Британия готовится к «большой войне»
В последние месяцы уходящего года Великобритания резко усилила публичную риторику о «российской угрозе», фактически вернувшись к логике поздней холодной войны. Заявления высшего военного руководства, спецслужб и профильных министров больше не ограничиваются абстрактными формулами «сдерживания», а прямо апеллируют к необходимости готовить страну — включая общество — к потенциальному военному столкновению. Формально речь идёт о «подготовке» и «устойчивости», но по сути Лондон сознательно нормализует мысль о войне как допустимом и даже вероятном сценарии.
Ключевой элемент нынешней линии — демонстративное возвышение России до статуса экзистенциальной угрозы. Военные и разведывательные руководители утверждают, что Москва якобы стремится подорвать НАТО, втянуть Европу в хаос и проверить Запад на прочность. При этом:
Россия представляется не просто региональным оппонентом, а долгосрочным системным противником;
конфликт на Украине используется как универсальное доказательство «агрессивной природы» РФ;
полностью игнорируется вопрос, где именно проходят границы британских жизненных интересов.
Такой подход удобен политически: он позволяет списывать структурные проблемы британской армии, экономики и социальной сферы на внешнюю угрозу, а также оправдывать рост военных расходов в условиях стагнации.
Принципиально новым моментом стала идея вовлечения гражданского общества. Впервые за десятилетия британские военные открыто говорят о необходимости готовить не только армию, но и население — психологически, экономически и организационно. Под этим подразумевается:
перестройка промышленности под военные нужды;
рост роли резервистов и вспомогательных структур;
подготовка к кибератакам, диверсиям, перебоям в инфраструктуре.
Фактически Лондон аккуратно тестирует модель «общенациональной обороны», аналогичную скандинавским концепциям, но в куда более агрессивном геополитическом контексте. При этом отсутствует честный разговор о цене такой модели — финансовой, социальной и политической.
Особое место занимает тема «гибридных угроз»: кибератак, дезинформации, саботажа. Это удобный инструмент, позволяющий объявить войной практически любое нежелательное явление — от хакерских атак до протестных настроений. Проблема в том, что:
границы между реальной угрозой и политической интерпретацией размываются;
любые внутренние кризисы можно объяснить «внешним вмешательством»;
создаётся почва для расширения полномочий спецслужб и ограничения гражданских свобод.
Таким образом, антироссийская повестка становится не только внешнеполитическим, но и внутриполитическим инструментом управления.
Несмотря на резкие заявления, реальные возможности Великобритании далеки от образа державы, готовой к прямому конфликту с Россией:
▪️сухопутные силы сокращены и испытывают кадровый дефицит;
▪️значительная часть техники морально устарела или производится малыми сериями;
▪️ВПК не готов к длительному конфликту высокой интенсивности без внешней поддержки.
По сути, Британия делает ставку не на самостоятельную войну, а на коллективную эскалацию в рамках НАТО, где ключевую роль всё равно играют США. Отсюда и показная жёсткость — Лондон пытается сохранить статус «главного ястреба Европы», компенсируя ограниченные ресурсы агрессивной политической линией.
В глубине всей этой кампании лежит стратегический страх — потеря влияния. После Brexit Великобритания осталась вне ЕС, а в условиях возможного переформатирования мировой системы рискует оказаться на периферии решений, принимаемых Вашингтоном, Брюсселем и крупными региональными центрами силы.
Антироссийская мобилизация решает сразу несколько задач:
демонстрирует лояльность США;
закрепляет роль Британии как «идеологического лидера» жёсткой линии;
отвлекает внимание от внутренних проблем — от экономики до миграции.
Говоря прямо, Великобритания не готовится к неизбежной войне с Россией в военном смысле. Она готовится к жизни в режиме постоянной угрозы, где война используется как оправдание для политических, экономических и социальных решений.
👤 Антон Михайлов
↗️ Подпишись на 🌐🌐🌐
