После нескольких лет одиночества я решила, что пора. Зарегистрировалась на сайте, настроилась на позитив. Никаких завышенных ожиданий, просто приятное общение и, может быть, новая интересная встреча. Как же я ошибалась. Моя эпопея началась с двух свиданий, которые можно смело назвать пособием «Как не надо знакомиться».
Свидание номер один:
Анкета Егора выглядела нормально: фотографии без пафоса, в графе «о себе» скромное «ищу интересного собеседника». Мы договорились о встрече. Я пришла первая, заняла столик. Он вошёл, окинул меня оценивающим взглядом с ног до головы, сел и, не здороваясь, изрёк:
— На фото ты была симпатичней. Это какой-то старый фильтр, да?
Лавина покатилась сразу, без раскачки. Я, опешив, пробормотала что-то про плохое освещение. Он фыркнул и стал изучать меню.
— Заказать тебе салат? — спросил он, не отрываясь от карты. — А то, я смотрю, тебе бы не помешало.
— Я сама решу, — ответила я, чувствуя, как от наглости у меня начинают гореть уши.
— Ну смотри, — пожал он плечами.
Официант подошёл, и Егор заказал себе стейк и дорогое вино. Мне он величественным кивком указал на строчку «салат Цезарь». «Девушкам всегда нравится», — заявил он официанту, как будто я была немой мебелью. Я в тот же момент передумала и заказала себе тоже стейк. Он поднял бровь: «О, крутая».
Дальше — больше. Он говорил громко, перебивал, на вопросы отвечал односложно или с сарказмом. Рассказывал, как «разруливает» всех на работе, как «ставит на место» конкурентов. Каждая его история была пропитана презрением к окружающим.
Когда я попыталась рассказать о своей работе в дизайне, он усмехнулся:
— Ну да, цветочки-лепесточки рисовать. Это ж не мужское дело, нефть качать. Настоящая работа.
Моя чаша терпения переполнилась, когда официант, подавая блюда, чуть не задел его рукав. Егор заорал:
— Эй, осторожнее, растяпа! Ты в курсе, сколько эта куртка стоит? Твоей зарплаты на полгода хватит! Извиняйся!
Бедный парень начал заикаться, я сидела, сгорая от стыда. Когда всё утихло, я отодвинула тарелку.
— Знаешь, — сказала я тихо, но очень чётко. — Твоё поведение отвратительно. И стейк твой, и куртка, и твоё напускное величие. Я не собираюсь это терпеть даже минуту дольше.
Он опешил, видимо, привык, что его «крутость» всех подавляет.
— О, какие мы нежные! — выдохнул он с фальшивым смехом. — Не нравятся сильные мужчины?
— Сильные мужчины не самоутверждаются за счёт официантов и не оскорбляют незнакомых женщин, — встала я. — Сильные мужчины вежливы. Ты — просто хам. И счёт пополам.
Я бросила деньги за свой стейк и вино на стол и пошла к выходу. Вслед мне полетело что-то вроде «Да кому ты такая нужна!». Но это уже не имело значения.
На улице я глубоко вздохнула. Это был не просто провал. Это был позор. Позор от того, что я вообще согласилась на эту встречу, что потратила на него время и нервы. Но в этом позоре был и важный урок. Теперь я точно знаю, как пахнет токсичное самолюбование и как выглядит человек, который путает хамство с силой. И я благодарна этому ужасному вечеру за один простой навык: умение распознавать таких людей за километр и вовремя разворачиваться, не вступая в диалог. Потому что с хамами не спорят. От них уходят. Быстро и без сожалений.
Свидание номер два: Собеседование на вакансию «идеальная женщина».
Второй акт моего комедийного сериала разыгрался с Дмитрием. С виду — серьезный, подтянутый мужчина. Встретились в тихой кофейне. И с первых минут начался допрос. Нет, не про мои интересы. Про мои «параметры».
— Как относишься к тому, чтобы мужчина решал, куда идти ужинать?
— Планируешь ли похудеть? На фото ты выглядишь стройнее.
— Сколько ты зарабатываешь? Я спрашиваю, чтобы понять твой уровень жизни.
— Готова ли ты в случае серьезных отношений сменить работу, если она будет мешать семейным обязанностям?
Я сидела, держа в оцепенении чашку кофе, и понимала, что это не свидание. Это кастинг. Он выверял меня по некоему внутреннему чек-листу. В его вопросах не было ни капли любопытства ко мне как к личности — только оценка функционала. «Подходишь ли ты под мои требования?».
Когда он, хмурясь, поинтересовался, почему у меня до сих пор нет своих детей (мне 32), и не является ли это «проблемой по здоровью», моё терпение лопнуло.
— Дмитрий, — сказала я максимально спокойно. — Спасибо за интервью. Но, кажется, я не прохожу. Желаю вам найти идеального кандидата на вакансию «жена». Мне пора.
Я встала и ушла, оставив его с недопитым эспрессо и, наверное, с новым пунктом в чек-листе: «Недостаточно покладиста».
Теперь мой профиль на сайте пребывает в спячке. Эти два вечера научили меня простой вещи: иногда одиночество — это не пустота. Это тихое, спокойное пространство, где тебя никто не использует в качестве аудитории или не оценивает как товар. И пока не появится человек, которому будет интересна именно я, со всеми мыслями и без идеальных ответов на глупые вопросы, это пространство меня вполне устраивает. Я лучше буду пить кофе в одиночестве, чем слушать, как кто-то бесконечно говорит сам с собой.
История 2
Когда я увидела его анкету, подумала — вот он, шанс. Двадцать семь лет, на фото — спортивный, с уверенной улыбкой, в описании — любовь к активному отдыху и искусству. Я тщательно готовилась к встрече: выбрала самое удачное платье, которое подчеркивало фигуру, сделала укладку, легкий, но эффектный макияж. Нервничала, как перед экзаменом, надеясь произвести хорошее впечатление.
Мы встретились в модной кофейне с зеркальными стенами. И с первой же минуты я поняла, что допустила стратегическую ошибку. Для него в этом зале было только одно зеркало — его собственное отражение, в прямом и переносном смысле.
Он был хорош собой, это да. Но он знал об этом. Слишком хорошо знал.
Его взгляд постоянно скользил мимо меня — к собственному отражению в стеклянной стене, к блеску его часов на запястье, когда он жестикулировал. Он говорил. В основном о себе. О своей карьере («меня вот-вот должны повысить, я просто незаменим»), о своих тренировках в зале («мой тренер говорит, что у меня идеальная генетика для рельефа»), о своей машине («подбирал цвет полгода, чтобы подходил к моему типу внешности»).
Я сидела, кивала и пыталась вставить хоть слово о себе. «А я недавно…» — начинала я.
«Да? — перебивал он, поправляя идеально уложенную прядь волос. — Знаешь, а мне мой барбер сказал, что эта стрижка — лучшее, что он делал за год. Подчеркивает скулы».
Он заказал салат без заправки («слежу за рельефом») и сок сельдерея. Когда официант поставил передо мной красивый кусок чизкейка, он снисходительно улыбнулся: «Смелая девчонка. Я бы на твоем месте побоялся за форму». В его тоне не было заботы, только самолюбование собственной дисциплиной.
В какой-то момент он, рассказывая о своей поездке в горы, достал телефон и вместо того, чтобы показать пейзажи, начал листать свои фотографии. Десятки селфи на разных фонах. «Вот здесь освещение было идеальным, правда? А здесь я только что пробежал десять километров, но выгляжу свежо, да?»
Я смотрела на его красивое, самовлюбленное лицо на экране, потом на него самого, и меня накрыла волна невероятного позора. Позора не за себя, а за эту жалкую пародию на свидание. Я потратила силы, время, надежды, чтобы сидеть здесь и быть живым фоном для его нарциссического монолога. Он не задал ни одного вопроса по-настоящему. Он не заметил ни моего платья, ни стараний, ни смущения в глазах, когда он меня перебивал.
Его интересовало только одно: как он выглядит в глазах мира. И, видимо, в моих глазах он хотел увидеть то же самое — восхищенное отражение его совершенства.
Когда он отвлекся, чтобы сделать очередное селфи с чашкой кофе («для сторис»), я тихо сказала: «Знаешь, мне кажется, тебе и так со своим обществом очень хорошо. Мне пора». Я оставила деньги за свой чизкейк на столе и вышла.
Он даже не сразу понял, что я ушла. Наверное, заметил, только когда взглянул в очередной раз в зеркало и не увидел меня на заднем плане.
Иду домой, я не чувствовала ни грусти, ни злости. Только легкое недоумение и щемящий стыд за потраченный вечер. Я готовилась к встрече двух людей, а стала свидетелем любовного свидания человека с самим собой. И это, пожалуй, самое позорное и поучительное зрелище, которое только можно представить. Больше я никогда не пойду на свидание, где главным собеседником будет отражение в зеркале.