«Умри, моя любовь» (2025, Великобритания, Канада, США, реж. Линн Рэмси)
Молодая пара переезжает из Нью-Йорка в глушь Монтаны. Там Грейс (Дженнифер Лоуренс) и Джексон (Роберт Паттинсон) заселяются в старый дом, принадлежавший дяде главного героя. Стандартная завязка для хоррора? А вот и нет. Вскоре Грейс и Джексон заводят ребёнка, но семейная идиллия не складывается. Молодая мать постепенно начинает сходить с ума, причём без участия каких-либо потусторонних сил. Здесь накладываются друг на друга три вещи: послеродовая депрессия, творческий и экзистенциальный кризис.
1. Послеродовая депрессия. Это явление проводит разделительную черту между зрителями и зрительницами. Так, кинокритик Андрей Плахов писал в своём блоге, что «Умри, моя любовь» — «не психодрама о послеродовой депрессии», на что одна читательница отвечала ему, что для неё «это очень про послеродовую депрессию». И понятно, что в таких вопросах женщинам виднее.
2. Творческий кризис. По сюжету Грейс является писательницей, и предполагается, что на лоне природы она сможет спокойно творить. Но нестабильное психическое состояние ломает все литературные планы. Через визуальную метафору Линн Рэмси демонстрирует, что материнство и творчество, к сожалению, не всегда совместимы. Выглядит это так. Грейс с голой грудью входит в свой рабочий кабинет. В задумчивости капает чернилами на лист бумаги: чёрные пятна расплываются на белом. Как вдруг с её груди срываются несколько молочных капель. Они тоже падают на лист — и белое вновь сливается с чёрным. Внезапно эти чёрно-белые пятна монтируются с глубоким ночным небом (где тоже царствуют чёрный и белый цвета — темнота и звёзды). Так все творческие и материнские порывы словно улетают в чёрную небесную бездну — далеко-далеко и надолго. Так человек незаметно теряет себя.
3. Экзистенциальный кризис. Да, это тот самый необъяснимый ужас бытия, который описывал Жан-Поль Сартр, — непонятная волнующая тревога, мешающая жить: «Мне бы так хотелось расслабиться, забыться, заснуть. Но я не могу: я задыхаюсь, существование проникает в меня через все поры, через рот, через нос, через уши…»
В общем, Грейс настигает нечто подобное. Постепенно она отдаляется от ребёнка и мужа, ищет острых ощущений, и даже сама себе наносит раны. Впрочем, до боди-хоррора дело не доходит: это всё-таки психологическая драма. Причём отдельную людскую трагедию режиссёр сравнивает с масштабной природной катастрофой (лесным пожаром), что лишь подчёркивает ценность человеческой жизни. Получается не просто «баба сошла с ума», а как бы гибель целого мира.
Однако публика на все эти тревожные хитросплетения отреагировала сдержанно. Да, подготовленные зрители на премьере в Каннах долго аплодировали стоя, а вот обычные зрители чаще негодовали. Видимо, дело в том, что Линн Рэмси не исследует внутренние причины психического распада. Её больше интересуют внешние проявления. Она ищет «чистую энергию кино», что выражается в создании густой атмосферы и оттачивании визуального стиля. «Умри, моя любовь» ничего не объясняет, а просто ползёт на зрителя «как сумасшедший с бритвою в руке» (не зря Грейс частенько играет с кухонным ножом). В итоге этот фильм сложно рекомендовать широкому кругу зрителей – всё-таки он затрагивает сложные вопросы, – но отметить его хочется. Кажется, для многих зрителей тема психической нестабильности всё ещё остаётся табуированной или как минимум неприятной. Хотя хорошая классика (например, «Что случилось с Бэби Джейн?») могла бы уже приучить к подобным картинам.
«Сентиментальная ценность» (2025, Норвегия, Германия, Дания, Франция, Швеция, Великобритания, Турция, реж. Йоаким Триер)
Зато новую работу дальнего родственника Ларса фон Триера можно рекомендовать всем. Это подтверждает и общая оценка на «Кинопоиске» — 8,1. Для скандинавского авторского кино это очень много; для сравнения —даже у лучших фильмов Ларса оценки ниже. Тем удивительнее, ведь картина у Йоакима Триера получилась весьма камерной и даже «театральной».
Впрочем, это вытекает из сюжета, который вращается вокруг старого дома одной очень творческой семьи. Действие происходит в Норвегии в наши дни. У взрослых сестёр Норы и Агнес умирает мать. Внезапно на домашние поминки приезжает отец женщин — влиятельный кинорежиссёр Густав Борг. Он бросил маму Норы и Агнес, когда те были детьми. Из-за этого дальнейшие отношения с дочерями у него не сложились, но после поминок Густав неожиданно предлагает Норе — успешной актрисе театра — сняться в своем новом фильме. Дочь предложение отвергает, хотя отец писал главную роль специально для неё. Густав, однако, не сдаётся — он находит дочери необычную замену в лице популярной голливудской актрисы Рейчел Кемп. Вскоре он приступает к съёмкам своей самой личной картины. Декорацией становится дом семьи Борг — место навязчивых и болезненных воспоминаний.
Йоаким Триер быстро подчёркивает важность места действия. В самом начале ленты он показывает дом со всех сторон и даёт закадровый текст на грани прозы: «В 6 классе у Норы было задание: написать сочинение от лица неодушевлённого предмета. Рассказчика она выбрала сразу — свой дом. Нора писала, как сотрясался его живот, когда они с сестрой бежали по лестнице к чёрному входу. Дом наблюдал за тем, как они уходили в школу, как перебирались через дыру в заборе, чтобы не делать крюк, поворачивали на дорогу и исчезали из виду. Она задумывалась, что нравится их дому больше: когда он пустой и лёгкий или полный и тяжёлый? Он любит, когда его топчут? Стены боятся щекотки? Стены чувствуют боль? И она решила, что да — наверное, дом любит быть полным».
Эта простая фраза «наверное, дом любит быть полным»важна для понимания фильма. Если дом любит быть полным, значит, ему нравится, когда все домочадцы в сборе. Выходит, что Густав Борг, покинув семью, сделал больно не только людям, но и самому дому. Но если в доме снимается кино, то он тоже полон. Значит, дом любит и кино…
Весь фильм Густав пытается примириться с дочерями (в первую очередь — с Норой), а дом становится невольным свидетелем и «соучастником» примирения, ведь в нём снимается самый личный для Боргов фильм. Кроме того, дом можно считать и главным актёром работы Густава. Ведь выстраивая кадр на съёмках, он опирается в первую очередь на геометрию дома. «Сентиментальная ценность» хорошо показывает важность декораций. Даже таких простых вещей, как дверной проём. В этой ленте Триера семья и кино кажутся частями одного целого. Наверное, именно такой и должна быть семейная драма от настоящего режиссёра. Не зря Феллини говорил: «Поход в кино — это как возвращение в утробу матери: ты сидишь неподвижно и задумчиво в темноте, ожидая появления жизни на экране».
В общем, Триер сделал семейную драму о сентиментальных (читайте — семейных) ценностях. Главные достоинства картины: отличный сценарий и сильный кастинг. Густава играет актёр-глыба Стеллан Скарсгард («Рассекая волны», «Чернобыль», «Дюна»). По сюжету его герой в силу возраста не совсем здоров, и это незаметно накладывается на ситуацию с самим Скарсгардом. Сейчас актёру 74, и три года назад он перенёс инсульт. После этого у него появились проблемы с памятью, но кто как не он идеально подходит для роли Густава? В конце концов он не только актёр, но и многодетный отец. К тому же на примере Борга и его коллег Триер показывает, как уходит киноэпоха. Многие гении XX века уже умерли, а тот же Ларс фон Триер из-за болезни больше не может снимать (мы упоминали это в недавней статье). Стеллан Скарсгард, очевидно, играет одного из таких режиссёров-мастодонтов — тех, чьё время подходит к концу. Стареют не только дома, стареют и люди. И вот уже Густав Борг с удивлением обнаруживает, что его любимый коллега-оператор больше не в состоянии ходить без палочки. Старая гвардия устала. И это отражает нынешнее состояние кинематографа.
А вот Нору играет Ренате Реинсве («Худший человек на свете») — одна из самых талантливых европейских актрис своего поколения (сейчас ей 38). Роль же голливудской актрисы Рейчел Кемп исполнила Эль Фаннинг. Последний нюанс любопытен. При всей своей звёздности и таланте Фаннинг редко получает чисто драматические роли. Например, самый обсуждаемый новый фильм с её участием — это вовсе не «Сентиментальная ценность», а «Хищник: Планета смерти» (2025). Возможно, именно у Триера Фаннинг играет свою самую серьёзную роль со времён «Неизбранных дорог» (2020).
У вас может сложиться ощущение, что главный герой фильма — Густав Борг, но это не так. Персонаж Стеллана Скарсгарда скорее источник всех бед и потрясений. Он не злодей, но на его примере показано, как уход отца из семьи влияет на детей. Главный герой «Сентиментальной ценности» — это всё-таки Нора. А Густав важен, чтобы продемонстрировать, откуда взялись её травмы — от женского одиночества до панических атак. Фильм Триера напоминает клубок, где каждая ниточка – отдельный триггер. И распутывать его очень интересно.
«Я бы тебя пнула, если бы могла» (2025, США, реж. Мэри Бронштейн)
Маленькая дочь Линды страдает неназванным заболеванием пищеварительной системы. Она не может нормально есть и получает пищу через гастростому — специальную трубку, введённую в живот. В начале фильма в доме Линды происходит ЧП — в одной из комнат внезапно обрушивается потолок, обнажая неприятную заплесневелую дыру. На время ремонта женщина с ребёнком переезжают в отель. Однако ремонт затягивается, и Линде становится всё тяжелее справляться с навалившимися проблемами. Дочь по-прежнему плохо ест, а лечение не даёт эффекта. Отец девочки — капитан круизного лайнера, поэтому находится далеко от семьи. На работе (а работает Линда, внимание, психотерапевтом!) главная героиня сталкивается с тяжёлым случаем послеродовой депрессии.
Эталоном мужского фильма о нервном срыве всегда будет «С меня хватит!» (1992), где герой Майкла Дугласа от раздражения крушил всё вокруг. Картина Мэри Бронштейн демонстрирует тихий женский бунт. Это не боевик, не хоррор (несмотря на зловещую, почти мистическую дыру в потолке), а социальная драма о женщине, которая «не вывозит». Здесь нет величия замысла и всё максимально приземлённо. Шутка ли: Линда, будучи психотерапевтом, сама посещает психотерапевта, у которого прямо спрашивает, как ей жить (вообще-то на такие вопросы эти специалисты не отвечают — скорее здесь нужен священник или просто мудрый друг). В некоторых зрителях главная героиня не вызывает должного отклика, а некоторым зрительницам кажется безответственной. Но делает ли это фильм плохим?
Поначалу «Я бы тебя пнула, если бы могла» кажется картиной об эгоизме. Как будто это подчёркивает один простой приём. До самого финала Мэри Бронштейн не показывает зрителю лица девочки. Чаще всего её голос просто звучит где-то за кадром, она как будто вынесена за скобки. Кажется, мать даже ни разу не называет её по имени. Зато режиссёр не скупится на крупные планы Линды. В кадре её очень много, и вряд ли это было сделано только для того, чтобы актриса Роуз Бирн («Пекло») наконец-то отыграла свой бенефис. Вольно или невольно Мэри Бронштейн подчёркивает зацикленность Линды на самой себе. И можно было бы подумать, что мать не так уж сильно любит свою дочь, но в фильме есть намёки на обратное.
Страшная дыра в потолке здесь соотносится с болезненным отверстием в животе дочки. Режиссёр проводит прямую параллель. При этом Линду очень тревожит эта внезапная дыра. Стало быть, и общее её беспокойство произрастает из страхов за дочку. В какой-то момент дыра в потолке и вовсе воспринимается как метафора космической чёрной дыры. Это отчасти подтверждала Мэри Бронштейн в интервью: «По-моему, центральная тема фильма коренится в травме, стрессе и ощущении, когда на тебя падает вся вселенная».
Поневоле вспоминается эпизод из «Умри, моя любовь», в котором Грейс отказывается от предложения Джексона посмотреть в телескоп на ночное небо:
— Как можно быть равнодушной к звёздам, Грейс?
— По сравнению с ними я ничто.
— А мне нравится быть частью чего-то большего.
— Нравится быть ничем?
Любопытно, что в страхе Линды перед дырой чувствуется и боязнь стать ничем, и ужас перед чем-то большим. Возможно, именно так выглядит человек, прибитый приземлённым бытом. Он просто хочет, чтобы всем было хорошо, а вся семья была в сборе. Хотя не стоит воспринимать этот фильм слишком серьёзно. Роуз Бирн, к примеру, называла его «панк-роковым» и отмечала, что в нём немало «забавных сцен».
Тем не менее, не считая нескольких эпизодов, «Я бы тебя пнула, если бы могла» — психологически точное и честное кино. Секрет этой точности прост — она вырастает из личного опыта режиссёра. Во-первых, Мэри Бронштейн много лет посещает психотерапевтов. Во-вторых, она имеет степень магистра прикладной психологии. В-третьих, раньше трудилась в больнице Манхэттена специалистом по работе с детьми. К тому же режиссёр сама исполнила небольшую роль в картине. Она играет доктора Спринг — врача, который контролирует лечение дочери Линды. По словам Бронштейн, она взяла себе эту роль в качестве «самонаказания». Такой вот у неё профессиональный юмор.
Если же нужно описать «Я бы тебя пнула, если бы могла» одним предложением, то я бы написал так: сеанс неуютной психотерапии, рассказывающий о нетривиальном опыте материнства. Но, конечно, тут следует сделать скидку на то, что это очень американское кино. С одной стороны, это несколько отдаляет фильм от опыта российских зрителей, с другой же — после просмотра возникает мысль: «У нас бы так не сняли!». Последнее делает картину похожей на ту самую дыру в потолке — такую чужую, но в то же время интригующую и необычную.