлять вас здесь одних. Я же знаю — там скукотища будет. Одни мужики, разговоры про план, графики и премии. Но ничего не поделаешь.
— Чёрт, Гена, может, ты объяснишь коллегам, что у тебя двое маленьких детей: грудничок и трёхлетка, которым нужен отец, а не только замотанная, уставшая мать?! — расстроилась, если не сказать — рассердилась, Оксана.
— Милая, от этого зависит моё повышение и премия. Ты же хотела поменять мебель в детской, — нашёлся Гена, — да и Маше, ты говорила, нужна новая одежда. Это всего лишь на четыре дня.
— Четыре дня? Он, что, с дуба рухнул? Что вы там будете делать всё это время? — опешила Оксана. — Я же здесь с ума сойду одна.
— Это официальные мероприятия: тренинги, стратегические сессии, — отбарабанил он. — Скукотища смертная, поверь. Ты справишься, ты же сильная, я знаю!
У Оксаны не было сил и желания спорить. Тем более, мебель и правда, не мешало бы заменить в детской, а лишних денег пока на такую роскошь не было. Да и Машенька росла как гриб после дождя, с невероятной скоростью. Старая одежда вот-вот будет мала.
— Ладно, — ей ничего не оставалось, как согласится, внутренне содрогаясь от предстоящей перспективы остаться одной с двумя детьми.
— Когда у вас это выездное мероприятие? — она заглянула в ванную, откуда слышался шум льющейся воды.
— Завтра, — не отрываясь от бритья, ответил Гена, разглядывая свою гладкую физиономию в зеркало со всех сторон.
— Ну хоть Машу ты отведёшь в садик утром? — уже ничему не удивлялась Оксана. Это раньше ей бы показалось странным, что коллективные сборища проходят с четверга по воскресенье. Теперь же мозг её работал совсем по-другому.
— Нет, извини, не смогу. Мы рано выезжаем. Так что, отведи её сама. Или вообще не води. Пусть дома посидит, — умываясь, предложил муж.
— Здрасьте, посидит пусть дома! — возмутилась Оксана. — Она только начала привыкать к воспитателям и незнакомой обстановке.
— Ну, дело твоё, — Гена пожал плечами.
Ночь прошла, как обычно: Миша просыпался каждые два часа, и Оксана, покормив его, укачивала после этого ещё по часу. Утром, провожая мужа, она мельком взглянула в зеркало и вздрогнула: бледная, с синими кругами вокруг глаз, взъерошенная, как нахохлившийся воробей — в ней почти не осталось ничего от той Оксаны, которая выходила замуж пять лет назад. Это и немудрено: бессонные ночи, вечно отсутствующий на работе муж, беспокойный младший ребёнок и постоянные капризы старшей дочери вытягивали из неё все соки и силы.
— Ну, всё, пока! — Гена поцеловал жену куда-то в висок. — Там связь плохая, как только найду место, где она берёт, то сразу позвоню.
Но за три дня не было ни одного звонка, ни одной смски. Оксана сама пыталась позвонить несколько раз, но безжалостный автоответчик отвечал дежурными фразами: «Абонент не абонент!»
В первый же день отсутствия отца Маша в саду подхватила простуду, а Миша перепутал день с ночью. Оксана выбивалась из сил. Ей хотелось тишины и покоя, хотя бы на полчаса, после истерик дочери, когда та засыпала в углу дивана с игрушкой в руке, после ночного плача сына, которого нужно было всё время носить на руках, потому что так ему легче переносить колики. Она разрывалась между малышами, стараясь быть хорошей мамой, чтобы не сорваться, не разрыдаться и не заорать на всю квартиру.
На четвёртый день температура у дочери спала, и она уснула без слёз и капризов. Укачав Мишеньку, Оксана осторожно переложила его в кроватку — рука затекла. Не веря своему счастью, что можно просто посидеть в тишине, она взяла телефон — хоть какой-то глоток взрослого мира. Пролистала ленту в соцсети.
На глаза попался пост Генкиного друга Макса: весёлая компания на берегу озера с палатками и шашлыками. Оксана даже сперва порадовалась за него. «Везёт же людям, весело проводят время!». Но, разглядывая присутствующих, она вдруг замерла: смеющийся Генка сидел возле костра, а на коленях у него лежала молодая рыжая и длинноногая девица. Он одной рукой обнимал её за плечи, другой подносил бокал к её губам. Всё это сопровождалось хештегами: «отпуск, друзья на природе, отрываемся по-взрослому».
Дрожащими пальцами Оксана ткнула в профиль Макса и увидела ещё несколько фотографий пьяных и счастливых мужчин, по большей части друзей Гены, и незнакомых женщин. А ещё видео, на котором её муж пытался поймать ту рыжеволосую, ловил, обнимал и кружил, а она заливисто хохотала...
У Оксаны закружилась голова от увиденного, словно это её только что кружили там, на берегу озера.
Четыре дня! Четыре дня он не на тренингах с коллегами, а развлекался с друзьями и какими-то женщинами! Четыре дня веселья, разгула и неизвестно что его ещё, пока она здесь не спит ночами, перемещаясь короткими перебежками от кроватки сына, укачав его, к кровати дочери, проверяя, нет ли у неё жара, пока она едва держится, чтобы не завыть от бессилия и одиночества, а вместо этого поёт колыбельную.
Ей стало до слёз обидно, что она позволила себе так слепо верить в его сказки, ведь он уже давно изменился, с тех пор как она забеременела вторым ребёнком, но Оксана списывала это на его рабочую загруженность. Она сделала скриншоты, где Генка миловался с рыжей, скинула себе на телефон то самое видео, чтобы он уже точно, не отвертелся.
Что-то окончательно и бесповоротно сломалось у неё внутри. Она встала, тихо, чтобы не разбудить детей, достала большой дорожный чемодан, который они купили однажды, в надежде поехать на море всем вместе. В него полетели вещи Геннадия. Через полчаса Оксана сидела на чемодане, утрамбовывая мужнино барахло.
Чемодан она поставила в прихожей возле двери. Вернувшийся к вечеру следующего дня, Гена, удивился, увидев чемодан и жену, встречающую его у порога.
— Привет, милая. Я так устал. Эти тренинги так выматывают, — сделал он скорбное лицо и потянулся губами к ней, но Оксана отстранилась и сунула ему под нос сперва фото, а пока он решал, что придумать, и видео.
— Я вижу, хорошо вы там повышали командный дух, — она усмехнулась.
— Ксю, я могу объяснить, — в его глазах мелькнул страх, как у разоблачённого ребёнка, и, последующего за ним, наказания.
— Не утруждай себя. За эти дни я поняла, что быть одной с двумя детьми — это тяжело, но это честно, а быть одной, когда муж разыгрывает из себя холостяка на гулянке с друзьями — это унизительно. Ты променял нас на четыре дня с рыжей красоткой. Что ж, продолжай.
— Родная, ну что ты, в самом деле?! Ты же не выгонишь меня? Хотя бы ради детей, — Гена попытался подойти к жене и обнять её, но она отшатнулась от него, как от прокажённого.
— Именно, ради детей, я хочу, чтоб духу твоего здесь не было. Детям нужен дом, где нет лжи, предательства и лицемерия. А тебе, как выяснилось, нужна свобода. Теперь ты свободен!
— Ты же не справишься одна, — осмелел Генка.
— Почему одна? — посмотрела ему прямо в глаза Оксана. — Я подам на развод и алименты, и на них найму няню. Уж лучше им быть с чужой женщиной, чем с отцом-подлецом.
Он постоял ещё минуту, но, видя решимость в глазах жены, поник, взял чемодан и тихо вышел, услыхав за собой лишь щелчок замка.
Оксана привалилась к стене, с бьющимся сердцем слушая, как стихают его шаги. Но внутри не было ни жалости, ни сожаления. Она знала, что будут трудно, но ещё она знала, что всё сделала правильно. Расправив плечи, она выдохнула и пошла проверить, как спят её дети.
Легко не было. Но после случившегося, Оксане стала больше помогать свекровь, вставшая на сторону невестки, а алименты, и правда, позволили женщине выйти на работу через полгода после развода и заняться собой, чтобы не потонуть в болоте рутины и бесперспективности.
Гена же, понимая, что скакать по «рыжим красавицам» не очень выгодно, ведь можно подцепить что-то весьма неприятное, да и затратно это, решил найти себе постоянную подружку. Да только мало, кто из серьезных женщин хотел связываться с разведенным мужчиной, у которого на алиментах двое детей…
спасибо за поддержку!
