Поразительное свидетельство о загробной жизни было явлено, когда один из монахов, восхищенный Ангелами, был возвращен с половины своего воздушного пути и, ожив, поведал о тайнах иного мира.
Молодой инок по имени Афанасий, всего год назад принявший постриг, страдал от мучительного нарыва в горле. Когда боль стала невыносимой, он испросил благословения уединиться в келье с печью, чтобы облегчить страдания. Он растопил ее как можно жарче и преждевременно закрыл заслонку, надеясь быстрее согреть помещение. Намереваясь затем отлучиться в больницу, он решил прилечь всего на четверть часа... Однако не прошло и пяти минут, как слабо прикрытая дверца печи отворилась, как дым стремительно заполнил крохотную келью.
Еще не ощущая боли, он пролежал мгновение, а затем встал, чтобы закрыть дверцу, открыть форточку в трубе и дверь кельи для проветривания. Но едва он поднялся, как ощутил сокрушительный удар в голову. Он дошел до двери, но сил отворить ее уже не было — он рухнул, почти теряя сознание.
Он попытался воззвать о помощи, но голос не повиновался ему. Он лишь чувствовал, как судороги сводят пальцы, переходя в конвульсии всего тела, и в этот момент из груди его вырвался стон.
Вдруг он увидел, как к нему приблизились два Ангела в образе дивных юношей и произнесли:
«Пойдем с нами!».
Дверь растворилась, и они вышли.
Едва ступив в коридор, они начали подниматься по воздуху и вскоре понеслись по облакам, которые казались ему под ногами мягкими, словно нежнейшие бархатные ковры.
Как только они вошли в воздушное пространство, их встретили полчища бесов отвратительного, звероподобного, а чаще всего козлиного облика. Чем выше они восходили, тем многочисленнее становились легионы демонов, устремлявшихся на путников, но Ангелы велели лишь презрительно плевать на них. Все эти бесы находились в воздухе по левую руку от отца Афанасия.
Как рассказывал отец Афанасий, неземная красота Ангелов превосходит любое описание. Наши иконы передают лишь их юность, но не более того. Одежды их были сотканы из драгоценной материи, подобной газу или крепу, и походили на воздушное одеяние ослепительной белизны. Препоясаны они были крестообразно голубыми орарями, как иподиаконы, но орари эти не прилегали к плечам, а словно парили в воздухе, и при каждом движении вся одежда оживала, а орари свободно колыхались в такт.
Красота ангельских ликов была столь божественна и приятна, что пребывание с ними отец Афанасий ощущал как величайшее блаженство и не желал расставаться с ними, стремясь говорить как можно больше. Однако они часто отвлекали его, заставляя плевать на демонов.
За двадцать два дня до этого события, 2 января, в обители скончался иеромонах Троице-Сергиевой лавры отец Варнава, за несколько дней до смерти постриженный в схиму. И вот, когда отец Афанасий, ведомый Ангелами, возносился все выше и выше, он увидел вдали идущего по воздушным мытарствам отца Варнаву, которого также сопровождали два Ангела. Их одежды отличались особым великолепием: орари были усыпаны драгоценными камнями, а на концах висели кисти из кованого золота с цельными самоцветами.
Когда отец Афанасий и его спутники поравнялись с ними, отец Варнава, видя трудности воздушного пути, строго обратился к отцу Афанасию:
«Ты зачем здесь?»
Тот лишь подумал:
«Неужели я ему мешаю?»
Но в этот миг и Ангелы, ведшие отца Варнаву, сказали ангелам отца Афанасия:
«Зачем вы его ведете? Ему еще не время!»
Тут отец Афанасий заметил, что орарь одного из Ангелов был словно общипан, камни вырваны и остались лишь у самого края, а у другого — только начат. Он спросил:
«Отчего это так?»
На это Ангелы ответили:
«Это для вот этих проклятых, — указав на демонов, — которые требуют»,
и при этих словах Ангел отрывал и бросал по камню. Самого же отца Варнаву Ангелы, находясь позади, то один, то другой, подталкивали вперед, ибо сам он не мог продвинуться.
В это время отца Афанасия поразило великолепие одеяний и орарей тех Ангелов, и он подумал:
«Вот бы и у нас в Руссике были такие орари, хотя бы один. Ведь никто никогда такого не присылал!»
Как только он это помыслил, сопровождавшие его Ангелы переглянулись и улыбнулись. И так повторялось всякий раз, стоило ему подумать о чем-либо земном.
Миновав отца Варнаву, они взошли на некую ступень, с которой открывался весь путь на небеса. Внезапно им было велено спуститься, ибо в тот же миг он почувствовал, как ему льют на голову воду и растирают тело — это было его возвращение к жизни.
Дивны дела Твои, Господи, и Промысл Твой о каждом из нас!
Время было пред всенощным бдением, и братия отдыхала, так что никто не мог знать о случившемся с отцом Афанасием. Лишь один из новопоступивших старцев, дядя отцов Иосифа и Максима, которому отдых был особенно нужен перед его чередой чтения Неусыпаемой Псалтири, в тот час не спал. Будучи глухим, он неведомым образом услышал внезапный стук, похожий на падение человека.
Он вышел из кельи, побежал к эконому, позвал еще одного брата. Собравшись у двери, они услышали хрип умирающего. Дверь была заперта изнутри на задвижку. Собрав все силы, они выломали дверь — задвижка отлетела, а сама дверь при открытии отодвинула тело упавшего отца Афанасия, которого уже бездыханным вынесли на террасу.
Принесли теплой воды, стали лить ему на голову, растирать виски и затылок. Именно в этот момент Ангелам было велено возвратить отца Афанасия к жизни. Во время растирания Ангелы стояли у его изголовья и сбоку — до тех пор, пока он не пришел в себя.
Очнувшись и ощутив полную ясность ума, он подумал:
«Вот теперь-то я поведаю духовнику, сколько дивных событий, тайн и чудес в загробной жизни».
Но лишь только он так помыслил, один из Ангелов приблизился и приложил перст к его устам, и в тот же миг память о виденном покинула его. Впоследствии он смог пересказать лишь общую канву событий, которую и записал.
Когда отец Афанасий открыл глаза и смог говорить, Ангелы стали невидимы.
Это событие глубоко запечатлелось в уме и сердце его и всей братии. Если бы можно было хранить в памяти одно лишь это до самой смерти, то не потребовалось бы более никакого иного поучения или наставления.
Достойно немалого удивления и то, что на воздушных мытарствах он не встретил, кроме отца Варнавы, другого старца — схимонаха Серапиона, скончавшегося 11 января.
Представляется, что отец Серапион, который страстотерпчески переносил двадцать лет ужасную болезнь, истощившую его плоть до костей, обтянутых кожей, и при этом непрестанно благодарил Бога, миновал все воздушные мытарства без всякого препятствия и ныне ликует на небесах, приняв венец за терпение и благодарение.
И хранится эта запись по сей день в рукописном афонском сборнике происшествий.
Слава Богу за всё!