Присаживайся, внучек, чайку попьём. Видишь, за окном дождь моросит — самое время старые истории вспомнить. Было это лет двадцать назад в нашей Гарь-Курье. Бабка Пелагея, соседка, заболела. Не простуда — та хворь, от которой и доктора руками разводят: спит днём и ночью, а проснётся — глаза чужие, будто не свои. Сын её, Вася, сбегал в районный храм — привёз святой воды, икону Николы Чудотворца, даже просфору. Всё по правилам: крестами пометили углы, воду брызнули, молитву прочли. А наутро Пелагея сидит на лавке, волосы растрёпаны, хохочет: «Ваш крест не берёт!» И показывает пальцем на печь: «Вот хозяин избы смеётся над вашей водой!»
Вася аж заплакал от бессилия. А тут дед Ермолай, староста, постучал в окно: «Отзови попову воду, Василий. Дай мне рябины горсть да соли щепотку». Вася сперва упирался: «Как это? Ведь святое дело!» А дед только махнул рукой: «Святое не то, что в сосуде, а то, что в сердце. Твоя мать верит в рябину больше, чем в твою воду. А без веры и крест железный». И правда — к вечеру Пелагея спала спокойно. А на утро у дверей стоял пук рябины, перетянутый красной ниткой, и записка: «Чтоб духу нечистого не было».
Почему рябина сильнее святой воды?
Ты думаешь, бабушки глупые, что вместо церкви рябину вешают? Да нет, внучек. Они просто знают жизнь. Вот спроси любую старуху из глухой деревни: «Что надёжнее — крест на стене или веник рябины над дверью?» Большинство, не задумываясь, скажут: «Рябина». И знаешь почему?
Во-первых, церковь далеко. У нас до ближайшего храма — 40 километров по разбитой дороге. Священник приезжает раз в месяц, да и то не всегда. А рябина — под окном. Её не надо везти, за неё не надо платить. Срезал ветку — и дом под защитой.
Во-вторых, святая вода — товар. В городе, может, и так. А у нас в сельпо бутылки с «освящённой водой» стоят на полке между квасом и подсолнечным маслом. Деревенский человек видит: «Какая же это святыня, коли её продают, как огурцы?» А рябина — дар божий. Никто её не купил, не продал. Сама растёт, сама защищает.
В-третьих, результат важнее обряда. Бабка Агафья из Семёновки рассказывала: «Приезжал к нам молодой батюшка, воду освящал. Через неделю корова сдохла. Я сходила на кладбище, принесла осиновый кол, вбила у хлева — и всё. Больше беды не было». Ей не важен догмат — ей важен покой в душе. Если рябина даёт этот покой — значит, она и есть её вера.
Двойная вера: как живёт деревня
У нас в Гарь-Курье все так живут. Иконы в красном углу — обязательно. Но рядом с Николой Чудотворцем висит пучок полыни, за образом Богородицы спрятана кукла-мотанка с красными нитями. На Пасху все в церковь идут, а после — идут к роднику, где бабки читают заговоры на урожай. Никто не видит в этом противоречия. Как говорила покойная бабка Мотря: «Богу — Богово, а домовому — домовое».
Вот пример: у моей внучки Олеси родился сын. Крестили по всем правилам — в храме, с крестными, именем Александр. А бабушка (мать Олеси) тайком в колыбель положила лоскут от своей рубахи и щепотку соли. Когда я спросила: «Зачем? Ведь крестили!» — она ответила: «Крещение душу спасает, а соль — от сглаза тело». Для неё это не ересь. Это страхование жизни.
Даже в похоронах двойная вера. Хоронят по христиански — с отпеванием, крестом на могиле. Но после поминок старухи идут на кладбище и поворачивают кресты умерших на восток — не по церковному уставу, а по старинному поверью, чтобы души не бродили по ночам. Священник знает об этом, но молчит. Зачем ссориться с людьми, которые и так едва держатся в вере?
Священники: почему они молчат?
А теперь скажу тебе правду, которую мало кто знает. Большинство сельских священников закрывают глаза на эту двойную веру. И не потому, что они плохие христиане. А потому, что живут тем же страхом.
Помню, приезжал к нам о. Михаил — ещё молодой, из семинарии. Увидел в избе моей соседки рябину над дверью и куклу-берегиню под иконой — возмутился: «Так нельзя! Это идолопоклонство!» Соседка, бабка Нюра, только вздохнула: «Батюшка, а ты сам-то пробовал зимой по нашей дороге ехать? У меня сын в городе работает, а я одна. Если домовой прогневается — кто меня ночью услышит, коли заболею?» О. Михаил смутился. А после службы подошёл ко мне: «Дядя Семён, а как тут быть? Ведь я же должен...» — «Должен, — говорю, — людям помогать, а не гнев их на себя наводить. Если бабка верит, что рябина её спасает — пусть вешает. Главное, чтобы она к иконе с молитвой подходила».
С тех пор о. Михаил приезжает — благословляет иконы, даёт святую воду. А если видит рябину — делает вид, что не замечает. Зато расспрашивает: «Нюра, как здоровье? Хозяйство как?» Она ему доверяет. А доверие — это ключ к душам. В прошлом году у Нюры он даже принял исповедь, а потом украдкой помог ей в огороде высадить картошку.
Так и живёт церковь в глубинке: не борется с магией, а вплетает её в свою ткань. Священники знают: если запретить рябину — люди перестанут ходить в церковь. А так — хоть приходят. Хоть верят по-своему.
Почему народная магия «сильнее»?
Ты думаешь, это суеверие? Нет, внучек. Это знания, проверенные болью. Слушай, что рассказывала бабка из Сосновки.
В 1946 году после войны в их деревню приехал молодой священник. Велел убрать все «языческие приметы» — рябину, полынь, обереги. Люди послушались. Через месяц в деревне началась эпидемия. Дети болели, старухи помирали. Врач из райцентра сказал: «Дизентерия от плохой воды». А бабка Марфа (ей тогда 80 лет было) шептала: «Не вода виновата. Дома остались без защиты».
Когда священник заболел сам и еле дышал, Марфа пришла к нему: «Отпусти народу верить по-своему, батюшка. Пусть вешает рябину. Не Богу ты противишься, а людскому сердцу». Священник согласился. Люди повесили обереги — и эпидемия сошла на нет. Не потому, что рябина воду очистила. А потому, что люди перестали бояться. А страх — самая сильная болезнь.
До сих пор в Сосновке говорят: «Крест не защитил, а рябина спасла». И правда: когда человек верит в защиту — он и вправду защищён. Не от бацилл, но от отчаяния.
Сегодня: старое и новое
В прошлом году в нашу Гарь-Курью приехала журналистка из Москвы. Видит в моей избе рябину над дверью и спрашивает: «Вы же православный! Как вы можете так?» Я ей отвечаю: «Девонька, ты в городе живёшь. У тебя полиция под окном, скорая через пять минут приезжает. А у нас до ближайшего врача два часа езды. Если ночью волк во двор заберётся или пожар начнётся — кто меня спасёт? Церковь в сорока километрах. А рябина — здесь. Она не даст волку переступить порог, не даст огню разгореться».
Она удивилась: «Но это же не по науке!» Я засмеялся: «А что наука знает о том, как живёт деревня? Наука не спасёт тебя, когда телефон не ловит, а в избе одиноко. Тогда ты веришь в то, что рядом — даже если это только ветка рябины».
И знаешь, что самое интересное? Даже молодые понимают это. Мой внук Саша в Москве программистом работает. Приезжает на выходные — всегда приносит мне новый крестик и ветку рябины. Говорит: «Дед, ты ж не будешь одной верой жить? Пусть у тебя двойная защита».
Что остаётся в конце?
Я прожил 78 лет. Видел, как церкви закрывали, как снова открывали. Видел, как молодые священники приезжали с огнём в глазах искоренять «суеверия», а потом сдавались, видя, как люди плачут у пустых икон без своих оберегов.
И я понял одну простую истину: Богу важна не форма молитвы, а вера в сердце. Если бабка крестится иконой — хорошо. Если она верит, что рябина защитит внуков — тоже хорошо. Потому что в обоих случаях она любит. Любит своих близких, любит свой дом, любит ту жизнь, которую ведёт.
Священники, которые понимают это, не проиграли битву с народной магией. Они выиграли сердца. Потому что оставили людям право на их страх, их боль, их способ верить. А те, кто требует «чистоты веры», часто остаются с пустыми храмами.
На прощание
Внучек, ты в городе живёшь. У тебя всё иначе. Но если когда-нибудь окажешься в деревне — не суди строго бабушек, которые крестят избу рябиной. Просто спроси: «Бабуля, а зачем тебе эта ветка?» И она расскажет тебе историю, от которой волосы дыбом встанут. А в конце скажет: «Ты думаешь, я верю в рябину? Нет. Я верю, что кто-то надо мной стоит. А как он называется — Бог, домовой или ангел-хранитель — мне всё равно. Главное, чтобы не оставил».
И правда. Главное — чтобы не оставил.
Чай остыл. Давай ещё чашечку налью? Пока греем — расскажи, а в вашем городе есть такие «двойные веры»? Или всё проще?
******************************************************************