В Музее Москвы открылась выставка «Зарисовки забытой Москвы», где город рубежа XIX–XX веков предстаёт во всём многообразии повседневной жизни. Более 160 крупноформатных отпечатков позволят зрителям всмотреться в лица горожан, уловить ритм улиц и ощутить дыхание времени. Многие фотографии выставляются впервые.
О вдохновении, уникальных стеклянных негативах и взаимодействии экспонатов с текстами знаменитого бытописателя Владимира Гиляровского рассказала Людмила Лейбишкис, сокуратор выставки, старший научный сотрудник Музея Москвы.О вдохновении, уникальных стеклянных негативах и взаимодействии экспонатов с текстами знаменитого бытописателя Владимира Гиляровского рассказала Людмила Лейбишкис, сокуратор выставки, старший научный сотрудник Музея Москвы.
(НЕ) Забытая Москва
«Её ломают [Сухареву башню]. Первым делом с неё сняли часы и воспользуются ими для какой-нибудь другой башни, а потом обломали крыльцо, свалили шпиль, разобрали по кирпичам верхние этажи и не сегодня-завтра доломают её стройную розовую фигуру. Всё ещё розовую, как она была! Вчера был солнечный вечер, яркий закат со стороны Триумфальных ворот золотил Садовую снизу и рассыпался в умирающих останках заревом», — с болью писал Владимир Гиляровский в 1934 году дочери.
От прокладки трамвайных линий до воскресного рынка у снесённой Сухаревой башни — такую Москву уже не увидеть. Но можно вспомнить. Жанровые фотографии уличных сцен и архитектурных контрастов, часто снятые на любительские фотокамеры случайно, мимоходом, оживляют для нас повседневность прошлого. Их дополняют цитаты из книги «Москва и москвичи» Владимира Гиляровского — фразы, отзывающиеся в кадрах, напоминая, что город — это прежде всего люди: их привычки, речи, судьбы.
О том, как создавалась выставка «Зарисовки забытой Москвы» и какой она получилась, рассказывает Людмила Лейбишкис, сокуратор выставки.
Об отправной точке и вдохновении для выставками
«Коллекция негативов и фотографий Музея Москвы ненамного младше самого музея, которому недавно исполнилось 129 лет. За минувшие десятилетия в ней собралось значительное количество фотоизображений Москвы конца XIX — начала XX веков. После двух выставок, посвящённых Москве советского и постсоветского периодов (фотовыставки Николая Рахманова и Игоря Кошелькова), нам показалось интересным обратиться к более ранней визуальной истории города. Отправной точкой послужил комплекс стеклянных негативов* (около 400 единиц), снятых неизвестным автором в 1900–1913 годах и запечатлевших прокладку трамвайных линий в Москве. Высочайшее качество изображений и очень хорошая сохранность самих стёкол позволяют рассмотреть всё, что попало в кадр в мельчайших деталях. Позже к этим изображениям было решено добавить другие жанровые фотографии того же периода. В основном это уличная торговля и рынки, в изобилии раскиданные по карте дореволюционной Москвы».
*Стеклянный негатив — это фотопластинка на стеклянной основе со светочувствительным слоем. Предшественник плёночных негативов — более хрупкий, но максимально чёткий и долговечный.
О диалоге между текстовым наследием Владимира Гиляровского и визуальным материалом
«Ассоциация с текстами Гиляровского возникла не сразу. Когда основной корпус фотографий для выставки уже был отобран, мы поняли, насколько эти кадры визуально насыщены очень непривычными для нас персонажами или деталями. Москва и москвичи сильно изменились за прошедшие 120 лет, но, когда видишь это своими глазами (особенно серии с Хитровки), испытываешь лёгкий шок.
Тогда, конечно, сразу вспоминается легендарный текст Гиляровского “Москва и москвичи” со всеми его колоритными типажами и бытописанием районов разной степени благополучности. Кстати, первое издание вышло в 1926 году, так что выставку отчасти посвящаем и 100-летнему юбилею самой читаемой книги о Москве.
В экспозиции мы использовали ряд цитат из Гиляровского, сопроводив ими изображения со сценами, похожими на отдельные эпизоды из книги. Тем не менее наша выставка не про Гиляровского и не про его тексты — наша выставка про Москву».
В. Гиляровский «Москва и москвичи»:
«Хитров рынок почему-то в моём воображении рисовался Лондоном, которого я никогда не видел. Лондон мне всегда представлялся самым туманным местом в Европе, а Хитров рынок, несомненно, самым туманным местом в Москве.
<...>
В тумане двигаются толпы оборванцев, мелькают около туманных, как в бане, огоньков. Это торговки съестными припасами сидят рядами на огромных чугунах или корчагах с «тушёнкой», жареной протухлой колбасой, кипящей в железных ящиках над жаровнями, с бульонкой, которую больше называют “собачья радость”».
О работах, экспонируемых впервые
«Впервые наш музей будет экспонировать больше половины из представленных изображений. Можно увидеть огромное количество интересных и необычных для нас, сегодняшних, деталей: как выглядели витрины магазинов и лавок, во что люди были одеты, на чём передвигались по городу, чем торговали и многое другое».
О разнице профессиональных фотографий и любительских снимков старой Москвы
«Разница между профессиональной и любительской фотографией была очень ярко выражена. Профессиональные фотографы владели собственными фотоателье, где снимали портреты. Также они занимались архитектурной съёмкой “парадных” видов города, которые потом использовалась для печати открыток или сувенирных альбомов. Для таких фотографий, как правило, выбирались наиболее выгодные ракурсы, и на них почти не было людей. Поэтому составить по ним представление о повседневной жизни города довольно сложно.
Фотографы-любители, наоборот, нередко оказывались в гуще городской жизни и снимали всё, что им было интересно. Именно в то время фотография стала не просто техническим новшеством, а важным способом запечатлеть меняющийся облик города».
О фотографиях старой Москвы, где переплетались эпохи: древние монастыри с доходными домами, конки — с первыми трамваями
«К таким изображениям можно отнести почти все фотографии из серии про прокладку трамвайных линий. Среди них — фотография “Садовая-Спасская улица. 1912–1917 гг.”, где на фоне недавно построенного первого “тучереза” Москвы (доходного дома Афремова) едет ломовой извозчик и идёт по своим делам крестьянская пара. Или “Триумфальные ворота. 1904–1905 гг.”, на которой можно увидеть довольно прогрессивную по тем временам пару на велосипедах. Вероятно, это члены одного из велосипедных клубов, которые находились в районе Петербургского шоссе и Ходынки».
В. Гиляровский «Москва и москвичи»:
«И ничего в памяти у меня больше не осталось яркого от Триумфальных ворот. Разве только что это слово «Триумфальные» ворота я ни от кого не слыхал. Бывало, нанимаешь извозчика:
— К Триумфальным.
— К Трухмальным? К коим? Старым или новым?
Я и сам привык к московскому просторечию, и невольно срывалось:
— К Трухмальным!
А покойный артист Михаил Провыч Садовский, москвич из поколения в поколение, чем весьма гордился, любя подражать московскому говору, иначе и не говорил:
— Старые Трухмальные. Аглицкий клуб».
Об эмоциональном и интеллектуальном посыле выставки «Зарисовки забытой Москвы»
«Один снимок — это всего лишь один момент из прошлого, но глубоко погружает в исторический контекст как раз выставка в целом. Срабатывает накопительный эффект от увиденного. Мы не просто видим старую Москву — мы чувствуем её ритм, слышим уличный гомон, вдыхаем запахи города. Каждый снимок — это окно в прошлое, через которое мы можем лучше понять, как жили тут наши предки на рубеже XIX–XX веков.
Именно ради более интерактивного погружения в исторический контекст нами было принято решение создавать современные крупноформатные отпечатки, а не показывать маленькие оригиналы. На оригинальных старых фото толком не разглядишь деталей, плюс крупный формат делает зрителя как бы более соразмерным происходящему в кадре».
В. Гиляровский «Москва и москвичи»:
«Мчимся по Цветному бульвару, перегнали два трамвая. Бульвар ещё свеж, деревья зелёные, с золотыми бликами осени.
Я помню его, когда ещё пустыри окружали только что выстроенный цирк. Здесь когда-то по ночам “всякое бывало”. А днём ребята пускали бумажные змеи и непременно с трещотками. При воспоминании мне чудится звук трещотки. Невольно вскидываю глаза в поисках змея с трещоткой. А надо мной выплывают один за другим три аэроплана и скрываются за Домом крестьянина на Трубной площади».
Автор текста — Виолетта Тамбия
Правообладатель всех фото - Музей Москвы, фото пресс-службы Музея Москвы