— Олег, они из нас все соки вытянули! Твоя сестрица только и знает, что рожать, мать вечно с протянутой рукой. У меня сил нет! Мы о своей семье в первую очередь думать должны. Неужели ты этого не понимаешь?
***
Марина сидела за кухонным столом, одной рукой качая шезлонг с пятимесячной Алинкой, а другой — яростно стуча по клавишам ноутбука. Экран светился графиками и таблицами. «Фриланс» звучал красиво только в статьях модных блогеров. На деле это означало работу в любую свободную секунду, пока ребенок спит, ест или просто созерцает потолок.
Дверь в квартиру тихонько щелкнула. Марина вздрогнула и посмотрела на часы. Семь вечера.
— Олег? — позвала она негромко.
— Я, Мариш, — голос мужа звучал глухо, будто из подземелья.
Он вошел на кухню, и сердце Марины сжалось. Олег, ее всегда подтянутый, энергичный Олег, сейчас выглядел так, словно разгрузил вагон с углем. Плечи опущены, под глазами залегли черные тени, а в уголках губ застыла горькая складка.
— Ну как? — спросила она, заранее зная ответ.
Олег тяжело опустился на стул, даже не сняв пиджак.
— Никак. Поставщики снова сроки сорвали. Клиенты требуют возврата предоплаты. Я сегодня перекрыл одну дыру кредитом, но это… — он махнул рукой. — Как мертвому припарка.
Марина встала, подошла к нему и обняла за плечи. От пиджака пахло дождем и усталостью.
— Мы прорвемся, — тихо сказала она. — Я вот проект взяла новый. Не миллионы, конечно, но на памперсы и коммуналку хватит. Ты главное не падай духом.
Олег уткнулся лбом ей в живот.
— Стыдно мне, Мариш. Я мужик, я должен семью тянуть. А получается, что ты с младенцем на руках еще и подрабатываешь.
— Перестань. У нас семья. И в горе, и в радости, помнишь? Сейчас просто полоса такая. Зебра, блин, попалась какая-то черно-белая.
В этот момент на столе, вибрируя и жужжа, ожил телефон Олега. На экране высветилось: «Мама».
Олег и Марина переглянулись. В этом взгляде было все: и усталость, и раздражение, и безнадежность.
— Не бери, — шепнула Марина.
— Не могу, — вздохнул Олег. — Будет названивать до посинения, потом соседям звонить начнет, скажет, что нас укокошили или мы пропали. Знаем, плавали.
Он провел пальцем по экрану и включил громкую связь.
— Да, мам. Привет.
— Ну здравствуй, сынок, здравствуй, — голос Галины Петровны сочился ядом, прикрытым тонким слоем фальшивой заботы. — Что-то ты совсем мать забыл. Третий день не звонишь. У нас тут, между прочим, крыша в сарае течет. Толик посмотрел, говорит, шифер нужен. Новый. И бригада. Сам-то он не полезет, у него спина.
Марина закатила глаза. У сорокапятилетнего Толика «спина» болела исключительно тогда, когда нужно было работать. Зато когда нужно было бежать в магазин за «беленькой», он развивал скорость олимпийского спринтера.
— Мам, я же говорил, — Олег потер переносицу. — У меня сейчас проблемы. Денег нет. Совсем. Я даже на бензин сейчас с кредитки заправляюсь.
— Ой, да не прибедняйся! — голос свекрови мгновенно сменил тональность на визгливую. — «Денег нет»! У бизнесменов всегда деньги есть, просто для родной матери жалко! Мы тут хлеб жуем, а вы там, небось, икру ложками трескаете!
— Какую икру, мам? — Олег начал закипать. — Мы макароны едим! Я сотрудников распустил, сам за троих работаю!
— Не верю! — отрезала Галина Петровна. — Светка звонила, говорит, твоя эта… жена… в соцсетях выкладывала, как она дочку в бассейн водит. Грудничковое плавание! Это ж бешеные тыщи! Значит, на ерунду деньги есть, а на крышу, чтоб матери на голову не капало, нет?
Марина не выдержала.
— Галина Петровна, бассейн нам врач прописал! У Алинки тонус мышц! И это стоит не миллионы! Я на это сама заработала, ночами сидя!
— Ой, влезла! — тут же среагировала свекровь. — Кто бы сомневался. Это ты, змея, его настраиваешь! «Сама заработала»… Знаем мы, как ты заработала. Мужа обобрала, а теперь из себя страдалицу строишь. У Светки вон четверо, никто в бассейнах не плавал, и ничего, выросли!
— Выросли… — пробормотал Олег. — Света сама-то когда работать пойдет? Ей сорок лет!
— У нее дети! — взвизгнула трубка. — Она мать! А ты должен помогать! Ты мужчина! Старший брат! Толик болеет, Света с детьми, я пенсионерка. Совесть у тебя есть, Олег?
Олег молча нажал на красную кнопку. В кухне повисла тишина, нарушаемая только сопением Алинки.
— «Толик болеет», — с горечью передразнил Олег. — Опять, наверное, «беленькой» перебрал.
— Не обращай внимания, — Марина погладила его по руке. — Они привыкли, что ты безотказный банкомат. Ломка у людей.
Ситуация с родственниками Олега напоминала Марине плохой сериал. Галина Петровна, женщина, которая в своей жизни работала от силы года три, считала, что мир ей должен по факту существования. Света, сестра Олега, рожала детей от разных мужчин с завидной регулярностью, но ни с одним ужиться не могла. Дети росли как трава в поле, пока Света «искала себя» и свое женское счастье. А Толик… Толик был просто классическим деревенским тунеядцем, для которого смыслом жизни было найти, где бы опохмелиться.
И все они висели на шее у Олега. Шесть лет он возил им продукты, оплачивал долги за свет, покупал одежду племянникам, чинил бесконечные заборы и крыши.
— Ну они же родня, Мариш, — говорил он раньше. — Пропадут без меня.
А теперь, когда пропасть мог сам Олег, «родня» показала свое истинное лицо.
***
Прошла неделя. Ситуация с бизнесом не выравнивалась, но и хуже не становилась. Олег нашел временную подработку — таксовал по вечерам на своей машине, чтобы хоть как-то перекрывать текущие расходы. Марина взяла еще один проект. Спали они по четыре часа в сутки, ходили серые, но друг друга поддерживали как могли.
В субботу утром раздался звонок в домофон.
— Кто там? — спросил Олег, натягивая джинсы. Он только вернулся с ночной смены и собирался поспать пару часов.
— Это мы! Открывай! — раздался бодрый голос Светы.
Олег застонал.
— Началось…
— Открой, — сказала Марина, выходя из детской. — Пусть зайдут. Пусть посмотрят, как мы «шикуем». Может, хоть глаза разуют.
В квартиру ввалилась делегация. Галина Петровна в своем парадном плаще, Света с двумя младшими детьми (семи и девяти лет), которые тут же начали носиться по коридору, сшибая углы, и хмурый Толик, от которого даже на расстоянии метра разило перегаром.
— Ну, показывайте свои хоромы! — с порога заявила Света, скидывая грязные кроссовки прямо посреди коврика. — А то плачутся они, денег нет… А сами в центре живут!
— Квартира в ипотеке, Света, — спокойно напомнила Марина. — И платить за нее нам в этом месяце нечем.
— Ой, да ладно врать-то! — Галина Петровна прошла на кухню, по-хозяйски открыла холодильник.
Внутри было грустно: пакет молока, десяток яиц, кастрюля супа и половина пачки масла. Ни икры, ни деликатесов.
Свекровь разочарованно захлопнула дверцу.
— Спрятали, поди? Знали, что мать приедет, и все вкусное убрали? Эх, Олег, Олег… До чего ты докатился. Мать родную куском колбасы угостить жалко?
Олег стоял в дверном проеме, скрестив руки на груди.
— Мам, я же сказал: у нас кризис. Мы экономим на всем.
— А на бензин, чтобы к нам приехать и огород вскопать, у тебя тоже денег нет? — вступил в разговор Толик. — Картошку сажать пора, а там конь не валялся. Я один, что ли, корячиться должен?
— А ты переломишься? — не выдержала Марина. — Тебе сорок пять лет, Толя! Здоровый лось!
— Ты рот-то закрой, пигалица! — вызверился Толик. — Не с тобой разговаривают. Ты вообще тут никто, приживалка! Это ты Олега с пути сбила! Раньше он нормальный был, помогал, а как на тебе женился — все, как отрезало!
— Выйди вон, — тихо сказал Олег.
— Чего? — не понял брат.
— Я сказал: пошел вон из моего дома. Ты как с моей женой разговариваешь?
— Ой-ой-ой, защитник! — Света картинно всплеснула руками. — Мам, ты слышишь? Он брата гонит! Родную кровь!
В этот момент в комнате заплакала проснувшаяся Алинка. Шум, крики и топот племянников сделали свое дело.
Марина метнулась к дочери.
— Вы можете потише?! Ребенка разбудили!
Галина Петровна поджала губы.
— Нервная она у тебя какая-то. И внучка тоже… писклявая. Мои вон, — она кивнула на носящихся по коридору детей Светы, — спокойные были. Потому что я ими занималась, а не в интернетах сидела!
— Так, — Олег шагнул вперед. Лицо у него побелело. — Значит так. Послушайте меня внимательно. Я вас любил. Я вам помогал. Шесть лет я возил вам деньги, продукты, технику. Я оплачивал Светины кредиты, я кодировал Толика три раза! Три раза, Толя! И хоть кто-нибудь из вас хоть раз спросил: «Олежек, а тебе не тяжело? А как ты сам?».
В кухне повисла тишина. Родственники смотрели на него с удивлением, словно заговорила мебель.
— А теперь, когда мне реально плохо, когда я на грани банкротства, вы приехали не помочь. Не поддержать. Вы приехали проверить, не заныкал ли я лишнюю копейку! Вы по холодильнику шарите!
— Сынок, ну мы же не знали, что все так серьезно… — начала было Галина Петровна, чувствуя, что перегнула палку.
— Я говорил! — рявкнул Олег. — Я по телефону говорил! Но вы слышите только себя! «Дай, дай, дай»! Всё. Лавочка закрыта. Денег нет и не будет в ближайшее время. Картошку копайте сами. Крышу чините сами. У Толика руки есть, пусть просыхает и лезет на крышу.
— Ты нас бросаешь? — трагическим шепотом спросила Света. — Своих племянников голодными оставишь?
— У племянников есть отцы. И есть мать. Иди работай, Света. Полы мой, на кассе сиди. Люди живут и на меньшие деньги. А я устал быть вашим спонсором.
Олег подошел к входной двери и распахнул её.
— Уходите. Пожалуйста. Мне надо выспаться, мне вечером на смену.
— На какую смену? — тупо спросил Толик.
— В такси. Я теперь таксист, Толя. Чтобы семью прокормить. Свою семью. Жену и дочь. А не вас.
Родственники выходили молча, ошарашенные. Галина Петровна у двери обернулась, хотела что-то сказать, но, встретившись с тяжелым, пустым взглядом сына, лишь махнула рукой и вышла.
Когда дверь закрылась, Олег сполз по стене на пол и закрыл лицо руками.
— Господи, как же стыдно… Как стыдно, Марин.
Марина вышла с Алинкой на руках, села рядом с мужем прямо на пол.
— Тебе не за что стыдиться. Ты все правильно сказал. Давно надо было.
***
Прошел месяц. Самый тяжелый месяц в их жизни. Но они выстояли. Олег смог договориться с кредиторами, реструктуризировал долг. Бизнес потихоньку, со скрипом, но начинал подавать признаки жизни. Марина сдала проект и получила гонорар.
Родня молчала. Ни звонков, ни визитов.
В один из вечеров, когда Олег и Марина ужинали (уже не пустыми макаронами, а с котлетами!), раздался звонок. Толик.
Олег напрягся, глядя на экран.
— Бери, — кивнула Марина. — Мало ли.
— Да, — сухо ответил Олег.
— Олег… Привет, — голос брата был трезвым. Непривычно трезвым и каким-то виноватым. — Ты это… Ты как там?
— Нормально. Выкарабкиваюсь. Чего хотел? Денег нет.
— Да не нужны деньги, — быстро сказал Толик. — Я это… Я звоню сказать. Я крышу перекрыл. Сам.
— Да ладно? — Олег едва не поперхнулся. — И не упал?
— Не, — в голосе брата проскользнула гордость. — Тяжело, блин, с непривычки. Три дня возился. Мать лестницу держала.
Повисла пауза.
— Слушай, Олег, — Толик кашлянул. — Ты прав был тогда. Я тут… В общем, не пью я уже три недели. Как от нас уехали, так и не пью. Стыдно стало. Ты там пашешь, таксуешь… А я здоровый бык, на шее у матери сижу.
— И что теперь?
— На работу устроился. Сторожем пока, на пилораму. Сутки трое. Там мужики нормальные, не пьют. Копейка будет. Светка тоже… В магазин вышла, фасовщицей. Вроде не ноет пока.
Олег слушал и не верил своим ушам.
— Это хорошо, Толь. Рад за вас.
— Мы это… Картошку посадили. Взошла уже. Мать сказала, осенью вам мешка три выделит. В качестве помощи. Типа, вклад в семью.
Олег невольно улыбнулся.
— Спасибо. Картошка пригодится.
— Ну, бывай, брат. Ты это… не серчай на нас. Мы дураки, конечно, но свои же. Исправимся.
***
Еще через полгода жизнь вошла в колею. Бизнес Олега снова набрал обороты, Марина продолжала работать, но уже в более спокойном режиме.
Они приехали в деревню на день рождения Галины Петровны.
Дом встретил их запахом пирогов и свежевыкрашенным забором.
— О, приехали! — Толик вышел навстречу. Он похудел, лицо посвежело, исчезла привычная одутловатость. На нем была чистая рубашка. — Здарова, брат!
Света бегала по двору, развешивая белье.
— Привет, Мариш! — крикнула она. — Ой, какая Алинка большая стала! Дай потискать!
Никто не просил денег. Никто не жаловался на судьбу.
За столом Галина Петровна, накладывая всем свой фирменный холодец, вдруг замерла.
— Ох, детки… — сказала она, глядя на Олега. — Прости ты меня, старую дуру. Я ведь думала, ты миллионы гребешь, тебе легко. А когда увидела тогда… пустой холодильник этот… И глаза твои красные… Дошло до меня. Что нельзя так. Что загоняли мы тебя.
Она вытерла уголком платка сухие глаза.
— Толька вон человеком стал. Светка шевелится. И я спокойнее стала, не надо за каждого сердце рвать. Оказывается, если с шеи слезть и ногами пойти, то оно и надежнее.
Олег посмотрел на мать, на брата, который наливал морс (морс!), на сестру, которая что-то весело рассказывала Марине.
— Все нормально, мам, — улыбнулся он. — Главное, что поняли.
Марина под столом сжала руку мужа. Он ответил крепким пожатием.
Уважаемые читатели, на канале проводится конкурс. Оставьте лайк и комментарий к прочитанному рассказу и станьте участником конкурса. Оглашение результатов конкурса в конце каждой недели. Приз - бесплатная подписка на Премиум-рассказы на месяц.
Победители конкурса.
«Секретики» канала.
Самые лучшие и обсуждаемые рассказы.