Мера любви к хорошей поэзии и хорошей музыке — ненависть, яростная ненависть к плохой поэзии и плохой музыке.
Лорд Альфред Дуглас
Человек, ищущий счастья… Вот он покупает билет в кино, сворачивает за угол, прислушивается к музыке в окне общежития, берет с полки книгу, пробует последнее эскимо, провожает взглядом прекрасную незнакомку, интересуется стоимостью игрушки, которую ему некому подарить. В грандиозных творениях классиков впечатлительные люди узнают повседневность. Мы же, интуитивно вычислив масштаб, отыскиваем в повседневном и сиюминутном былое величие бесполезных ископаемых.
В некогда культовом, а ныне забытом фельетоне Устина Малапагина «Всадник без головы» хиппующий лоботряс хвастает пластинкой «Чикагских обезьян». В этом названии ветеран советской сатиры соединил Chicago и The Monkees. Получилось эффектно. Кто-то поверил в существование такой группы, а кто-то (знающий) хитро усмехнулся и вымолвил с апломбом Фимы Собак богатое слово контаминация.
Человек, снявшийся в проходном фильме «Ночь душителя» еще недавно был знаменит и все еще молод. Три года он подвизался обезьянкой в телесериале о проделках бит-группы битловского типа. «Битловского» чисто формально: саунд у «Манкиз» был стопроцентно самостоятельный.
Последний живой участник квартета The Monkees – поющий барабанщик Микки Доленц отметил в уходящем году восьмидесятилетие.
На школьных вечерах, свадьбах и танцплощадках «Мэри, Мэри» была популярна не менее, чем воскрешенная Криденсами Suzie Q в развернутом виде. В ней, как и во многих других песнях группы, солировал Микки Доленц.
Пускай старики простят нашу молодежь, а молодежь станцует свой быстрый танец, предваряли исполнение обеих песен опытные конферансье. А в конце 80-х под «Мэри, Мэри» блистательно осовремененную Run DMC, старым поклонникам было уже не станцевать.
Перед мысленным взором танец, когда-то казавшийся неистовым и быстрым, замедляется, хотя музыка продолжает звучать в прежней тональности и в том же темпе.
Разбив фотокарточку на квадратики, поклонник, увеличивая масштаб снимка, кропотливо рисует себе портрет своего кумира в натуральную величину.
В минуты творчества у художника свое отношение к миру.
Если верить некрологу в местной газете, актер Хёрд Хэтфилд перешел в православие, посещал СССР, восхищался иконописью. Он дебютировал в роли Дориана Грэя, чей портрет для этой, весьма своеобразной, экранизации изготовил мастер сочного макабра Айвен Олбрайт. Хотя, черно-белый монстр работы Владимира Лыкова в советском телеспектакле, на мой взгляд, ничуть не хуже, не говоря про актерский ансамбль (Бабятинский-Яковлев-Лазарев) и верность литературному оригиналу.
Дориану Грею ударяет в голову Гюисманс, подброшенный ему в нужное время лордом Генри: Это был роман без сюжета, вернее – психологический этюд. Единственный герой его всю жизнь был занят только тем, что пытался воскресить страсти и умонастроения всех прошедших веков, чтобы самому пережить все то, через что проходила человеческая душа.
Персонаж Микки Доленца штудирует прозу Дэвида Герберта Лоуренса и поэзию Джима Моррисона. По крайней мере книги этих авторов расставлены на полке обложками к зрителю. В своё время тексты сразу трех песен с первой пластинки The Doors были напечатаны в журнале «Америка», причем с подстрочным переводом и аккордами для гитары: день разрушает ночь – ночь пожирает день… или что-то в этом роде.
Как луна притягивает волны, звезда поп-музыки плодит призраки себе подобных.
Автор саундтрека – тонкий гитарист Джим Хелмс. Длинноволосый киллер (он появляется в фильме дважды) тоже носит винтовку в футляре от гитары.
Музыка не гальванизирует вялое действие, превращая картину в видеоклип, как это часто происходит у Дарио Ардженто. Единственный номер с вокалом едва слышно мурлычет в кассетнике в транзисторе после расправы над первой жертвой.
По скудным данным композитор слыл перфекционистом, но некролога не удостоился.
Микки Доленц тоже мог бы что-нибудь спеть своим прохладным голоском, но в фильме он им только разговаривает, полностью жертвуя звездным обаянием ради достоверности образа.
Так же деликатно выполнено Джимом Хелмсом и музыкальное оформление «Мозговой машины», следующей постановки Джоя Хоука мл. Но Микки Доленц в ней отсутствует.
А жаль. К примеру, в не менее сумбурном, местами удручающе скабрезном, но притягательном своей бессвязностью, хорроре «У зла есть имя» нашлось место для симпатичной песенки, которую больше нигде не услышишь. Там её поёт Билли Джо Ройал – первый исполнитель всемирно известных Hush и Rose Garden.
«Лицо, которое останавливает часы» – так в довоенном Голливуде рекламировали монструозную физиономию одной актрисы. Иногда не менее сильный эффект производит не наличие особых примет, а их полное отсутствие.
«Ночь душителя», который, кстати, так и не появляется – очередная сказка, рассказанная идиотом, не поглощенная с азартом, а просмотренная за неимением чего получше.
Жили-были два брата-близнеца. Джесси и Джейк. Адский кайф двойной жизни, говоря языком Уайльда.
Лица убийцы мы не видим. Руки в перчатках. Зрительский глаз мозолит только пряжка с «пацификом» – мечта здешних всадников без головы.
И еще один золотник «бесполезных ископаемых» – в кафе за спиной у Микки Доленца маячит призрак Брайана Уилсона с его тогдашней супругой Мэрилин Ровелл.
Может это правда, может и неправда, как в конферансе Шеваловского.
Для тех, кто в курсе, как выглядел в ту пору лидер Бич Бойз – сходство поразительное, фантастическое.
Самое неправдоподобное происходит в самых скучных местах, а таинственный Новый Орлеан в «Ночи душителя» смотрится бедно и плоско, как портовый уголок Приазовья.
Важно не что смогли показать зрителю создатели слабосильной картины, а о чем они ему рассказать собирались, но не сумели. Заронив зерно сомнения и сместив указующий перст подозрения таким образом, что в кадре осталась лишь крохотная частица тени настоящего злодея.
Ведь не зря в одном романе
все улики извратив
жертву порешил в тумане
сам известный детектив…
Вернемся к персонажам и сотрапезникам Уайльда. Не сразу, но вернемся.
Молчаливый киллер Геннадия Королькова в «Инспекторе Лосеве» напоминает Джозефа Коттена из «Путешествия в страх» Орсона Уэллса.
Богемный юноша в фильме «Поэт» (1956) стилизован Борисом Барнетом и Валентином Катаевым под лорда Альфреда Дугласа. Скандальный лорд известен не только своими похождениями параджановского толка. Порвав со щекотливым прошлым, Дуглас ударился в другую крайность, напечатав «Еврейскую угрозу» белогвардейца Черепа-Спиридовича, которую он чуть ли не сам перевел на английский, также как в свое время на французский «Саломею» Оскара Уайльда, заклейменную им позднее, как «самое пагубное и отвратительное сочинение».
Ну, это всё детали из области «гурманы оценят», а «Поэт» – картина неисчерпаемая, подлинный шедевр булганинской эпохи. Молодой Валентин Гафт говорит в ней по-французски. Поэтично показана в нем революционная Одесса, не оскверненная безобразиями последних десятилетий.
А вот «Мозговая машина» – фильм так себе. Чего же ради, в таком случае, мы уделили ему столько внимания в нашей рубрике? Да потому что слабая вещь предоставляет читателю, зрителю или слушателю право на участие в её улучшении.
Честный ученый придумал аппарат, читающий мысли (в том числе и тайные) и оказался вовлечен военно-финансовой закулисой в жестокий эксперимент. Концы, как обычно в воду.
Скудостью декораций «Мозговая машина» напоминает первую телепостановку «Понедельника» Стругацких, в которой вся небывальщина великодушно оставлена на волю зрительской фантазии.
При слове «дивайс» на экране возникает шезлонг-раскладушка из ателье проката. Представляю обсуждение «Душителя» и «Машины», попади эти оба фильма в советский прокат: а телевизор не дорогой – у нашего «Рубина» экранчик пошире будет.
Отбросив звездные понты, Микки Доленц сыграл заурядную личность в заурядной картине, определенно отдавая отчет, что никакого перезапуска карьеры не последует. Поклонницам «Манкиз» было бы легче, если бы нервного паренька играл кто-то чисто внешне похожий на того, кому они поклонялись в школьные годы. Но это один и тот же человек. Попробуйте его не вожделеть, а пожалеть таким, каков он есть – без фэнзинов и светской хроники.
«Слабый» фильм позволяет участвовать в его улучшении, домысливая и совершенствуя сюжет, обстановку и поведение его героев. В каком-то смысле участником такой истории является каждый из живущих.
Ничего сенсационного с ним не происходит, но – происходит.
Ты словно заглянул на премьеру драмкружка в районном доме культуры. Туда, куда уже точно, при всем желании, не заглянешь.
С вами был Граф Хортица.
Не надо упрямиться…