Продажи сигарет в России в январе — ноябре 2025 года выросли на 5% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, следует из данных системы маркировки «Честный знак». NEWS.ru поговорил с главой комитета Госдумы по охране здоровья Сергеем Леоновым и узнал, как лечить зависимости, поможет ли закон о запрете продажи вейпов снизить число курящих, а также о пыточных рехабах, нейросетях в медицине и конфликтах из-за них и многом другом.
«Курение вейпа для молодежи — особый вайб»
— Сергей Дмитриевич, в Госдуме обсуждают инициативу о полном запрете оборота вейпов и электронных сигарет. Может ли такой запрет действительно снизить потребление никотина, особенно среди молодежи?
— Эта инициатива направлена исключительно на ограничение потребления вейпов молодыми людьми и детьми. Сейчас есть запрет продажи вейпов несовершеннолетним. К сожалению, все равно у нас дети массово курят их. Для них это определенная субкультура, особый вайб, как они говорят. И маркетинг направлен исключительно на детей: упаковка, какие-то видосики на этих устройствах — все, чтобы ребенок их употреблял. Поэтому и возникло предложение запретить продажи.
Мы видим, что во многих странах уже отказались от вейпов полностью. Например, такое решение принято в Казахстане, в Узбекистане.
— Эта практика оказалась эффективной?
— По крайней мере, вейпы будет сложно достать и для детей они будут недоступны. Смотрите, наркотики же у нас запрещены. Это эффективно? То же самое будет и с вейпами.
— Их могут начать продавать в бо́льших объемах на сером рынке…
— Безусловно, будет черный рынок. Никто в этом не сомневается. Всегда есть дельцы, которые занимаются подпольной торговлей. Но они будут нести за это серьезное уголовное наказание. И предотвратить продажи на черном рынке легче, нежели следить у каждого ларька, продают там вейпы ребенку или нет.
При этом важно уточнить, что инициатива не предполагает наказания за курение вейпа для взрослых. Просто их будет гораздо сложнее купить. Придется либо привозить из-за рубежа, либо отказываться от никотина, либо искать альтернативы.
«Зависимости не вылечить, пока не будет последствий для кошелька»
— В России по-прежнему остро стоит проблема лечения различных форм зависимости — от никотина до наркотиков. Какие системные меры, на ваш взгляд, необходимы для эффективной профилактики и медицинского лечения зависимостей на государственном уровне?
— Профилактика курения — это прежде всего поведение в семье. Дети берут пример со своих родителей. Если в семье не принято курить, с большей долей вероятности ребенок не возьмет в рот сигарету. А если родители курят, тут уж, как ни профилактируй, скорее всего, ребенок тоже будет дымить. Как государство может семью регулировать? Никак. Только убеждением, добрым словом, информацией в СМИ, плакатами.
— На ваш взгляд, плакаты о вреде курения и прочие информационные материалы работают?
— На многих не действует фраза «Минздрав предупреждает» на пачках сигарет и на бутылках со спиртными напитками. Думаю, это вопрос личного выбора человека.
Кстати, некоторые крупные компании выплачивают премии сотрудникам, которые не курят. Считается, что у них нет перекуров, они больше работают. Но человек может быть при этом лентяй, а курящий будет в три раза лучше работать. Тут каждый сам решает. Бывает, работодатели просто не принимают на работу курящих людей.
Сейчас обсуждается вопрос о внедрении, скажем так, системы кнута и пряника. Например, предоставлять дополнительные медицинские бонусы тем, кто ведет здоровый образ жизни. А курильщиков, наоборот, заставить оплачивать половину лечения, если у него, допустим, рак легкого.
— Как вы к этому относитесь?
— Пока не будет последствий не только для здоровья, но и для кошелька, человек не будет принимать обдуманные решения. Я считаю, что курение и алкоголь на определенных этапах — это психологические зависимости, которые можно самостоятельно преодолеть. Мы почему-то все время рассматриваем человека как слабое существо, ему все время надо помогать, как-то на него воздействовать. Или государство должно что-то придумать, танцевать с бубнами вокруг, чтобы человек выздоровел. Или какую-то волшебную таблетку ему дать. К сожалению, это невозможно. Государство может помочь, если человек хочет избавиться от зависимости. Сейчас в целом система лечения от алкогольной, никотиновой и наркозависимости существует. Кстати, в поликлиниках сейчас начали появляться кабинеты по профилактике никотиновой зависимости. Но мое глубокое убеждение, что человек сам может принять решение и завязать с вредными привычками.
— За последний месяц в Подмосковье закрыто несколько так называемых пыточных рехабов. По версии следствия, там насильно удерживали и пытали людей с зависимостями, считая, что таким образом помогают им избавиться от недуга. Что вы думаете об этой ситуации и подобных методах лечения?
— Я думаю, что такие рехабы не нужны. Зависимый или его родственники обращаются туда, так как не могут решить этот вопрос с государственной системой здравоохранения. Дело в том, что государство лечит тех, кто этого хочет, за исключением серьезных психических расстройств, когда человек неадекватен и может быть опасен. Тогда его помещают на определенный срок в лечебницу.
В частные рехабы люди обращаются в момент отчаяния. Но там нет лечебных процедур. Это просто психологическая поддержка. Или там человека закрывают и не дают употреблять. Такие центры не являются лечебным учреждением, они не подпадают под лицензирование. Тут нет никаких гарантий. Точно так же вы можете пойти к массажисту, который не умеет делать массаж. Или вы можете обратиться к гадалке, которая пообещала вернуть вам суженого. Мне кажется, все-таки нужно доверять традиционной медицине, нежели таким рехабам.
— Такие суровые ограничения эффективны для лечения зависимости с медицинской точки зрения?
— Я глубоко убежден, что если человек сам хочет избавиться от зависимости и в какой-то момент ему надо пойти на какие-то ограничения, то он попросит помочь ему в этом. Но если он не хочет лечиться, куда бы вы его ни запирали, он все равно выйдет и пойдет дальше употреблять.
«Скоро в России будет переизбыток врачей»
— Недавно был принят закон о закреплении медицинских кадров в системе здравоохранения, который вызвал немало критики в интернете. Разъясните, пожалуйста, суть этого закона: о механизме наставничества и целевом обучении. Как он повлияет на образовательный процесс, обеспечение медучреждений кадрами? Как вы лично оцениваете этот закон и его последствия в будущем?
— Этот закон вызвал немало критики, потому что, к сожалению, он был неправильно интерпретирован. Его нужно разделять на две части: первая касается целевого обучения, вторая — наставничества. Целевое обучение сейчас составляет порядка 70% от всех бюджетных мест. Его суть состоит в том, что студент заключает договор с медучреждением, согласно которому после выпуска он должен проработать там в течение трех лет. При этом у целевиков свой конкурс, им легче поступить в вуз, у них есть определенные преференции.
Что мы получаем в итоге? До принятия этого закона были случаи, что, заключив целевой договор, молодые специалисты отказывались от его исполнения, платили небольшие компенсации — 200–300 тысяч рублей, как суд решит, — и шли работать, куда они хотели. А больница теряла кадры. Новый закон увеличивает ответственность тех лиц, которые заключили целевой договор. При несоблюдении условий они должны будут выплатить трехкратную стоимость обучения в вузе.
Что касается наставничества, то оно будет касаться всех выпускников медвузов, за исключением фармацевтов, стоматологов и выпускников тех специальностей, которые к практическому здравоохранению не относятся. Важно понимать, что наставничество — это не отработка, как говорят многие. Суть в том, что студенты, которые учились на бюджете или коммерческой основе, после окончания вуза должны будут прийти работать в любое выбранное ими лечебное учреждение, и там им предоставят наставника. Молодому специалисту это выгодно, потому что, если возникнут какие-то вопросы, он будет помогать, советовать. А наставник за это будет получать премию.
— Наставничество обязательно для всех выпускников, кроме целевиков?
— Нет. Если человек решил не работать врачом, он может не работать, соответственно, не проходить наставничество. Обязаловки нет.
Я общаюсь с людьми, которые работают в вузах. Они даже не понимают, из-за чего начался сыр-бор в связи с этим законом. Студенты разыграли трагедию, там куча жалоб была, слезы, грозились уходить из медицины, потому что кого-то куда-то отправят. Это не так.
Я, когда со студентами общаюсь, говорю им, что это сейчас врачей не хватает. Но, я думаю, через некоторое время их будет переизбыток. И студенты потом будут стремиться на целевое обучение, чтобы иметь гарантированное место работы.
— Почему вы думаете, что будет переизбыток врачей?
— Сейчас кадров везде не хватает. Что касается медицины, то последние 10 лет активно развивались коммерческие клиники. Многие врачи ушли туда на частичную или полную занятость.
В 2020 году был ковид. Очень много врачей, медсестер, к сожалению, умерли. Определенный процент медиков после пандемии ушли из профессии из-за выгорания. Также сейчас идет СВО, многие медицинские работники работают на нужды спецоперации.
В то же время за последние 10 лет резко возросло количество мест в медицинских университетах. И число самих вузов увеличилось чуть ли не в два раза. Выпускников стало больше. То есть кадровый потенциал достаточный, чтобы удовлетворить все потребности. Так что я думаю, что лет через 10 мы вряд ли будем говорить о кадровом дефиците.
— Как на ситуацию влияет уровень зарплат?
— Конечно, кадровый дефицит возник в том числе из-за невысокой зарплаты. Врачи работают на полторы-две ставки, выгорают. Понятно, что при таких условиях они будут более прохладно относиться к пациентам и менее энергично заниматься своей деятельностью. Если бы оплата на одной ставке удовлетворяла врачей, никаких вопросов не было бы. И пациентам было бы хорошо.
Еще ведь важно понимать, что в разных регионах разная оплата труда. Если бы все врачи везде зарабатывали одинаково, проблемы бы не было.
«ИИ может стать причиной конфликта между врачом и пациентом»
— Как вы относитесь к внедрению искусственного интеллекта в здравоохранение?
— В целом для медицины это благо. Например, за последние три года в России открылось 100 новых высокотехнологичных приемных отделений с современным оборудованием, операционными. Там работают системы, оснащенные искусственным интеллектом. Они не дают врачам совершить ошибку. Все алгоритмы прописаны, ведется автоматический контроль за назначениями, анализами.
Еще искусственный интеллект используется для анализа изображений — флюорографии, рентгеновских, ультразвуковых исследований. ИИ, имея большую картотеку различных изображений, может научиться четко определять те или иные патологии, подсказывая врачу.
Также ИИ начинают использовать для мониторинга критических состояний пациентов. Например, человек с сердечно-сосудистым заболеванием заносит свои показатели — пульс, давление и другие — в специальное приложение, а система анализирует их. Дело в том, что они могут меняться незначительно, но ИИ это заметит. В таком случае приложение сообщит врачу, что если так дальше пойдет, то у пациента, например, скоро будет инфаркт. И врач скорректирует терапию.
— Может ли ИИ в здравоохранении навредить?
— Конечно, если рассматривать взаимоотношения пациента и врача. Мы же все сегодня лечимся в интернете, там же диагнозы проверяем, назначения врача. А в Сети по-разному написано. Например, ИИ выдал по запросу список анализов, а человеку врач назначил в три раза меньше. И начинается: «Вы неправильно лечите, мне нужен другой врач». Возникает конфликт. Поэтому сейчас в некоторых нейросетях даже запрещено выдавать медицинские рекомендации.
«Нужно сделать так, чтобы человеку незачем было обращаться в частные клиники»
— Как вы в целом оцениваете текущее состояние российской системы здравоохранения? Что, на ваш взгляд, является ее главным достижением за последние 5–10 лет? И какие есть проблемы, требующие вмешательства законодателей?
— Самое главное достижение — это, конечно, диспансеризация. Ни одна страна мира не организует ее совершенно бесплатно для человека, как у нас.
Еще мы добились снижения младенческой смертности. Эти показатели у нас очень низкие, лучше любых мировых стандартов. В России была выстроена хорошая система родовспоможения, почти во всех регионах РФ построены перинатальные центры.
За последнее время построены сотни фельдшерско-акушерских пунктов, онкологических центров. Эта работа продолжается. В целом за последние 10 лет в здравоохранение вложены огромные деньги.
Еще одно важное достижение — повышение доступности высокотехнологичной медицинской помощи. Сейчас практически нет проблемы сделать какую-то серьезную операцию. Раньше пациенты собирали деньги, обращались в благотворительные фонды, долго ждали своей очереди, или их направляли за границу. Сейчас все намного проще. Я был недавно в Ярославской области в обычной районной больнице. Там работает отличный травматолог, ему сделали отделение, и он проводит операции по замене сустава. Или в небольшой районной больнице делают операции по стентированию, извлечению тромбов через маленький прокол. Раньше это невозможно было представить.
— А что требует доработки?
— Есть вопрос по поликлиникам. Нужно довести их до такого уровня, чтобы человеку не нужно было обращаться в частные медучреждения, чтобы он мог решить все вопросы с помощью государственного здравоохранения. Думаю, все-таки нужен федеральный проект. И, конечно, деньги.
Но самые большие проблемы здравоохранения связаны с вредными привычками — курением, употреблением алкоголя, наркотиков, малоподвижным образом жизни, ожирением. Врачи не могут заставить человека избавиться от зависимостей или больше двигаться. Но эти люди становятся большой нагрузкой для здравоохранения. Они чаще других страдают метаболическими нарушениями, сердечно-сосудистыми заболеваниями, диабетом второго типа.
Все начинается с нас. Если мы заботимся о своем здоровье и стараемся вести здоровый образ жизни и прививать его детям, то в последующем у нас будет меньше болезней и меньше нагрузка на здравоохранение. К этому надо стремиться.
Читайте также:
Почему люди насильно отправляют родственников в рехабы, как не попасть туда
«Мой муж спас десятки тысяч бойцов»: история врача-героя, погибшего на СВО
Указы Путина игнорируют? Когда зарплаты учителей и врачей станут достойными