Как Петр I украл у России целый год и что мы с этим сделали
Ночь, когда время пошло вспять, а мы начали жить с чистого листа. И не спрашивайте, куда делись сентябрь, октябрь и ноябрь.
20 декабря 1699 года (по старому летоисчислению) царь Петр I подписал указ, который перевернул русское время с ног на голову.
С 1 января 1700 года Россия переходила на новое летоисчисление — не от Сотворения Мира, а от Рождества Христова. Вместо 7208 года наступал 1700-й.
Празднование Нового года переносилось с 1 сентября на 1 января. Вводился юлианский календарь. Народу велели украшать дома хвойными ветвями, поздравлять друг друга и запускать фейерверки. Такова сухая, проверенная фактами канва событий.
Чем это было НЕОБЫЧНО? Это была не смена дат. Это был шок.
Представьте, что завтра вы просыпаетесь, а вам говорят: «Всё, с сегодняшнего дня у нас не 2026-й, а 7512 год от основания Москвы. И январь теперь называется сечень, а выходные переносятся на четверг». Полный бардак в планах, договорах, датах рождения.
Но самое безумное даже не это. Разница между старым византийским счетом и новым, юлианским, составляла около 5,5 тысяч лет. На практике после 31 декабря 1699 года наступало не 1 января 1700-го, а… продолжался 7208 год. Нужно было как-то «дожить» до его конца.
По сути, из жизни людей вычеркнули несколько месяцев. Для них время не пошло вперед — оно споткнулось и замерло. Все привычные вехи — сроки уплат, церковные праздники, сельскохозяйственный цикл — вдруг потеряли ясность.
Это был первый в нашей истории опыт тотальной «перезагрузки времени» сверху. Не просто реформа, а сообщение всей стране: «Ваше прошлое, ваш счет лет — неправильные. Теперь будет вот так».
А что, если это изменило ВСЁ?
Здесь мы покидаем твердую почву фактов и отправляемся на зыбкую, но такую интересную территорию предположений.
Я думаю, последствия этого указа мы чувствуем до сих пор, даже не осознавая этого.
Рождение «двоемыслия» и гибкости ума.
Логично, что это могло привести к странному феномену: человек внешне подчинялся указу, а внутри жил по-старому. Сказали «1 января» — ладно, будем праздновать. Но Пасху-то, но посты мы всё равно сверяем по своим, внутренним часам, по солнышку и старой памяти.
Мне кажется, именно тогда в массовое сознание вошла идея, что «закон — это одно, а жизнь — совсем другое».
Что можно формально принять новые правила, оставив суть неизменной. Эта психологическая схема «внешнее/внутреннее» потом не раз нас выручала и... сильно мешала.
Точка разрыва поколений.
Интересно проследить параллель: а не тогда ли зародился тот самый знаменитый конфликт «отцов и детей»? Отец, молящийся по старославянским книгам, отсчитывающий годы от Адама. Сын, кричащий «с новым годом!» и примеряющий немецкий кафтан.
Их разделяла уже не просто разница в возрасте, а разница в системах координат. Они буквально жили в разных временных эрах. Общий язык терялся. Это, возможно, было первым массовым опытом, когда молодежь сознательно стала «прогрессивнее» стариков не в мелочах, а в основах миропонимания.
Бытовые последствия: и елка, и путаница.
Положительное мы знаем: традиция новогодней елки (правда, сначала её украшали орехами и сладостями, а не шарами). Народные гулянья с фейерверками. Сама идея светского, шумного зимнего праздника.
Но была и обратная сторона — хроническое отставание. Петр ввел юлианский календарь, когда Европа уже 118 лет как жила по более точному григорианскому. Мы «догоняли», но изначально выбрали отстающий эталон.
Можно предположить, что это создало в менталитете установку: «Мы идем к прогрессу, но всегда чуть позже, с опозданием на 13 дней (а потом и больше).» Чувство хронического опоздания, догоняния — не из этой ли песни ноты?
Власть над временем — высшая форма власти.
Раньше время принадлежало Богу и природе. Царь мог казнить или миловать, но не мог отменить вчера или ускорить завтра.
Петр I сделал невероятное: он показал, что государственная власть может управлять самим временем. Может отменить полгода, переименовать год, перенести начало отсчета. Это беспрецедентная демонстрация силы.
Я думаю, это создало в нашей культуре подсознательное убеждение, что большая система (государство) сильнее объективных законов времени и преемственности. Что историю можно переписать указом. А это очень соблазнительная и опасная мысль.
А при чем тут мы с вами в XXI веке?
Кажется, что это древняя история. Но присмотритесь.
Мы до сих пор живем в этом гибридном времени. Мы отмечаем Новый год по петровскому указу (и по григорианскому календарю), а Старый Новый год — это память о том самом юлианском отставании. Рождество «государственное» и «народное» — тоже оттуда.
Наша знаменитая гибкость, умение адаптироваться к любым, даже самым резким изменениям, — возможно, ее корни идут из тех дней. Когда за одну ночь нужно было принять, что завтра наступит другой год и другая эпоха. Мы научились не ломаться, а гнуться под давлением обстоятельств.
Но и наша тоска по «уходящей натуре», ностальгия по «настоящему», которое всегда в прошлом, — тоже, возможно, оттуда. От травмы внезапной потери своего времени, своего привычного круга. Когда будущее наступило слишком резко, и часть души навсегда осталась в том, «настоящем», 7208 году.
*** ВОПРОС К ЧИТАТЕЛЮ ***
А как вы думаете, что мы в итоге больше приобрели или потеряли в тот момент, когда время для России пошло по-новому? Или, может, «украденный» год до сих пор где-то тикает, напоминая о себе чем-то неуловимым в нашем характере?
Пишите в комментариях — это та история, где мнение каждого добавляет новый оттенок к нашему общему прошлому.