Всё плохо. Нет, вы не ослышались. Всё именно так и есть. И самое забавное — это не чёрная полоса, не злой рок, не происки конкурентов. Это закономерный, предсказуемый и абсолютно заслуженный итог.
Когда ты годами выстраиваешь образ успешного, может, чуть эксцентричного, но в целом «своего парня», а потом одним телефонным звонком показываешь свою истинную суть, рано или поздно всё встаёт на свои места. Публика прощает многое, но не цинизм, прикрытый дешёвой бравадой.
Итак, что мы имеем? Пустой график на корпоративы. Суд по алиментам, проигранный с треском. Волну общественного возмущения, которая из лёгкого недоумения переросла в стабильное презрение.
Это не сплетни. Это факты. И они болтаются на нём, как гири на ногах, не давая сделать ни одного шага вперёд.
Почему? А потому что доверие — штука одноразовая. Разрушил — и всё, задним числом не залатаешь красивыми словами из интервью.
Давайте вспомним тот самый звонок. Не личная трагедия двух взрослых людей, нет. Это уже хрестоматийный пример, как делать не надо. Мужчина, достигший определённого статуса, решает, что правила приличия — для кого-то другого. Сообщить жене о конце 16-летней совместной жизни по телефону — это даже не поступок подростка. Это уровень развития эмоциональной сферы, близкий к нулю. И ладно бы потом замолчал, ушёл в тень, пытался как-то исправиться. Ан нет. Надо дать интервью! Объяснить, что это было «максимально правильно» и «смело».
Я читала эти оправдания и думала: а он сам-то слышит, что говорит? «Я посчитал, что имею право». Вот эта фраза — ключевая. Весь его мир вертится вокруг того, что он себе «имеет право». На предательство, на новый роман, пока официальная жена в панике летит к нему. На попытку урезать содержание собственным детям. Это патологическое чувство вседозволенности, подкреплённое деньгами и славой, и привело его к сегодняшнему дню.
И знаете, что самое показательное? Реакция людей. Она ведь не формируется по указке. Она рождается стихийно. Я видела сотни комментариев, и они сводятся к одному: брезгливость. Не злость даже, а именно брезгливость. Как к человеку, который испортил воздух в закрытой комнате. Приведу лишь несколько, они, как лакмусовая бумажка:
«Раньше к нему относилась безразлично, сейчас ничего кроме брезгливости не вызывает. Пока был второстепенным персонажем, жил с женой, как только карьера пошла вверх и появились деньги, сразу семья по боку».
«15-летнему подростку, не мужчины! Конечно, нашел другую без детей везде вместе каждая минута свободна.А жена то что вся в детях а ему скучно от быта такого».
«Ох, а самому Родригезу не стыдно? Хотя что я говорю! Трусливый, жадный, бесталанный НЕДОЧЕЛОВЕК!»
Люди видят суть. Они прекрасно понимают разницу между сложным периодом в отношениях и трусливым побегом. Между заботой о детях и судебными тяжбами об алиментах. И это мнение уже ничем не перебить. Ни новыми песнями, ни появлением в каком-нибудь шоу. Репутация — это не только то, что о тебе говорят. Это то, что о тебе думают. А думают сейчас, увы, плохо.
А ведь подобные поступки редко бывают единичными. Такое поведение — это система. Один мой знакомый, работавший в event-сфере, рассказывал историю, как этот артист сорвал серьёзную благотворительную акцию для детского дома. Всё было согласовано, дети ждали, волонтеры подготовились. За день до события пришёл отказ: «Неудобно по деньгам». При этом гонорар за час выступления, который мог бы покрыть всё мероприятие, назван не был. Просто отказался. А почему? Потому что мог. Потому что посчитал, что имеет право. Детские разочарования, сорванные планы организаторов — это мелочи на фоне его сиюминутного «неудобно».
Или ещё одна история, уже от человека из телевизионной кухни. Речь шла о записи программы, где нужно было поддерживать юных, неопытных участников. Вместо этого — постоянные язвительные реплики не по делу, уничижительные комментарии в адрес ребят, которые и так тряслись от волнения. Создавалось стойкое ощущение, что он получает удовольствие от того, что стоит выше, что может безнаказанно щипать тех, кто не может ответить. Профессионализм? Нет. Злорадство под маской «критики».
Вот из таких кирпичиков и складывается общий портрет. Неуверенность, компенсируемая высокомерием. Желание утвердиться за счёт тех, кто слабее. И полное, абсолютное непонимание, что такое ответственность. Перед словом, перед зрителями, перед семьёй.
Поэтому и алименты — не священный долг перед детьми, а досадная статья расходов, которую хочется оптимизировать. Поэтому и жена — не человек со своими чувствами, а помеха на пути к «принципиально другим отношениям».
И теперь закономерный финал. Суд сказал своё веское «нет». Рынок корпоративов, чувствительный к репутациям, ответил ледяным молчанием. Зрители, включив телевизор, смотрят на него уже другими глазами.
А дети… дети просто живут.
Растут без отца в полном смысле этого слова. И когда-нибудь они обязательно сложат пазл из всего, что увидят и прочитают. И тогда его «смелый поступок» обретёт для них окончательный и бесповоротный смысл.
Вот и получается, что всё плохо не из-за происков судьбы. Всё плохо ровно настолько, насколько человек сам испортил свою жизнь. Звонок по телефону был не началом, а кульминацией. Точкой, в которой сошлись все его принципы и убеждения.
И теперь приходится жить с последствиями. Одному. С пустым графиком, с клеймом человека, пожалевшего денег на своих детей, и с тишиной, которую уже не заглушить ни одним, даже самым громким, хитом.
Больше подробностей в моем Telegram-канале Обсудим звезд с Малиновской. Заглядывайте!
Если не читали: