Мой канал продолжает публикацию романа Татьяны Чекасиной «Канатоходцы». https://www.litres.ru/book/tatyana-chekasina/kanatohodcy-tom-i-69133450/
https://www.izdanieknig.com/catalog/proza./17300/
Сегодня публикую главу «Мельде»
Немного обычной информации о том персонаже, который «ведёт» эту главу. Молодой слесарь-наладчик обувной фабрики Мельде недоволен жизнью. И в этом он винит советскую власть, которая, по словам его сестры Эльзы отобрала у них родовой дом, устроив в нём Дом быта. Но теперь он надеется въехать в новую квартиру. И его сестра Эльза, и другие люди в городе знают, что убитая неизвестными преступниками еврейская семья Хамкина была очень богатой. На своём наивном уровне Мельде думает о какой-то «революционной борьбе», в которую его вовлекли друзья Пьер и Мишель, и в результате этой борьбы он надеется вернуть былое богатство семьи и даже баронский титул.
Натали Конюшая, автор канала «Советские писатели»
Мельде
Ведут. Не туда ли, где убивают нетерпеливых индивидов? А приводят в другую камеру. Оттого и велено с матрасом (тощим), с одеялом (лёгким), подушка никакая.
О Стоеросове добрая думка. Молоденьким на стрёме, да хранение двух пугачей для двух кентов-умельцев. Но берёт он дело в свои руки и отбывает минимум. Да и Генриху надо взять «дело» в умелые руки. Умеет нажимать пальцами клапаны трубы, крутить гайки не до срыва резьбы, перегородку в доме, дверь на петли. Он трудовой парень. И в делах этого дела проявит умение.
Камера не маленькая и не тёплая. Телогрейку Андрея накинет на одеяло. В окне нет воли, – сугроб. Эх, лопатку бы! Не будет говорить с этой толпой гамадрилов, хотя им не до него: в карты режутся. Но пара любопытных взглядов (его водят в наручниках!)
Нет трубы! Другая. Об неё долбят горькие телеграммы. Генрих не умеет. Один тут, как радист, на пачке «Беломора» метит. Труба умолкла.
– «Навредил Артур». У кого кент Артур?
Ответить не может, как бы онемев.
В обед глотает, не нюхая. Какие обеды на фабрике! Биточки с макаронами! Об еде, которую готовит Эльза, жутко думать. Косточка с мозгом в борще. А икра, мёд, бутер унд брод его фрюштуков! Как в раю! Неверная игра в банде-беде, где он играет не главную партию. Петька с Мишкой (не охота их Пьером и Мишелем) могли бы дать наводку: скоро не будет ни единого биточка с макаронами (большой кусок масла в центре тарелки)! И тогда бы он фиг с маком втянулся в эту кодлу, хоть и с громким именем «Наследники»!
Глупая оперетта: снег со льдом в лица, нормальные гомо сапиенсы в домах, а они, боевые ребята, бегут прятать боевое оружие. В конце «операции», как говорит Пётр, Артуру велят на крышу. «Вроде, не падает, ха-ха-ха!» «Тихо ты…» – не доволен братом Пётр. Братья с поддельными корками пожарных крадутся огромным чердаком до другого люка, прыгают в коридор на верхнем этаже, а на первом мимо милиции выходят в парадную дверь! У Генриха театральный вариант. Утром ему на фабрику был звонок: «Какую-нибудь декорацию прихвати». Пётр имеет ввиду накладные бороды, парики, натыренные его братом на нелёгком актёрском пути. Боевой Генрих почтовой бумагой обёртывает утеплённую немецкую кепку. На лохматый парик напяливает много ношенный головной убор, который давно не надевает. Но и в далёком будущем он рвань не наденет и – никаких лохм! Будет кок, как у Элвиса. Но, видать, глупо рядился он неаккуратным дедом. Их боевая группа и в этот хмурый день на проглядке у ментов. Пётр, вроде бы, гений наружки, но менты гениальней.
Вдруг думка: не будет он дедом никогда! Какое-то время глядит в оконце тюремной камеры. Вселенская тоска… Пётр говорит о «гонениях». Ну вот и угонят туда, где тайга, болота и мало аппетитной еды.
Их авторитет Грызун уходил тундрой из колонии. А главный их авторитет Вольф Мессинг в дверь камеры вышмыгнул! Обещание Петра: и они вышмыгнут, уйдут от ментов. Но читает Мельде книгу гипнотизёрскую, – и никакого эффекта.
Ему подходил другой мотив. Герой одного фильма американец нацелился в высшее общество. Охмуряет он девчонку с приданым на миллион долларов. И Генриху окрутить бы девицу из высших слоёв и оказаться в них. Но как юркнуть в эти слои? Где найти богатейку? Какую-нибудь обкомовку охмурить? В ответ братья: не выйдет! У Петра Варя бедная. Жанна богаче (платьев много, но она их сама и выдумывает, и шьёт). До неё Мишель чуть не женился на богатейке. Но одно упоминание об Ивдельлаге, – и нет его в богатых рядах! Напортило ему КГБ. Например, тачает, как крепкий ботинок, театральный спектакль. А его пинком: в цехе работай! Но там трудно держать щипцами на пеньке наковальни болванки, на которые бухает молот. Идёт он в другие клубы и дворцы. И опять по лапам: не тырь парики, бороды и очки. Пугают ментовкой! Идёт в пятый клуб, и опять выгоняют! Наконец, Лелька! У её отца блат на телевидении! И оттуда ловкий парень тырит, но не нарвался.
Выводят. Уверенно оглядывает конвоиров. Он модный. Стоеросовый и дундуковый прокурор Семён Григорьевич выполняет данный Генрихом приказ. И теперь у него вещи, бриолин… И труба будет. Он не мелкий индивид. Идёт гордо. Братва наблюдает: «Вундерменша ведут!» Правда, вряд ли видно.
Этот коридор, как на фабрике. Больницей пахнет. Медсестра – гладкое яблоко, неочищенное от кожуры медхалата. Не молоденькая, но сойдёт.
– Уберите наручники, буду брать кровь…
А-а, когда в кабинете появилась Эльза, носом пошла у него кровь.
– Я полнокровный, давно у меня такое… Вы красивая девушка…
– Не говорите, сожмите кулак.
– Руку не разгибайте.
В каком-то чулане он, а конвоиры (два лба) ржут с кровопийкой.
– Идите.
Какой-то опять не тот коридор... В окне внутренний двор. Ветерок качает на оцепке фонарики. Топают по кругу. Прямо танец «Летка-енка». Играл на свадьбах и на одних похоронах, в конце которых этот танец требовали, так как перепились. Кто-то отдельно от других, длинный, да в папахе. Руки – к форточке. Э-эх, не открыть! Крикнуть бы не только на внутрянку, на микрорайон, где и прокуратура, и тюрьма, и кладбище, и Центральный стадион, далее улица Нагорная…
– Пьер, – тихо.
Конвой подгоняет, и они уходят от окна. Так вот кто! Это Пётр болтает о пальбе Генриха в их квартире!
Опять прервано движение. Один конвоир говорит в телефон. Тонкий слух улавливает: «Мельде». Его немецкая фамилия. И тут мимо другой узник такой же, как у него, совести! «Голос Америки» указывает не мариновать их в тюрьмах и лагерях. Конвой – кольцом и волокут друга мимо. Но что у него на голове? Белит тут, а кепку не надел?! Генрих надевает, когда белит в домике.
– Мишель! Это ты?
А в ответ:
– Не болтай!
Ого! Это кто болтает!?
…Печальные мелодии судьбы.
За кого могла выйти бедная Эльза! Путь почтальона. Одежда – мундир. И вот она впервые прямо богатая: платки, кофты. У них маленькая, но неплохая семья. Андрей как отец родной. Генрих не ругает его «уркой», иногда говорит: «мой старший брат». Но непонятно, где тот работает. Добротные тряпки: одни дарит, другие продаёт. «Это мой братик Генрих. Они у меня оба немцы», – говорит Андрей Артуру. В комнате новые пуловеры. Один яркий. «Бери, братишка». И у Эльзы догадка: краденое. Но её радует Генрих в обновке: копия дедушка Ганс (фотография утеряна).
Андрей и Артур опять идут на дело! А мальчик Мельде только немного подежурит на улице. «Ихь бин хойте кляссендинст». Дежурный. Втроём едут в пригород с татарским названием (но без татар). Мальчик Мельде не только одет в ворованное, «отрабатывает», надеясь и на другие обновки. У витрины, гордо подняв голову. Мотоцикл. Громче! И умолкает. Крики от универмага! Ведут Артура. Генрих не видит во тьме «воронок». Но ощущает его, когда оказывается внутри. Мат Андрея. Наконец, утихомиренного, вталкивают к ним.
Едут долго. Не предлагают выйти на повороте к дому! Он не виноват! В тюрьме вдалбливают: виноват, и он на бумаге соглашается. Буква «д», как нота «ре». Работая на фабрике, купить не трудно и тряпки, и ботинки.
В колонии одевают отвратительно, но зэковская кепка к лицу. Братва дразнит немцем. Приятней кликух: Рубильник, Рубик, да и Шнобель, не говоря об имени Геннадий. О втором «дежурстве» никому! Никогда! И во время битья! Хотя, как понял, бить его не будут.
«Ты с нами или с трубой?» – вопрос Петра. Мог он ответить: «Да, парни. Я не пойду на боевую операцию, я буду с трубой».
Он хнычет тоненько в тишине камеры, не спальня детдома, та чистая, оклеена новыми обоями. Никто не понял? Вроде, в том углу на верхних нарах тоже хныкают. А он волевой немец в камере и в мироздании! Он Генрих Иоганн фон Мельде. Давно бы так.
…В городе вокруг детдома бетонный, непроницаемый забор, на даче не плотный, деревянный. И дети выглядывают других людей. Вдруг они – родные? Иногда на тропинке виден кто-то. Идёт мимо. И другие мимо. Тропинка, как нитка, может связать с кем-нибудь. И он маленький у окна. Вселенская тоска: нет никого в этом мире, кто подойдёт к воротам.
В голове трубы ревут, но это они ревут над тюрьмой, над городом, над Центральным стадионом, над улицей Нагорной. Похоронный марш. Одно общее горе.
(Продолжение следует)
ИНФОРМАЦИЯ в интернете: ТАТЬЯНА ЧЕКАСИНА ПИСАТЕЛЬ (книги; авторские видео:
чтения произведений, монологи на запретные темы, цикл «Тайны мастерства»)
Н А К А Н А Л А Х: Д З Е Н: «Татьяна Чекасина писатель»;
«Литература-вед»:https://dzen.ru/id/6624b223731b000bc09b0a9e?share_to=link
«Советские писатели»: https://dzen.ru/id/6627a955e8204c09edce2a29;
«Музыка на страницах»: https://dzen.ru/id/678f902071feae4844721cf3;
«Супер-чтец»: https://dzen.ru/id/6624f4b7731b000bc0f3e2c0?share_to=link ;
Telegram - К А Н А Л: «Татьяна Чекасина писатель»: https://t.me/+3BdHpLlvvd9kZWMy
«Супер-чтец»: https://t.me/+mHc5DWBVHYw0OTRi;
Р У Т У Б: «Татьяна Чекасина писатель».
В К О Н Т А К Т Е: «Татьяна Чекасина писатель»: https://vk.com/chekasinapisatel
«Ева Патия», https://vk.com/wall890607646_5
«Натали Конюшая»: https://vk.com/feed Натали Конюшая +7 ••• ••• •• 69
Дорогие читатели, любители добротной литературы! Если у вас есть на примете писатель-реалист такого же высокого уровня, срочно обращайтесь на мой канал. Мы должны донести до широкого читателя такую литературу, которую по несчастью никто не рекламирует.
Если вы готовы мне помогать, подписывайтесь на мой канал, не забывайте ставить лайки и делать репосты.