Представленные афоризмы Пьера Булеза — это концентрированная философия одного из самых радикальных композиторов XX века, его манифест о сущности творчества, где музыка и поэзия предстают то братьями-соперниками, то неразделимыми союзниками. В этих мыслях, острых как скальпель, Булез деконструирует саму идею произведения искусства, сталкивая западную логику «замкнутой архитектуры» с восточной «открытостью» случайности, бросая вызов публике, традиции и самой природе звука, который в его понимании должен не просто выражать, но и рефлексировать, создавая вселенную из интервалов и лабиринтов смысла.
• Поэзия и музыка – два священных чудовища, между которыми мы видели столько битв!
• Если публике нравится ваше произведение, значит с ним что-то не так.
• Будем осторожны, потому что авангард сегодняшнего дня будет репертуаром завтрашнего дня.
• Кейдж повернёт этот ключ ригоризма и вызовет Ниагару беспорядка.
• «Борис» нам несравненно дороже «Тристана», и актуальность его представляется нам более непрерывной. (речь идет об операх “Борис Годунов” и “Тристан и Изольда” – ред.)
• Религия, какое бы знамя над ней ни реяло, всегда служила доказательством скудости.
• Всякая музыкальная деятельность стремится вести свою игру под знаком абсолютной надежности.
• Всякая мысль испускает из себя бросок игральных костей.
• Запад всегда нуждался в чрезмерно эксплицитном жесте, чтобы понять, что композитор имеет в виду.
• Случайность слишком постыдна, чтобы быть дьявольской…
• В каждом миге в композиции должны таиться неожиданности и своеволие, несмотря на всю рациональность, каковую, впрочем, следует ей навязать, чтобы достичь основательности (прочности).
• Чем больше мы выбираем, тем больше событие зависит от коэффициента случайности.
• Мы соблюли «конечность» западного произведения, его замкнутый стиль, но еще и ввели «случайность» произведения восточного, открытость его развертывания.
• Музыка […] опережает преобразования, способствующие перевороту как в ее значении, так и в ее структурах.
• И, прежде всего, нам необходимо построить вселенную интервалов, основанную на относительности.
• Произведение (музыкальное – ред.) перестало быть «направленной архитектурой», продвигающееся от «начала» через известные «перипетии» к «концу».
• Именно поэты, работавшие над языком, произвели на композиторов наиболее неизгладимое впечатление.
• Если вы хотите «понять» текст, то прочитайте его!
• Для того, чтобы сотворить действительный бред, его надо проанализировать и четко организовать.
• Музыка, на мой взгляд, предназначена не только для того, чтобы «выражать», она должна сама себя осознавать, становиться предметом, подходящим для рефлексии.
• Современное понятие лабиринта в произведении искусства несомненно один из наиболее значительных скачков, каковые — безвозвратно — совершила западная мысль.
• Импровизация, как я ее понимаю, есть вторжение (Einbruch) свободного измерения в музыку.
• Наиболее яркие поэтические революции отвергали музыку из-за серьезной (а то и вероломной) конкуренции с ней по сновидческой мощи.
• Всякая поэзия поначалу была предназначена для того, чтобы петься: эволюцию поэтических форм невозможно отделить от их музыкальных соответствий.
• Очень часто музыку считали вынужденным злом, без которого не могут обойтись никакие церемонии или обряды.
• С музыкальной точки зрения, существует время стихотворения «как действия» и время стихотворения «как размышления».
• Если в зале не осталось ни одного человека, значит произведение действительно стоящее.