Приступая к роману Маргариты Симоньян "В начале было Слово – в конце будет Цифра" я принципиально отказался от идеи читать что-либо о нём. Чтобы не сбивать вкус. Наверное, это я зря – надо было морально подготовиться. Уж очень необычно прочитанное, уж очень сильно роман отличается от других текстов Маргариты Симоновны
Для начала – забавное. Первое моё впечатление от текста – писал тренированный на Пелевине ИИ. Отказался я от этой идеи довольно быстро – ИИ не способен к самоиронии. Ею и далеко не все носители ЕИ оборудованы, если честно… Вообще, на мой взгляд, слухи о том, что ИИ сможет вытеснить человека из творческой сферы слегка преувеличены. В частности, вот как раз из-за неспособности к самоиронии.
Второе впечатление, что Маргарита Симоновна задумывала одно произведение, писала другое, а закончила третье. От этой идеи я не отказался. Это вообще характерная особенность художественных текстов – они на каком-то этапе начинают жить своей жизнью… Так что я скорее удивлюсь, если окажется, что получилось то, что задумывалось с самого начала.
Ну а теперь серьёзное.
Библия является на настоящий момент самым читаемым, самым издаваемым, самым цитируемым в мировой истории литературным произведением. Мы даже не отдаём себе отчёт насколько наша речь и наше мышление завязаны на Библию, как часто мы в обычной речи применяем библейские обороты… Ведь вся великая русская литература по сути своей глубоко православная. Я даже думаю, что популярность в России марксизма тоже была с этим связана – что такое марксизм, как не объяснение в понятиях социально-экономического прогресса и классовой борьбы сути апокалипсиса?
Нет ничего удивительного и в том, что Библия – один из лидеров в попытках литературного переосмысления. Разумеется, для того, чтобы написать "Мастера и Маргариту", "Что есть истина?" или "Jesus Christ Superstar", надо обладать специфическим религиозным чувством и немалой смелостью. Очевидно, у Маргариты Симоновны всего этого доставало, раз уж она взялась за свой апокалипсис постапокалипсиса.
Легко себе представляю критика, который задастся вопросом – а законна ли сама по себе попытка переписать евангелия и апокалипсис в формах постмодернистского романа, изрядно приправленного политической сатирой?
Сразу задам встречный вопрос – а насколько "законно" само по себе "Откровение" Иоанна Богослова? Произведение, которое отличается и от других книг Нового Завета и споры вокруг трактовок которого продолжаются не первое тысячелетие? Вот вам просто два варианта псевдорациональных трактовок "Откровения".
По одной из них это политический памфлет, в котором автор с документальной точностью, используя характерные для Галилеи (скорее всего Галилеи – всё же и сам Иисус, и почти все апостолы были выходцами оттуда) идиоматические выражения описывает реалии Римской империи I века нашей эры. А мы не очень-то понимаем написанное Иоанном (точнее Прохором – писал-то не сам апостол, а его ученик), поскольку далеки и от реалий, и от идиоматики.
По другой из них это слегка (или не слегка) зашифрованный план восстания против римской власти, предложенный Иоанном зелотам ("партия" борцов против римской оккупации в Израиле) или подслушанный Иоанном у зелотов. Возможно, тот самый, который позже был реализован и привёл евреев к катастрофе 73 года.
Ну а что касается политической сатиры, так ведь ни для кого не секрет, что "Божественная комедия" Данте и произведения Джонатана Свифта – именно сатирические произведения. Причём если декан Свифт всё же обобщал как-то, то вот Данте, будучи в одной из своих ипостасей ещё и политиком, клеймил своих противников почём зря, распределяя их по кругам ада…
Ну и, конечно, как положено в постмодерне, весь текст наполнен анахронизмами и перекрёстными ссылками. Например, ранний Христос у Симоньян больше похож на Гаутаму Шакьямуни (он там почти принц), а хеппи энд напоминает иные статьи из "Сторожевой башни" (думаю Маргариту Симоновну за это тоже поругивают). Впрочем, хеппи энд там был остро нужен – хоть какой-то. И тот, который получился как раз самый правильный – у него чёткий вкус нормальности.
На самом деле главное чувство от романа – начиная с волнительных попугайчиков на РАЙоне – глубокая ненормальность происходящего. Местами до жути. Впрочем, чувство это Маргарита Симоновна позаимствовала из окружающей нас реальности. Потому что "демократия запрещена демократией" – ну это ж просто из нашей жизни. Достаточно вспомнить ютуб каналы RTи "России сегодня", изничтоженные в пароксизме борьбы за свободу слова… Ну могла ли журналистка Симоньян не описать это? Нет, не могла… Потому и описала.
Роман Симоньян – о возвращении к нормальности. К тому, Машенька будет она, а не оно, а батя – отцом (хотя он не биологический отец, а приёмный). К тому порядку, который создан Богом, но прийти к которому люди должны сами – через армагеддон и апокалипсис… Потому эта книга – благая весть, или, по-гречески, евангелие.
Первопубликация: https://ukraina.ru/20251217/i-videl-ya-v-desnitse-u-sidyaschego-na-prestole-knigu-blagaya-vest-margarity-simonyan--1073215991.html
P.S.: Додуманное после того, как была написана статья для Украины.ру.
Замысел Маргариты Симоновны, как я понимаю, состоял в том, чтобы показать как всё это работает в современной терминологии и современным языком. Адаптация евангельского текста так сказать.
Сразу повторю - это законно. Почти вся мировая литература адаптирует евангельские тексты. Даже если формально такая цель не ставится.
Получилось у Симоньян по-разному.
Например, как действует сатана? Дарит запрещённые знания... Так ведь произошло грехопадение - змий даровал Адаму и Еве запрещёнку.
ИЕ дает информацию, не давая человеку задуматься и, одновременно, навязывает свою собственную интерпретацию этой информации. Если есть абсолютное зло, то оно выглядит именно так. Причём не только в нашу, информационную эпоху.
Объяснение необходимости жертвоприношения несколько прямолинейно, но, по крайней мере, понятно. Совершенно неагрессивные существа на РАЙоне стают агрессивными против Гитлера (да, там Гитлер и Иуда в одной кампании - совсем нет ни одного Сталина) из сочувствия к Иисусу.
Картина рая несколько отдаёт... потребительщиной. Видимо потому, что адресовано потребителям. А может просто из-за недостатка понятийного аппарата. Всё же трудно излагать божественную суть человеческим языком (евангелисты с той же проблемой столкнулись, потому Иоанн Богослов оформил своё откровение в виде не всегда внятных видений).
Главный недостаток, помимо сложного языка, это конечно прямолинейность сюжета. С другой стороны, это и достоинство - в обход-то почитай все ходят, а ты прямо попробуй...
Резюме - это роман не для почитать, это роман для подумать. Понравится не всем.