1) А. М. Селищев «Язык революционной эпохи. Из наблюдений над русским языком (1917–1926)» (М., 1928)
Книга появилась в 1928 году и до сих пор остается самым полным описанием языка революционной эпохи. Русский описывается на фоне французского языка XVII–XVIII вв., что позволяет увидеть поразительные сходства, понять, что механизмы революционной коммуникативной стратегии были разработаны не советским правительством, но для его прихода. В советское время книга хранилась в спецхране, и трудно даже понять, почему автора не посадили сразу. Одна лишь цитата, которую сам Афанасий Матвеевич Селищев приводит из «Рабочей Москвы», показывает, насколько сильно и целенаправленно менялось языковое мышление: «Недаром некоторые поговаривают: — Говорит непонятно — значит, большевик…». Селищева арестовали в 1934 году по делу «Российской национальной партии» и осудили на пять лет лагерей. На свободу он вышел в 1937 году досрочно, но совершенно больной и вскоре умер. Книга Селищева — выдающийся труд, раскрывающий механизмы изменения народного сознания.
2) Л. Боровой «Путь слова» (М., 1963)
Книга Л.Борового рассказывает о смысловых превращениях слов-понятий в период сильнейших сдвигов, вызванных социалистической революцией. Жизнь языка предстает перед читателем в сложной взаимосвязи с мирочувствием народа. Описывается рождение новых слов, наплыв иноязычных терминов, их шлифовка, изменение смыслов старых русских понятий. Вся книга состоит из ряда небольших новелл или этюдов, раскрывающих жизнь слова — его рождение, развитие, яростную борьбу различных социальных сил вокруг тех или иных понятий, уничтожение, выхолащивание в советский период христианских семантических компонентов внутри лексической структуры слов (так было профанировано слово ПОСТ, которое стало означать просто диету, а вовсе не защиту законов Божиих и государственных, правил для сохранение жизни как на посту ДПС, правил морали как защиту от чревоугодия, гнева, блуда и т.д., а также слова ДУХ и ДУША в советских словарях стали практически синонимами, что в корне неверно). Книга отдает социалистической идеологией, однако темперамент автора и его увлеченность своей темой помогают понять тот семантический сдвиг, смысловые подмены, которые произошли в сознании русского народа.
Также о семантическом сдвиге читайте здесь:
И здесь:
И здесь:
О деле славистов, о физическом уничтожении самых лучших учёных русистов:
3) К. Чуковский «Живой как жизнь» (М., 1962)
Корней Чуковский — писатель, переводчик, критик, наконец, просто интеллигент, понимающий язык так, как понимают его лингвисты. Он не ужасается неграмотности окружающих, ошибкам молодежи и т.п., но сознает неизбежность изменений языка. Чуковский смиренно принимает эти изменения языка, не ненавидит... Хотя кое-что все-таки ненавидит. И для этого ненавидимого им объекта он придумал термин, который пережил свое время и используется до сих пор — «канцелярит» (собственно, так называется одна из глав его книги).
4) Н. Галь «Слово живое и мертвое» (М., 1972)
Эта книга, несмотря на определенное сходство с предыдущей, имеет противоположный посыл. Автор — переводчица с английского и французского, литературный критик, редактор, обладающий прекрасным языковым вкусом. Как и Корней Чуковский, Нора Галь подробно разбирает речевые неточности или ошибки и очень четко ставит диагноз. Но, в отличие от Чуковского, почти никогда этих ошибок не прощает. Именно поэтому книга «Слово живое и мертвое» так близка многим читателям с филологическим образованием и вообще интеллигентным людям. Ведь язык, как мы знаем, отличный инструмент установления социальной иерархии, и знание литературной нормы, безупречный языковой вкус возносят культурного человека на вершину социальной пирамиды.
5) М. В. Панов «И все-таки она хорошая» (М., 1964)
Еще одна книга-легенда написана выдающимся лингвистом и рассчитана на массового читателя. В отличие от многих лингвистов, Михаил Викторович любил писать понятно и увлекательно, порой удивляя читателя. У него, безусловно, был литературный дар. Его книга начинается с чудесной фразы: «Я знаю, что многие из моих читателей плохо относятся к орфографии». И далее автор увлекательно объясняет читателю, почему можно и нужно любить русскую орфографию. Его популярные книги интересно читать и взрослым, и детям.
6) Л. Успенский «Слово о словах» (Л., 1962)
Настоящее путешествие по смысловой карте русского языка. Успенский пишет, казалось бы, о знакомых словах, но оказывается, что там внутри так много всего неизведанного. О чем здесь только не говорится: какая буква самая дорогая в мире, что такое буква-пугало и слова в масках, откуда взялись слова-ошибки. И про "глокую куздру", конечно же, и про "мюмзиков в маве". Доступным, но не примитивным языком интересно рассказывается о важнейших вещах, которые скрывают в себе смыслы слов. Важнейших не только для тех, кто намерен связать свою жизнь со словом, но и вообще для всех, кто хочет понимать лучше свой народ и свою историю, ведь язык — это один из главных ключей к самоидентификации нации.
7) А. А. Потебня «Мысль и язык» (Харьков, 1913).
Книга «Мысль и язык» написана Потебней на основе курса лекций, которые читались им в Харьковском университете. «В начале 60-х годов XIX в. в русских университетах решено открыть новые кафедры сравнительного языкознания, которое к этому времени все более широко входит в систему подготовки филологов... Закономерным претендентом на руководство новой кафедры в Харьковском университете становится А. А. Потебня... Следовало доказать способности молодого ученого столичному начальству. Для этого А. А. Потебня по инициативе П. А. Лавровского обрабатывает курс своих лекций и публикует их в начале 1862 г. в «Журнале Министерства народного просвещения» под названием «Мысль и язык» (Франчук В. Ю. А. А. Потебня. М., 1986. С. 42).
Настоящий резонанс труд получил не в момент появления, а только начиная с 1890-х гг., когда идеи Потебни стали объектом заинтересованного обсуждения и полемики. Идеи, в концентрированном виде изложенные Потебней в «Мысли и языке», развивались и уточнялись им на протяжении всей жизни. В то же время «Мысль и язык» — единственное произведение, в котором в полном, развернутом виде изложена лингвофилософская концепция Потебни.