Серая мышь
Хочу напиться уксуса и умереть в бреду.
Больше я тебя не слушаюсь. Больше я к тебе не приду.
И лишь тихо плачет о том дождь, падая с крыш.
Умерла, отравившись, твоя серая мышь.
И она не скучает об отношениях.
Навсегда душа ее далека.
Она ушла. Не просит прощения.
Здесь не будет слов: «Прости, дорогой», пока.
А лишь опадёт вся, пусть, от этого
На землю последняя наша листва.
Ни новогоднего праздника, ни светлого.
Ее больше нет. Ее душа мертва.
А может, она поступила бы проще и,
В воду направив электрический ток.
Когда в душе нет ничего хорошего,
То вечный сон – последний свободы глоток.
И от тела ее теперь только след останется,
Окровавленный далеко-далеко.
Напившись уксуса в одиночестве, как пьяница,
Она умерла, и ей сейчас легко.
Печальный дождь ее тело оплакивай,
Чтобы послышался за окном шепот и вой.
Точка ставится, а я отвечу знаками.
Не умерла. Она просто не хотела быть живой.
Упасть в глубины.
А может, мне смерть выбрать и упасть в глубины?
Ведь всё равно боль не важна теперь.
Раз душа умерла, то пусть она по дороге длинной
Отправляется в туннель.
И ничего больше её не разбудит,
Всё равно на улице дождь идёт или снег.
Навсегда я одна. И для меня чужие люди.
И этот мир чужой. И этот брег.
И камни тоже на берегу чужие,
Раз не слышу я волны морской.
Из бисера украшения простые,
А тело мертвое я заберу на дно с собой.
Пусть покоится оно среди рифов,
Пусть разлагается среди острых скал.
Чтоб каждый день вдали я умирала тихо,
И чтоб никто меня не искал.
Что бы ни согревал меня свет этой грусти,
И что бы не касался он моих глаз.
Я сегодня покину этот мир, забуду про чувства,
И на этом закончен печальный рассказ.
Пусть чайки лишь моё тело ищут,
А птицы хищные до утра клюют.
Я прошу тебя, дождик, ты стучи потише,
Потому что я пока жива, и я ещё тут.
Черный пакет.
Голова раскалывается, хоть надевай черный пакет.
Ты похорони меня вот около арыка за копейки.
У меня теперь и прошлого нет, и будущего нет.
И умирает птичка. Не осталось и следа от канарейки.
Больше не взлетает она ввысь,
Надоедают ей прыжки в предсмертных муках.
Ты похорони меня сегодня и улыбнись.
Ты похорони меня. И отпусти мою руку.
Отпусти призрак мой наконец-то в небеса.
Пусть он занимает место какое-то на параде.
Пальцы губ коснулись, и брызнула слеза.
Не существую я ни спереди, ни сзади.
Быть может, она где-то и осталась та,
Что просто так лежит и мечтает обо всем об этом.
На части разлетается сознание, как и ее мечта.
И солнца луч теперь уже погаснет где-то.
Похорони меня, так будет лучше, и забудь.
И ничего от этого события не осталось, мало.
И птичка на земле лежит, ей больше не вспорхнуть.
И птичка на земле и с ней рядом отравленное жало.
А голова по-прежнему раскалывается, много лет.
Все мучается тихо и умирает канарейка.
И прошлого у меня нет, и будущего нет.
Я ничего не стою. Цена за жизнь - две копейки.
Объединить две фотографии в один файл.
Объединить две фотографии в один файл,
И новый образ создан.
Те, кто были близки, чужими стали,
Потому что так модно.
Но не исправить времени бег,
Не воротится что потеряно однажды.
Прощай, мой любимый. Дорогой человек.
Моя жизнь. Любовь моя. Моя жажда.
Без тебя не существую я.
Растворилась душа в серой дымке.
Всё забыть. Стереть. Начать с нуля.
В один файл объединить картинки.
И улететь куда-то ввысь,
Капельки счастья для меня не осталось.
Душа разбита, вещи в лоскуты порвались,
Вам показалось – жалость.
Это был просто образ – старый тот,
Создан когда-то мелодией он – одинокой.
Я ухожу. Жизнь меня с собой больше не зовет.
Я оставляю вам на память эти прощальные строки.
На полу.
На полу мозги, нервы и голова.
Разлетелась она на части.
Ничего нет живого. Да и я мертва.
Закончилась жизнь, и не будет счастья.
И только в изрезанных вен куски,
Вцепляется со страшной силой мое лезвие.
На полу голова, мертвая от тоски.
И газета под названием «Известия».
И кровь вокруг, всюду лужи, жди.
Быть может, когда-нибудь найдется то, что потеряно.
И голова мертва, и сердце разорвано в груди.
Вода из крана по капле капает — неуверенно.
Кап-кап, и смешивается она с росой.
И вот такое вот утро мрачное и усталое.
И тело мертвое, и никого нет рядом со мной.
И потеряно счастье в жизни — та искорка малая.
И пусть на носилках положат труп,
В простыню обернут старую, изжитую.
Я не хочу больше жить. Слезы мои подождут.
И душа умерла. И сердце разбитое.
И ничего нет. А солнце тускнеет у двери.
И окна в комнате настежь сегодня открываются.
И в мире большом нет места для моей любви.
Тело мертвое на полу лежит, никто к нему не прикасается.
Закройте дверь, а телевизор — вон!
Закройте дверь, а телевизор — вон!
И мне не нужен тут ни стук, ни шорох.
Сойти с ума и выйти из окна через балкон.
И в мире больше нет того, кто был мне и любим, и дорог.
И ничего тут не осталось, вспять…
Душа пуста, и я вновь умираю по привычке.
Мне не разрезать вены, тело не распять.
Горит душа и догорает, будто бы она подобна спичке.
Ах, ничего… Самоубийство и зонты…
И дождь прольется на лицо на тротуаре.
Прохожий спросит тихо у меня: «Да кто же ты?»
А я отвечу: «Человек, что похоронен и забыт в футляре».
И вот так время, тихо поднимаясь в небеса,
Как будто тоже незаметно слышится звук плача.
Прольется капелькой простой, и на лице — роса.
Пуста вселенная моя. Я больше ничего не значу.
Зачем же жизнь тогда дана, как сон,
В котором, кроме боли и страданий, места не осталось?
Я выйду рано утром из окна через балкон.
Печально всё закончится, аж сердце сжалось.
А дальше только бездна, пропасть и асфальт,
И тело мертвое, ненужное и брошенное мною.
Я покидаю этот мир, и мне ничего не жаль.
Потеряно всё светлое, любимое и дорогое.