Введение.
Ощущение было знакомым, сладким и токсичным. Чувство легкого превосходства, которое испытываешь, когда садишься за руль хорошей машины. В моем случае это был Audi A4 B8 2010 года, 2.0 TFSI, в полной «очкастой» комплектации: ксенон, кожанный салон, умный робот DSG. Он был не просто новее моего старого BMW E30 — он был из иного технологического уклада. Он был правильным. Правильным для 2010 года, для молодого специалиста, которому нужно было ездить по делам, появляться в приличных местах и чувствовать себя в безопасности внутри тихого, мощного кокона немецкой инженерии. И именно это чувство «правильности» и погубило меня тем сентябрьским утром на пустой трассе М4, в 101-м километре от Москвы. Я собирался обогнать старую «девятку». А вместо этого столкнулся с призраком своего высокомерия и встретил человека, который на скорости напомнил мне, что настоящий драйв — это не про лошадиные силы, а про лошадиную силу духа.
Основная часть.
Исторический контекст: Охота на муху.
Раннее субботнее утро. Осенний туман цепляется за верхушки сосен, солнце — жидкое, золотистое. Дорога почти пуста, лишь редкие фуры плетутся в правом ряду. Я ехал на юг, на встречу, которую считал важной. Впереди, в левом ряду, со скоростью стабильных 110 км/ч ползла та самая «девятка» — ВАЗ-2109 в цвете «баклажан», выцветшем до грязно-фиолетового. Багажник был чуть перекошен, на крыше — «мухоотвод»-самоделка из проволоки, заднее стекло украшал культовый для тех лет стикер «Прощай, родина!» или что-то в этом духе. Стекла были слегка запотевшими изнутри. Картина была настолько стереотипной, что мозг автоматически дорисовал детали: на сиденье — вязаная накидка, в бардачке — пачка «Беломора» и спички, за рулем — суровый мужчина в кепке и телогрейке, «дед», для которого эта «девятка» — высшее достижение советского и постсоветского автопрома.
Мой Audi тихо и властно приблизился к ней сзади. Я даже не сбросил газ. Включил левый поворотник (элегантные светодиодные «реснички» мигнули в тумане) и начал маневр обгона. Это должно было быть гладко, как скольжение ножа по маслу. Я бросил снисходительный взгляд на эту ржавеющую коробку, уже готовый к ощущению легкой победы…
Технические и культурные детали: Первый звонок.
И тут произошло нечто, что заставило мою бровь поползти вверх. Когда мой передний бампер поравнялся с задним колесом «девятки», она… прибавила. Не резко, не с дерганым воем карбюраторного мотора, а с ровным, настойчивым гулом. Дистанция между нами перестала сокращаться. «Забавно», — подумал я. Включил «спорт»-режим селектором DSG. Двигатель отозвался приятным баритоном, стрелка тахометра рванулась к красной зоне. Мой А4 рванул вперед, и я начал обгон.
Но «девятка» не сдавалась. Она будто привязалась к моему борту. Из периферийного зрения я видел ее потрепанный профиль. И тут я разглядел детали, не вязавшиеся с образом «деда». Стертые, но явно литые диски. Чуть заниженная подвеска. И главное — звук. Это был не дребезжащий визг «жигулевской» выхлопной системы. Это был ровный, густой, даже бархатный рокот. Звук, который не мог издать полуторалитровый карбюраторный двигатель. Это был звук работающей тюнингованной машины. Первая, холодная струйка сомнения просочилась сквозь броню моего самодовольства. «Ну ладно, — подумал я. — Местный умелец движок впихнул. Сейчас покажу ему, что значит настоящая турбо-технология».
Факты и неожиданности: Схватка на прямой.
Мы поравнялись. На секунду я оказался рядом с водителем «девятки». И сквозь запотевшее, грязное стекло я увидел не кепку, а… шлем. Черный, закрытый шлем мотоциклетного типа. И рука в перчатке, лежавшая на руле. Руль был спортивный, «мультик». Мозг отказывался складывать картинку. Шлем? В «девятке»?
В этот момент прямая закончилась, начался длинный, пологий поворот на подъем. Я, уверенный в системе ESP, стабильности и полном приводе Quattro, вошел в него плавно, сохраняя скорость. И тут «девятка» рванула. Она не просто удержалась рядом — она начала уходить! На повороте! Ее задняя ось слегка проседала под нагрузкой, но траектория была идеальной, хищной, четкой. Она обогнала меня. Не за счет чистой мощности на прямой, а за счет бешеного темпа в повороте. Эта старая, страшная коробка на гибкой, настраиваемой подвеске, с правильно подобранными шинами и, как я позже понял, отличным распределением веса, просто выстрелила из-под носа моего тяжелого, технологичного, но инертного седана.
Адреналин ударил в голову. Я вышел из поворота и дал полный газ. Мой турбо-двигатель выдал все 211 лошадей. Я начал догонять. Обгон снова занял несколько долгих секунд. И в тот момент, когда я наконец-то вырвался вперед, я, по глупой, детской привычке, посмотрел в левое боковое зеркало. Хотел увидеть сдавшуюся ржавую коробку, отстающую вдали.
Вовлечение: Удар в сердце через зеркало.
В зеркале заднего вида, в маленьком, искажающем реальность овале, я увидел его. Водитель «девятки» на секунду снял левую перчатку… и поднял руку. Не кулак, не неприличный жест. Он помахал мне. Небрежным, легким, даже дружеским движением. А потом, когда я впился взглядом в это зеркало, он снял шлем.
Вот тут-то меня и настиг настоящий шок. Из-под шлема выпали не седые волосы, а густая темная грива. И я увидел лицо. Мужчину. Лет пятидесяти, не больше. С жесткими, просеченными морщинами, но не старческими — морщинами человека, который много смеется и щурится на солнце. И самое главное — он улыбался. Широко, заразительно, с каким-то безумным, озорным восторгом. Это была улыбка человека, который только что отлично пошутил и видел вашу реакцию. Улыбка победителя, которому не нужно ничего доказывать.
Это был не дед. Это был пилот. Дух в обличье дедушкиного автомобиля.
Дальше он сделал еще проще. Включил правый поворотник и свернул на следующем съезде, на какую-то проселочную дорогу, ведущую в лес. Исчез. Моя Audi, мощная и растерянная, одна мчалась по пустой трехполосной трассе. А я сидел в ней, сжимая руль потными ладонями, с горящими щеками и комом в горце. Я выиграл за счет чистой мощности на длинной прямой. Но я проиграл все. Проиграл в мастерстве, в понимании дороги, в умении получать кайф. Он обогнал меня в единственно важной дисциплине — в радости от вождения.
Заключение.
Та встреча на 101-м километре стала для меня точкой отсчета. Я перестал смотреть на старые, потрепанные машины с высока. В каждой из них теперь мог оказаться он — пилот-призрак, гонщик-самоучка, волшебник, превративший «девятку» в ракету на проселочных дорогах. Мой Audi A4 был прекрасным инструментом. Но инструментом для ровной, предсказуемой жизни. А та «девятка» была продолжением личности. Вещью, в которую вложили душу, время, смекалку и безумную, ничем не обоснованную страсть.
Я так и не узнал, кто он был. Возможно, бывший раллийный механик. Или просто гениальный самоучка из гаражного кооператива. Но его урок я усвоил навсегда. Он напомнил мне, что в эпоху, когда автомобили становятся все более умными и отстраненными, последнее прибежище настоящего драйва — не в конфигураторе на сайте премиального бренда, а в гараже, где пахнет сваркой, маслом и свободой.
Потому что настоящая скорость измеряется не в километрах в час, а в ширине улыбки, оставшейся у тебя в зеркале заднего вида. И тот парень в «баклажановой» «девятке» набрал по этой шкале абсолютный максимум.