Когда нам рапортуют, что в 24 отраслях российской экономики средняя зарплата превысила 150 тысяч рублей — вдвое больше, чем годом ранее, — это звучит как победный марш. Но за этим «успехом» скрывается не рост благосостояния, а деградация самого понятия справедливости в распределении доходов и системный обман общества с помощью статистики.
Во-первых, стоит задаться вопросом: а кто вообще считает эту статистику? Росстат — орган, который за последние годы утратил не только авторитет, но и профессиональное ядро. Второй подряд руководитель ведомства, по официальной биографии, никогда в жизни не имел отношения к статистике. Если даже в такой наукоёмкой сфере, как космонавтика, сохраняется преемственность, то почему именно в статистике — основании всех социально-экономических решений — допускается управление людьми, которые не умеют читать собственные отчёты?
И вот результат: «средняя зарплата» становится инструментом манипуляции, а не отражением реальности. Эта величина складывается из зарплат топ-менеджеров, членов советов директоров, консультантов из «золотого круга» — и из заработков уборщиц, слесарей, шахтёров. Всё это смешивается в единый котёл и делится на количество голов. Получается абсурд: берём одного олигарха с миллиардным доходом и тысячу шахтёров, получающих по 35 тысяч, — и объявляем, что «средняя зарплата в угольной промышленности — 120 тысяч».
Это не статистика. Это циническая игра в числа.
Вспомним печально известный инцидент в Междуреченске в 2010 году: после гибели шахтёров в аварии губернатор Кемеровской области заявил: «У вас же средняя зарплата 80 тысяч!». Город вышел на улицы — люди с платежками в руках искали, у кого же из них такая зарплата. На деле, даже стахановцы получали 45 тысяч, большинство — около 35. И тогда ОМОН дважды сбрасывали с железнодорожных путей, где протестующие перекрыли движение. Потому что цифры, оторванные от жизни, — это оскорбление.
А сегодня? По данным, которые, к сожалению, приходится брать даже из ВШЭ, более 60% населения России живёт на 40 тысяч рублей в месяц или меньше. При этом реальный прожиточный минимум — не тот, что утверждён бюрократически произвольно, а тот, что необходим для элементарного человеческого существования, — составляет около 51 тысячи рублей. То есть большинство граждан уже не просто бедны — они находятся за чертой выживания.
И в этих условиях нам рассказывают про «двукратный рост отраслей с зарплатой выше 150 тысяч». Но где эти отрасли? Это — не машиностроение, не сельское хозяйство, не образование, не здравоохранение. Это — узкий сегмент сырьевого экспорта, госкорпораций и IT-сектора, где доходы концентрируются в руках немногих. Для подавляющего большинства же жизнь свелась к еде и одежде. Отдых, бытовая техника, поездки — это уже «для богатых».
А ведь именно способность покупать холодильник, стиральную машину или заменить сгоревший телевизор с текущих доходов, не прибегая к кредитам и долгам, — и есть признак среднего класса. По моим оценкам, такой класс в России составляет не более 15–20% населения. В Москве, Питере, отчасти в Казани и Нижнем Новгороде — да, он заметен. Но в глубинке, в моногородах, в сельской местности — его практически нет. Люди там живут за счёт огородов, рыбалки, таёжных ресурсов. Деньги для них — не основа жизни, а дополнение к натуральному хозяйству.
И в такой ситуации мы слышим парадоксальные заявления: с одной стороны, «отчаянная нехватка рабочих рук», с другой — предприятия переходят на четырёхдневку, сокращают смены, отправляют людей в простой. Нам говорят: «Завозите мигрантов! У нас не хватает людей!» — но при этом уничтожают трудовую мотивацию у собственного населения. Школа, реформированная по либеральным лекалам, больше не воспитывает мастеров, инженеров, тружеников. Она учит: «Попляши в TikTok — и станешь миллиардером».
И вот юноши до сорока лет действительно пляшут — проходят десятки онлайн-курсов, берут кредиты на «саморазвитие», верят, что успех придёт сам — и не понимают, почему по-прежнему бедны. Это не глупость. Это целенаправленная десоциализация поколений, разрушение связи между трудом и достоинством.
А государство? Оно, вместо того чтобы поддерживать реальный сектор, давит его кредитной политикой. ЦБ ужесточает требования к банкам, выдающим кредиты «закредитованному бизнесу». Но слушайте: если предприятие берёт кредит под 20–25% годовых — оно не растёт, оно умирает. Оно вынуждено лезть в долг, потому что реальные доходы падают, спрос сжимается, производство стоит. Кредит — это не инвестиция, это последний вдох перед крахом.
И при этом никто не проверяет, живо ли предприятие. Потому что для этого нужно уметь читать — а в некоторых министерствах уже не понимают, о чём речь в официальных запросах. Присылают шестистраничные ответы о «профориентации», когда спрашиваешь об этике семейной жизни в школах. Какой уж тут анализ финансового состояния?
Нам рапортуют об «инвестиционном росте» в следующем году — минус 0,7%, но это, мол, «всего-то». Нам обещают инфляцию в 4% — но это не по итогам года, а среднее по плану правительства, которое живёт в иллюзорном мире, где всё «стабилизуется». А реальные люди видят, как цены растут быстрее зарплат, как доходы исчезают, как надежда уходит.
И в этот же момент — на международной арене — разыгрывается не менее циничная драма. Европа «размораживает» активы российских физлиц. Но не все — только малые вклады. Это не жест доброй воли. Это рекламная подготовка к грабежу. Сначала дадут «милостыню» — вернут копейки, чтобы создать иллюзию справедливости. А потом украдут миллиарды, замороженные у ЦБ и крупных инвесторов.
Почему ещё не украли? Потому что замороженные активы — это резерв для западных банков. Их используют в обороте, получают прибыль, комиссии, проценты. Как только деньги передадут Украине или США — доход исчезнет. Так что это не право, не мораль — это чистый карман.
А глобальный контекст? Он ещё мрачнее. Великобритания за 25 лет утроила госдолг — до 100% ВВП. И куда ушли эти деньги? На миграционную политику, на содержание прибывших, на «мультикультурный пардак», где девочек насилуют, а террор становится нормой. Это не ошибка. Это — сознательная стратегия.
После 1991 года миром управляли финансовые спекулянты. Им была выгодна нестабильность — ведь на ней они зарабатывают. А с приходом цифрового капитала им грозит вытеснение. Их ответ? Откатить человечество в прошлое. Уничтожить промышленность — через «зелёное мошенничество». Уничтожить семью — через навязывание деградирующих ценностей. И заменить народ — через «великое переселение народов».
Либералы — это не идеология. Это служение финансовым спекулянтам против собственного народа. Именно поэтому в Нью-Йорке мигрантам дают льготы на жильё, а коренные жители стоят в очередях. Именно поэтому в Лондоне больше людей сажают за посты в соцсетях, чем на всей Украине. Англия, пытавшаяся колонизировать мир, сама становится жертвой колонизации — уже не территориальной, а цивилизационной. И если раньше Лондонская Сити управляла Пешаваром, то теперь исламский банкинг начинает влиять на саму Сити.
А Россия? Мы идём тем же путём. Завозим миллионы, не связанных с нашей культурой, не говорящих на нашем языке, не имеющих интереса к судьбе страны. И при этом разрушаем собственное производство, демотивируем молодёжь, обманываем народ цифрами, прятаем реальные доходы чиновников.
Но народ не дурак. Он видит. Он помнит. Он знает разницу между средней зарплатой и реальной жизнью. И однажды — не сегодня, так завтра — он перестанет верить не только цифрам, но и тем, кто их выдаёт за правду.