Прошло уже три года с того момента, как пандемия коронавируса перевернула привычный мир. Жизнь с тех пор вернулась на круги своя - люди снова спешат по делам, работают, отдыхают, забыв о пустынных улицах, перчатках, бесконечных антисептиках и страхе перед каждым чихом в толпе.
Вспоминать об этом сейчас странно - будто это было не с нами, а где-то в кино. Но, несмотря на затишье, наука не стоит на месте. И то, что раньше было предметом догадок, теперь можно рассматривать с холодным расчётом.
Учёные из Северо-Западного университета в США решили вернуться к архивам времён пандемии и проанализировать, что же на самом деле происходило в больницах. Они подключили нейросети, загрузили в систему сотни историй болезни пациентов, которые лечились от COVID-19 и других тяжёлых форм ОРЗ. Алгоритм выдал вывод, от которого многим стало не по себе: вирус далеко не всегда был главной причиной смерти.
Да, у некоторых пациентов организм действительно отвечал на заражение тяжёлой воспалительной реакцией-— тем самым «цитокиновым штормом». Но в большинстве случаев ситуация осложнялась уже после госпитализации. Как только человек попадал в реанимацию и оказывался подключённым к ИВЛ, в игру вступали совсем другие, не менее опасные враги.
Речь о вентилятор-ассоциированной пневмонии. Это знакомое врачам осложнение, при котором в лёгкие через аппарат попадают болезнетворные бактерии. В условиях ослабленного иммунитета и тяжёлого состояния пациента такая инфекция может убить быстрее, чем сам COVID.
По сути, то, о чём говорят сейчас, не стало сенсацией. Просто в разгар пандемии подобных голосов почти не слышно - они терялись на фоне общей истерии, паники, потока новостей и давления сверху. Сейчас же, спустя время, эти факты стали очевидными.
Ещё в начале 2020 года многие врачи и эпидемиологи задавались вопросом, почему же все случаи смерти от пневмоний массово стали приписывать коронавирусу?
С таким мнением, например, выступал академик Игорь Гундаров. Он недоумевал, как можно обобщать столь разные патологии... ведь пневмония бывает и стрептококковой, и вирусной, и грибковой. А ведь пациент, поступивший с одним видом инфекции, мог заразиться другим уже в больнице.
По его мнению, многие меры, принятые в то время, были чрезмерными. Да, профилактика необходима - ограничить посещение школ, рекомендовать больным оставаться дома, носить маски. Но этого было бы вполне достаточно. Всё остальное, по его словам, выходило за рамки разумного.
История, как мы помним, пошла по другому сценарию.
Мир буквально встал на паузу. Закрытые границы, остановка авиасообщения, карантины, пустые улицы мегаполисов и экономика, схлопнувшаяся под давлением страха. Последствия ощущаются до сих пор.
Почему правительства выбрали именно такой путь?
Точного ответа на вопрос, почему всё обернулось именно так, до сих пор нет. Кто-то указывает на влияние социальных сетей - мол, в эпоху моментального распространения информации страх и паника разлетались быстрее любого вируса. Медиа только подогревали ситуацию: чем тревожнее заголовки, тем выше просмотры, а значит - и доходы.
Другие винят крупнейшие фармкомпании - те самые, чьи прибыли в период пандемии взлетели до небес. Бизнес на вакцинах, лекарствах и тестах оказался невероятно прибыльным, и у «Биг Фармы» в тот момент, по мнению критиков, точно не было причин тушить тревогу. А кое-кто уверен, что на фоне общего хаоса свой интерес продвигали и сторонники глобального контроля, мечтающие централизовать власть и усилить управление обществами под предлогом безопасности.
Но главный вопрос звучит не «почему тогда», а «что будет, если снова». Сможем ли мы встретить новую угрозу трезво, без паники, но с готовностью к действиям?
Тревожные сигналы уже есть. Специалисты внимательно следят за штаммами птичьего гриппа, которые пока заражают людей только напрямую от животных. Но, как говорят вирусологи, достаточно всего пары-тройки мутаций - и передача пойдёт уже от человека к человеку.
Профессор Лариса Руденко уточняет, что тот же H7N9, по последним данным, находится в опасной близости к такому переходу. И если это случится, последствия могут быть куда серьёзнее, чем в случае с COVID-19.
Предсказать, когда именно произойдёт подобное, невозможно - вирусы эволюционируют непредсказуемо, это их природа. Но, как подчёркивает академик Игорь Гундаров, это не повод пускать всё на самотёк. По его мнению, государствам следовало бы уже давно собраться с профессионалами - не политиками, не чиновниками, а эпидемиологами... и разобрать по пунктам: что мы сделали в 2020 году, что помогло, а что, наоборот, усугубило ситуацию.
Именно такие выводы могут стать базой для новой стратегии. Гундаров предлагает здравый подход: при появлении нового, малозначительного штамма - просто наблюдать, проводить анализ, включать умеренные меры предосторожности. Но если возникает реальная опасность - реагировать быстро и решительно.
Только вот никакой алгоритм не поможет, если решения по-прежнему будут принимать не учёные, а те, кто меряет всё рейтингами и заголовками. Потому что если паника вновь станет выгодным «товаром» — мир могут снова загнать в карантины, под бесконечные кадры из пустых аэропортов, масок и перекрытых улиц.
Больше материалов нашего издательства вы найдете на сайте "Свободной Прессы"