Business Insider | Германия
Многие американцы не видят большого греха в мелком воровстве у крупных компаний, пишет Business Insider. Автор статьи считает это отличительной чертой новой эпохи. Когда в Америке царят вопиющее неравенство и всевластие крупных корпораций, традиционная мораль подвергается испытаниям.
Эмили Стюарт (Emily Stewart)
От краж в магазинах до махинаций с прибылями: американские потребители превращаются в мошенников.
ИноСМИ теперь в MAX! Подписывайтесь на главное международное >>>
Я всегда получаю удовольствие от реакции людей, когда завожу разговор о так называемых "мини-преступлениях" против крупных компаний. Это такие малозначащие действия, когда покупатель совершает правонарушение, даже не думая об этом. Сначала обычно возникает реакция отрицания: "Нет, я бы ни в коем случае не стал заниматься обманом". Но потом довольно быстро начинаются признания: "Ну ладно, я иногда выдаю на кассе органические яблоки за обычные. И конечно же, были случаи, когда я возвращал вещь, пару раз надев ее. И если честно, я забываю, что проносить в кинотеатр свою еду запрещено".
Жадность вора сгубит: от сохранности русских денег зависит судьба ЕС
Спросите, ощущают ли люди вину за это, и ответ в целом будет отрицательным: нет, не очень-то. Трудно лишиться сна из-за незначительного нарушения правил при всевластии корпораций и неравенстве, которые царят в Америке.
Наша экономическая машина сейчас безлика в большей степени, чем когда-либо. Дружелюбный хозяин местного продуктового магазинчика и парень из лавки на углу, который знает тебя с детских лет — явление все более редкое. Их вытесняют крупные, равнодушные многопрофильные компании, готовые уволить работников в любой момент, набивающие карманы руководителей и не думающие ни о чем, кроме прибыли. Новая любимая игрушка корпоративной Америки — искусственный интеллект — обещает эффективность и богатство им, нестабильность и тревогу нам.
На этом фоне некоторые люди обратились к мелкому мошенничеству, злоупотреблениям и вредительству как к средству возмездия, направленному против хозяев экономики. Они крадут в магазинах, мошенничают с доходами и используют свои кредитные карты для ложного требования возврата. Они оправдывают свои действия тем, что это не воровство, а некая заслуженная месть системе, которая постоянно оскорбляет их чувство элементарной справедливости.
Готовя эту статью, я поговорила с мужчиной, который однажды оплатил аренду жилья четвертаками, пятицентовыми и десятицентовыми монетами после того, как управляющая компания долго тянула с ремонтом в его ванной. "Не знаю, сделаю ли я это снова, — сказал он мне, — но в тот момент мне было весело". Одна женщина забрала со старой работы, где с ней плохо обошлись, стопку "вечных марок" (знак почтовой оплаты, на котором номинал в денежных единицах не обозначен, — прим. ИноСМИ). Она с удовольствием рассказала мне: "Каждый раз, когда я отправляю письмо, открытку на день рождения, счет и так далее, я думаю о том, что эта компания будет платить за мою почту, наверное, до конца моей жизни". А другая женщина рассказала, как отец регулярно украдкой проводил их семью на шведский стол в один и тот же отель, где они бесплатно ели после посещения церкви.
Эти ничтожные попытки свести счеты могут показаться сомнительными с нравственной точки зрения, но они также являются знаком времени: ситуация не оправдывает такое поведение, но дать ему разумное объяснение становится чертовски проще.
"Если Илон Маск обсуждает пакет вознаграждения в триллион долларов, а я бьюсь за лишние 50 центов в час, работая на птицекомбинате, то что же это такое, и надо ли мне высоконравственно возмущаться, когда кто-то крадет куриные крылышки из холодильника?" — говорит Стивен Михм, написавший книгу "Нация обманщиков: капиталисты, мошенники и становление США" (A Nation of Counterfeiters: Capitalists, Con Men, and the Making of the United States).
Эйял Элазар, возглавляющий отдел рыночных исследований в компании по борьбе с мошенничеством в электронной торговле Riskified, заметил усиление у покупателей "менталитета Робин Гуда", как он выражается. Многие из них не являются типичными "плохими" парнями — это представители среднего класса, потребители среднего возраста, которые лишь иногда лгут по мелочам. Они вершат свой суд не беспристрастно. Они проводят различие между ритейлерами, которые, по их мнению, могут компенсировать убытки и заслуживают наказания, и брендами, к которым они привязаны и которым в определенной степени преданы. Поэтому они больше склонны карать гигантов типа Nike или Walmart, чем, например, интернет-магазин Chewy с его товарами для домашних питомцев, говорит Элазар.
Люди считают, что некоторые крупные компании "имеют достаточно денег или живут за наш счет", говорит Элазар. С другой стороны, трудно желать зла компании, единственная цель существования которой — угодить вашей собачке.
Отчасти это история об эволюции современной потребительской культуры, а отчасти — о человеческой психологии. Массовое производство является относительно недавним явлением, возникшим в ХХ веке, когда техника облегчила и удешевила производство товаров, позволив распределять их в больших масштабах. Маркетинговая машина, в свою очередь, активизировалась, убеждая людей в необходимости покупать новое и выбрасывать старое, чтобы не отставать от других. Это сопровождалось формированием корпоративной уверенности в том, что труд — это не более чем товар, который можно покупать и продавать, а также усиливающимся пониманием того, что, по мнению работодателя, он ничего не должен своим работникам, кроме точной (и часто мизерной) компенсации за их работу. События ХХI века ускорили эти процессы. Интернет делает все еще более удаленным, мегакорпорации растут как грибы, а акционер неизменно главенствует. Лояльность мертва, а служба поддержки клиентов — это лишь путь к постоянному снижению затрат.
Доверие к институтам ослабло, и если американцы склонны думать, что малый бизнес — это хорошо, то к большим парням они зачастую относятся с подозрением. Сеть консалтинговых фирм PricewaterhouseCoopers в 2024 году провела опрос о доверии к бизнесу в США, и он показал следующее. 90% руководителей компаний считают, что клиенты полностью доверяют их фирмам, хотя на самом деле доверяют им всего 30%. Хотя людям может нравиться тот или иной бренд, они не питают иллюзий относительно деловой практики компании-производителя. Многие потребители хорошо знакомы с корпоративной тактикой, такой как заманивание людей ненужной им подпиской, уменьшение объема упаковки и необъяснимое увеличение сборов.
"Люди часто думают о том, что потребителя эксплуатируют, — говорит Кэтлин Вос, работающая преподавателем маркетинга в Школе управления имени Карлсона Университета Миннесоты. — Если на это наложить то обстоятельство, что потребитель не очень уверен в собственном финансовом будущем, то это может стать идеальным штормом для людей, у которых возникает такое чувство, что пора уже откусить немного от этого пирога".
Такой срыв общественного договора заставляет многих американцев думать, что все пытаются их одурачить. А раз так, почему бы не отплатить тем же? Когда все вокруг кажется обманом, становится легче оправдать свое превращение в обманщика.
Люди зациклены на справедливости, и когда мы видим несправедливость, мы инстинктивно хотим ее устранить. С точки зрения эволюции, это служит фактором сдерживания плохого или антиобщественного поведения. Если от несправедливого поведения я страдаю больше, чем выигрываю, я серьезно задумаюсь. Движимое справедливостью правосудие мстителя не всегда рационально, и иногда мы сами себя обыгрываем по ходу дела. В игре в ультиматум, являющейся популярным экспериментом в экономике, двум игрокам дают 100 долларов и просят первого подумать, как эту сумму разделить, а второго решить, принимать эти деньги или нет, зная о том, что в случае отказа ни один игрок ничего не получит. Если второй человек считает, что предложенная сумма слишком мала, он на нее не соглашается, хотя разумнее было бы взять деньги, независимо от суммы.
"Есть такая сумма, когда мы готовы сказать: "Да лучше ни себе ни людям. Я готов потерять деньги, лишь бы вас наказать"", — говорит Дэн Ариэли, профессор психологии и поведенческой экономики в Университете Дьюка. В потребительском контексте проблема заключается в том, что игрок номер один — бизнес — ведет очень рациональную в техническом плане игру и не озадачивается вопросами справедливости. "Они не понимают эмоциональную составляющую, — говорит Ариэли. — Компании поступают так, что это наносит вред людям, руководствуясь при этом принципом "это лишь бизнес, и именно так делаются дела, это же было написано мелкими буквами в особых условиях"".
Попытки преподать бизнесу урок за кажущуюся несправедливость могут принимать различные формы, а люди могут приводить различные оправдания. Я немало писала о "мини-преступлениях" и слышала всевозможные оправдания. Люди оправдывают воровство на кассах самообслуживания тем, что компании используют технологии для сокращения рабочих мест. Они требуют возврата платежей по кредитным картам, потому что был небольшой сбой при проведении операции или просто потому, что прошла минута с того момента, как они запросили возврат. При этом они считают, что им это сойдет с рук. Многие утверждают, что борются с крупными корпорациями, и говорят, что они ни за что не станут специально вредить малому бизнесу. Система обманывает, и они считают, что вправе и сами иногда обманывать.
Понятно, что по большей части такие настроения сводятся к оправданиям поступков, причем часто постфактум. Вы украли изысканный сыр из магазина натуральных продуктов, потому что хотели сделать милую маленькую сырную тарелку после работы, а не потому что вы отправились в благородный крестовый поход против Джеффа Безоса и материального неравенства. В таких действиях присутствует внутренний изначальный эгоизм: многие из нас готовы совершать нечестные поступки, когда нам кажется, что это сойдет нам с рук, и мы получим от этого некую выгоду, объясняет профессор философии Кристиан Миллер, работающий в Университете Уэйк-Форест. В то же время мы придерживаемся моральных ценностей, которые говорят нам, что это неправильно, а мы хотим считать себя честными людьми. Эти маленькие выдумки позволяют нам держаться в таких рамках.
"В жизни мы редко видим людей, которые регулярно обманывают или много крадут, поскольку они думают, что их поймают. А еще трудно считать себя честным человеком, если вы так поступаете, — говорит Миллер. — Когда появляется возможность обмануть или украсть по мелочи, мы готовы закрыть на это глаза, так как все еще можем считать себя честными людьми, оправдывать это и в процессе получать выгоду".
Криминологи называют эти оправдания "методами нейтрализации". Такой тактикой пользуются правонарушители, когда хотят смягчить чувство вины и избежать ответственности. Эти методы включают в себя отрицание ответственности (это было непроизвольно), отрицание вреда (никто не пострадал), отрицание наличия жертвы (они сами напросились), осуждение осуждающих (сами виноваты, или вы тоже этим занимаетесь) и апелляция к верности более высокого порядка (помочь другу). Нетрудно понять, как некоторые из этих мелких потребительских бунтов вписываются в такую тактику. Вы не видите, кому причинили вред, когда крадете шампунь в крупной сети аптек. Если вы придумываете адреса электронной почты, чтобы воспользоваться бесплатными пробными версиями службы потокового вещания, вы говорите: разве они не делают то же самое, когда взимают плату с людей, забыв, что они уже подписаны? К тому же в этом есть некий азарт.
"Люди, которые делают такое по мелочи, никогда не считают себя преступниками, — говорит британский криминолог Никола Хардинг, специализирующаяся на мошенничестве и финансовых преступлениях. — Они могут рассказать себе историю, которая сделает из них героя".
Если жертву преступления трудно увидеть, и ей невозможно даже посочувствовать, это не значит, что жертвы нет. Если много людей ворует в магазинах, компании будут повышать цены, причиняя ущерб семьям с ограниченными средствами. Рост мошенничества с возвратом товаров и сомнительных возвратов платежей по кредитным картам означает, что компании в конечном итоге будут ужесточать правила, создавая головную боль потребителям, которым не хочется выполнять дополнительные административные требования. Люди, меняющие на Amazon сломавшуюся три года назад кофеварку на совершенно новую по возврату, могут не заметить, что конечной жертвой такой операции становится маленькая компания, едва сводящая концы с концами. Прыгать через турникет в метро — значит лишать денег систему городского транспорта, которой и без того не хватает средств. А если вы берете больничный, чтобы прогулять работу, вместо вас будут работать уставшие коллеги, которые вам вообще-то нравятся. Работники розничной торговли вряд ли станут лить слезы из-за украденной туши для ресниц, но наблюдать за тем, как покупатели целый день воруют — это деморализует. И им вряд ли хочется постоянно открывать защищенные от краж витрины.
Трудно понять, как мы дошли до такого. Экономика сегодня кажется более сложной и подавляющей, чем когда-либо. Видимость того, что крупный бизнес заботится о людях и обществе, постепенно исчезает. Граждане испытывают стресс и выражают недовольство по мере роста цен, а неравенство становится все труднее игнорировать.
Самосознание американцев неразрывно связано с потреблением. В своих покупках мы видим выражение наших ценностей, того, кем мы являемся. И иногда мы хотим выразить свои ценности словами "я ненавижу вас, интернет-компании", и отказываемся вернуть модем. "Стадион, ты задираешь цены", — говорим мы и проносим туда свое пиво. Или же мы заявляем: "Вы худший из всех начальников", забирая из офисного буфета несколько лишних авокадо.
Во всем этом есть некая примесь под названием "я имею на это право". Нам уже давно говорят, что клиент всегда прав, но некоторые клиенты интерпретируют это таким образом, что они просто не могут поступить неправильно.
Основатель и генеральный директор компании по производству экологичной одежды для детей Jackalo Марианна Саксе часто задумывается о тех случаях, когда клиент отправляет назад брюки, запачканные спагетти и томатным соусом, в расчете на полный возврат средств. Она понимает, что люди привыкли иметь дело с гигантами электронной торговли, у которых чрезвычайно щедрые правила возврата. Но этим людям невдомек, что она не может предложить им те же условия. В рамках борьбы с обезличиванием она старается принимать меры, чтобы люди знали ее имя и узнавали в лицо, и пытается довести до них то обстоятельство, что она управляет компанией, принадлежащей ее маме. "Иногда я думаю, что покупатели на самом деле не понимают, что за бизнесом стоят реальные люди", — говорит она.
А может быть, понимают, но им все равно.
Все большее количество американцев разделяет всепроникающее чувство нигилизма. Это проявляется в безудержных азартных играх и спекуляциях, когда люди чувствуют, что экономика предоставляет им очень ограниченные возможности, и в этих условиях они вынуждены идти на безответственный риск. Люди подбадривают Луиджи Манджоне, хотя тот совершил ужасное преступление (убив генерального директора компании UnitedHealth, — прим. ИноСМИ), и одобряют тех, кто громит машины "Тесла" из-за злобы на Илона Маска.
Наша политика все чаще превращается в зону без последствий. Элита может сколько угодно обмениваться колкостями на публике, но она прекрасно понимает, что интересы ее представителей в конечном счете совпадают. Когда наблюдаешь за тем, как супербогачи толпятся в Белом доме и праздно летают в космос, в то время как ты напряженно думаешь, хватит ли тебе денег на еду до конца недели, это порой вызывает ярость. Конечно, в такой ситуации некоторые люди будут огрызаться и даже поступать неправильно и неэтично.
Если все вокруг вас кажется игрой, в которой козыри у одной стороны, и эта сторона досконально знает правила и подтасовывает результат, то вполне естественно, что другая сторона будет склонна к некоторому лукавству.
Эмили Стюарт — старший корреспондент Business Insider, пишет о бизнесе и экономике
Еще больше новостей в телеграм-канале ИноСМИ >>