Дело Лурье-Долиной подошло к своему логическому завершению, и, казалось бы, всё решено окончательно и бесповоротно. Но на фоне всеобщей радости по поводу победы Полины Лурье возникает один немаловажный вопрос: а за что, собственно, наш народ так не любит Ларису Александровну? В чем причина столь сильного негатива?
А всё объясняется очень просто: когда человек на протяжении многих лет себя ведет как последняя (ну вы понимаете), то так называемая «ответка» прилетает незамедлительно. Что, собственно, и произошло с народной артисткой Долиной.
Мы решили покопаться в грязном белье певицы (да простят нас чистоплюи) и нарыли ряд очень неприятных моментов из биографии исполнительницы хита «Погода в доме», о которых стоит знать каждому.
Начать, пожалуй, стоит с истории, о которой многие слышали, но от этого она не стала менее ошеломляющей. На дворе 2006 год, бизнес-зал аэропорта. Бывшая сотрудница вспоминает эпизод, который, по её словам, навсегда отпечатался в памяти всех, кто оказался свидетелем происходящего.
Поводом для скандала стал, казалось бы, пустяк: у бутылки минеральной воды оказалась крышка синего цвета, а не красного. Однако реакция артистки была далека от адекватной. Как утверждает очевидец, бутылка полетела в сторону персонала, за ней — сумка, а затем и норковая шуба, брошенная на пол и без всякого стеснения пинаемая каблуками. Оскорбления сыпались одно за другим, лексика шокировала даже бывалых работников.
«Она визжала так, что звенело в ушах. Это продолжалось минут пятнадцать», — вспоминает женщина.
Завершилось всё фразой, пропитанной откровенным презрением:
«Идите, смойте, на большее вы не способны».
Уровень отношения к людям, мягко говоря, как к быдлу...
С того инцидента прошло почти два десятилетия, и неожиданно эта тема всплыла вновь. Когда Долиной задали вопрос по поводу этого инцидента, она жестко парировала:
«Сколько вам заплатили за эту клевету?».
Ни тени сомнений, ни попытки осмыслить произошедшее, ни тем более извинений. Сразу — обвинение в продажности и заговоре. Почерк, надо признать, весьма узнаваемый.
***
Есть и другие истории — на этот раз от организаторов концертов. Один из таких случаев произошел на корпоративном мероприятии в середине нулевых. Певица должна была выступать перед состоятельной публикой. В райдере был прописан стандартный набор: фрукты, вода, алкоголь — всё по списку.
Формально требования были выполнены. Однако, зайдя в гримёрку за час до выхода на сцену, артистка устроила настоящий спектакль. Яблоки оказались «не теми», вода — «не той марки», а коньяк — «не той выдержки». Скандал разрастался на глазах. Она категорически отказалась выходить к зрителям, кричала о неуважении, провинциальности и халтуре.
Организаторы метались по городу, пытаясь добыть «правильные» фрукты, которые, как выяснилось, в этом регионе просто не продавались. В результате начало концерта задержали почти на сорок минут. Ирония ситуации в том, что, когда нужные яблоки всё же нашли, Долина к ним даже не прикоснулась — демонстративно отправила их в мусор со словами: «Засуньте себе их знаете куда? Уже поздно!». Речь здесь явно не о качестве сервиса, а о желании продемонстрировать власть и подчеркнуть собственную исключительность.
***
Можно было бы списать подобные выходки на усталость или нервное напряжение. Но давайте посмотрим глубже — глазами людей, которые знали её не понаслышке. В 2010 году её первый муж и бывший продюсер Анатолий Миончинский дал откровенное интервью «Экспресс-газете». Его рассказ был далёк от романтики.
По словам Миончинского, их союз с молодой Ларисой Кудельман был скорее расчётливым соглашением. Он — известный музыкант, переживающий тяжёлую депрессию после утраты сына. Она — начинающая, но крайне амбициозная певица, стремящаяся пробиться в Москве. Он честно признавал:
«Я её не любил… Но благодарен за то, что она вытащила меня из депрессии».
Далее следовали детали, выставляющие артистку в крайне неприглядном свете: бытовая беспомощность, сложный характер, проблемы с весом, тяжёлые отношения в семье, а главное — распущенность. По словам Миончинского, с его женой переспал весь армянский ансамбль, в составе которого она выступала на заре своей музыкальной карьеры.
«С ней мог переспать любой желающий», — утверждал бывший муж народной артистки.
Разумеется, к рассказам бывших супругов всегда стоит относиться осторожно. Однако эти откровения удивительным образом совпадают с тем образом, который годами формировался за сценой и в профессиональной среде.
В музыкальных кругах ходили и другие истории. Например, о гастролях начала 90-х. Времена были сложные, условия — соответствующие. Один из бывших участников коллектива вспоминал, как в одном из городов группу разместили в обычной советской гостинице. Увидев номер, Долина отказалась туда заходить и потребовала немедленно найти отель «достойного уровня». Проблема заключалась в том, что альтернатив просто не существовало.
В итоге ночь она провела в машине, а вся команда была вынуждена дежурить рядом — артистка боялась оставаться одна. На следующий день концерт не состоялся: певица заявила, что не выспалась и не способна выступать. Деньги зрителям, разумеется, не вернули. Это история не о тяжёлых условиях, а о полном пренебрежении к коллегам, публике и обязательствам.
Работники концертных агентств конца 90-х и начала 2000-х до сих пор вспоминают Долину на неформальных встречах. Публично говорить никто не спешит — индустрия тесная. Но в частных разговорах всплывают схожие сюжеты: унижения технического персонала, бесконечные капризы, ночные поиски «правильного» сыра или требования полностью переставить мебель в гостиничном номере. Высокомерные реплики, брошенные свысока, были нормой. Об этом знали многие, просто раньше эти разговоры не выходили за пределы профессионального круга.
***
Есть и эпизод, связанный с телевизионными съёмками. В середине нулевых на одном из федеральных каналов готовился масштабный концерт. По регламенту каждому артисту отводилось строго 15 минут на саундчек. Когда подошла очередь Долиной, она потребовала, чтобы оркестр репетировал только с ней, полностью игнорируя график. Режиссёр пытался объяснить ситуацию, но в ответ услышал ультиматум: либо выполняются её условия, либо она уезжает.
Съёмочный процесс оказался парализован. Руководству пришлось пожертвовать временем других артистов — в основном начинающих, для которых участие в проекте было единственным шансом. Впрочем, Долиной на это было наплевать.
Похожие воспоминания остались и у студийных работников. Один звукорежиссёр рассказывал, что во время записи альбома в конце 90-х певица могла по 30–40 раз перепевать одну строчку, каждый раз находя новые, но крайне расплывчатые претензии.
«Не то, давайте ещё», — требовала Долина, толком не объясняя, что не так.
Многочасовые изматывающие съемки были обычным делом. Команда выдыхалась, но благодарности не следовало — только очередная порция недовольства. Это выглядело не как здоровый перфекционизм, а как способ самоутверждения за счёт других.
В итоге перед нами вырисовывается не набор случайных эпизодов, а устойчивая модель поведения. Уверенность в собственной неприкосновенности, пренебрежение к тем, кто находится ниже по статусу или в зависимом положении — будь то персонал аэропорта, музыканты, техники или, как показал суд, покупатель квартиры. И неизменная реакция при попытке призвать к ответственности — роль жертвы или обвинения в корысти.
Квартирная история стала не причиной, а спусковым крючком. Она дала возможность заговорить тем, кто молчал, и подтвердила то, о чём десятилетиями шептались за кулисами. Именно поэтому публика так легко не поверила слезам «обманутой звезды». Люди почувствовали фальшь — разрыв между привычным образом и реальной сутью.
Когда человек на протяжении десятилетий, в разных обстоятельствах и с разными людьми, ведёт себя одинаково, это уже не совпадение. Это система. Это набор внутренних установок, который не прикроешь ни званиями, ни популярными песнями о погоде в доме. И сегодня эта система дала трещину, столкнувшись с тем, что невозможно подавить авторитетом, — с законом и общественным мнением, которое наконец перестало верить в красивую сказку.