Приготовьтесь прочитать невероятную историю, которая зажжет в ваших сердцах огонь надежды и укрепит веру в жизнь и Божий промысл.
«Отче Филадельф, поведай нам, как святитель Николай спас тебя от голодной смерти?» — с таким трепетом однажды обратились юные студенты лаврской академии к почтенному старцу, архимандриту Филадельфу (Мишину). В годы Гражданской войны он оказался в глухой, затерянной ссылке. Его рассказ, словно драгоценность, был бережно записан отцом Тихоном (Агриковым).
Стоит сказать, что отец Филадельф был человеком особенной духовной стати — он питал глубочайшую любовь к святым угодникам Божиим, живя с ними в неразрывной, живой связи. Его дух был всегда с ними, и в скорби, и в радости, и молитва к ним не сходила с его уст. И вот что он поведал, и слезы при этом текли по его щекам:
«То был год страшного голода — есть было абсолютно нечего. Работа каторжная, изнуряющая, а в желудке-то пусто. И зима выдалась лютая, свирепая. Пути-дороги замело, подвоз продовольствия прекратился. Мы сутками оставались без крошки хлеба, замерзая в ледяных бараках. И, как назло, мороз ударил под сорок градусов! Птицы замерзали прямо в полете. А одежда арестантская — сами знаете, какая... Ох...
Многие мои товарищи по несчастью слегли, обессилев до крайности. Я и сам уже готовился принять смерть от голода и холода. Мы ютились в крошечных, ветхих хибарках. Окна были заткнуты тряпьем, сквозь щели в полу наметало сугробы, а дверь так обледенела, что не закрывалась...
Стоял леденящий вечер. Я лежал, закутавшись в какие-то лохмотья, но стужа пробирала до костей.
Неодолимо клонило в сон, и я знал — это предвестник конца. Заснешь — и уже не проснешься. Собрав последние силы, я поднялся, чтобы в последний раз воззвать к святителю и чудотворцу Николаю.
«Угодниче Божий, — прошептал я, — я умираю. Ты все видишь. Ты — скорый помощник, приди ко мне, помоги!»
Что было дальше, не помню... Но случилось настоящее чудо!
Вдруг — оглушительный стук в дверь. Я открыл. В лицо ударил порыв ледяного ветра со снегом. Никого. Но что это? На снегу свежие следы, ведущие от порога... Я заглянул за угол — там стоит большая сумка, которую еще не успел занести снег. Боже мой! Что за наваждение?!
Я снова посмотрел на следы — они уходили в сторону леса. Вокруг — ни души, лишь выла и бесновалась буря. Я схватил эту сумку. Тяжелая. Занес в хибару. Открыл... Дети мои милые, в сумке-то той лежали свежие хлебы! Еще теплые, почти горячие, словно только что из печи. Да какая печь?! На пятьдесят верст вокруг не было ни одного жилого дома, только мы, ссыльные да арестанты... Этим хлебом мы питались целую неделю, пока не утихла вьюга и нам не привезли паек. И никто из нас тогда не умер. В других лагерях, мы слышали, в ту метель многие замерзли насмерть, а у нас — ни один. Чудотворец Николай спас».
Позднее студенты, слышавшие эту историю, вспоминали:
"Какое неизгладимое впечатление осталось в наших душах! Какое это великое счастье — жить с живой верой в помощь святых угодников Божиих, любить их, благоговеть перед ними и обращаться к ним в молитве в час опасности, да и вообще всегда! И как важно питать особую, нежную любовь к какому-то одному святому. Любить нужно всех, но одного из них считать своим ближайшим покровителем и чтить его в своем сердце с особенной любовью. Отец Филадельф особенно любил святителя Николая Чудотворца, а кто-то из нас — преподобного Сергия, другой — преподобного Серафима, третий — Иоанна Воина, четвертый — Адриана и Наталию, пятый — Косму и Дамиана... Видите, как мудро Господь все устроил для нашего спасения! Особенно сейчас, когда мы часто оторваны от своих духовных наставников, нам так необходима поддержка святых угодников Божиих".
Святитель Отче Николае, моли Бога о нас!
Слава Богу за всё!