Я эту историю рассказывала друзьям на встрече. Расскажу и вам. Кто знает, встретимся ли мы? А история хорошая, хоть и грустная. Но она про радость. Грустная история про радость.
У моего хорошего знакомого не стало мамы. И все произошло под самый Новый год, внезапно, неожиданно. Так останавливаются вдруг часы. Так разбивается тарелка, - и сердце человека. Оно хрупкое. И никто не знает, когда закончится батарейка.
Этот человек очень любил маму. Они вдвоем жили. Тогда этот Юрий еще не женился, только закончил аспирантуру и начал преподавать. Мама работала на заводе, из деревни была. И сыну помогала получить самое лучшее образование. И он маму не подводил, учился отлично, стремился, старался. Он мечтал добиться лучшей жизни. Стать знаменитым ученым. И хорошо зарабатывать. Для мамы.
И вот такое случилось. Прошло десять дней после горькой потери. И наступал Новый год. Это так странно: на улицах светятся гирлядны, музыка веселая и сказочная играет, люди смеются, спешат домой с пакетами и коробками, елки несут... По телевизору показывают веселые фильмы. Тогда интернета еще не было у всех. А новогоднее настроение - было!
И это было странно, тяжело, горько. Контраст. И этот молодой человек сидел на диване, рассматривал старые фотографии и с трудом сдерживал слезы. Конечно, друзья звали его на праздник. И предлагали прийти, посидеть, поддержать. Но он отказался. Это совершенно понятно тем, кто переживал горе в праздники. Он хотел остаться один и просто вспоминать маму.
А у соседей в новогоднюю ночь начался шум. Там двое детей было, семи и девяти лет. И еще родственники пришли с детьми. И за тонкой стеной топали, смеялись во весь голос, пели песни, кричали "Ура", - дети разошлись не на шутку. Полночь прошла. А дети не могли угомониться. Слышно было, как родители просят детей вести себя потише. Но дети забывались. И снова раздавались громкий смех, топанье, крики...
И этот горюющий человек хотел пойти к соседям. Отношения хорошие были. Он просто хотел пойти и попросить тишины. Времени уже час ночи. Уложите детей, пожалуйста. Разве вы не понимаете, как мне тяжело? Отметили праздник, а теперь ведите себя потише. Не у всех праздничное настроение. У некоторых горе. Прошу тишины!
И соседи послушались бы. Они понимали, просто забыли, так бывает. И детей немедленно наругали бы и уложили спать. И сами перешли бы на тихие беседы. Или разошлись бы по домам. Они понимали. Всю жизнь прожили бок о бок. И надо просто пойти и прекратить все это...
Но этот человек не пошел. Он смотрел на черно-белую фотографию: он с мамой за столом. За спиной - наряженная елочка. Он помнит, как ее наряжали. Золотые шары, клоуны на прищепках, дутые стеклянные бусы, снегири на петельках, их так трудно было развешивать на колючих веточках...
И за столом тетя Нина со Светочкой и Виталиком. Светочка в кокошнике, она Снегурочка. Виталик в заяьчих ушах. Как тогда весело плясали и скакали! Как дядя Петя раздавал подарки из мешка, тряс белой бородой, изображал Деда Мороза. И пластинки ставили одну за другой: песни про маму, про солнышко, про львенка, про облака-белогривые лошадки...
И было так шумно. Все родственники привели с собой детей. В маленькой квартире человек десять детей веселилось. И ели скромное угощение. И плясали вокруг елки, хороводы водили.
И смеялись во весь голос. И кричали: "Ура! Новый год!". И взрослые тоже веселились. Им через день надо было снова на завод, тогда праздники были короткими. Но эта новогодняя ночь была такой радостной и шумной. Шумной, честно говоря.
И запомнилось. Мамино платье с люрексом, шершавенькое, если щекой прижаться. Песни, которые взрослые пели хором, а дядя Вадик играл на аккордеоне. Танцы, когда все топали и кружились, не очень-то умели танцевать, но зато с каким чувством! И никто не стучал в стену или в дверь. Все шумели и пели. И разошлись в два часа, отсыпаться. А потом - снова работать. Работать и работать...
Он понял. Иногда надо стерпеть. Не всегда. Но единственный раз в году можно. Даже если тяжело на сердце от потери, даже если чужое веселье тяготит, если ты погружен в печаль, - немного потерпеть можно. Немного. Один раз. Ради детей. Ради чужой радости, такой недолгой. Радость вроде елки, - она осыпается быстро. И остается память о празднике. Вот память остается.
И он не пошел стучать и ругаться. Надел наушники. Включил любимые мамины песни. И смотрел фотографии, не замечая слез, которые бежали по щекам. Он никого не хотел лишать даже минуты радости в эту ночь. Радости не так уж много. А работы и заботы много, они не кончаются никогда.
И так он провел ночь. Соседи давно угомонились, но он слушал музыку и забыл о шуме.
А потом уснул. И проснулся в тишине. Лился свет, падал белый снег. Праздник прошел. И на душе стало легче, лучше, - это мама снилась и улыбалась. И кивала головой одобрительно. Не надо лишать детей радости. Не так уж часты праздники. И не так уж много новых годов нам суждено встретить...
Да. Не надо лишать других радости.
И это не про нахальных любителей шумных вечеринок, вы же понимаете. Не о невыносимых соседях, которые портят нашу жизнь шумом. Такое терпеть не следует.
Это о том, что нам бывает тяжело и грустно иногда. Но не надо лишать радости ребенка. И вымещать свое настроение на других. И выплескивать свои переживания на чужой праздничный стол. Разрушать чужую радость и портить чужой праздник.
Лучше побыть одному или с самыми близкими. И придет праздник и на нашу улицу. И дети этого человека кричат "Ура" в новогоднюю ночь, - вместе с внуками. И сияют гирлянды на елке возле красивого дома. И льется музыка, и горят разноцветные огоньки. И радость не покинула его сердце. И счастье не покидает его дом.
И кто проявил терпение, кто стойко держался, кто не разрушил детскую радость, тот получает награду. Так сказал этот немолодой человек. Нам может быть тяжело и горько даже в праздник. Но надо сберечь радость детей. Детство проходит так быстро, - как Новый год. И начинается работа и забота. А память праздника остается навсегда...
Анна Кирьянова