Когда те, кто ранит сильнее всего, закаляют вас духовно
Дорогая душа,
Что такое любовь, когда её испытывают огнём?
Это не мягкое сияние закатов, не тепло дружеских объятий, не стихи, которые мы пишем, когда сердце пьянеет от сладости; нет, истинное лицо любви видно тогда, когда её пронзают, предают и ставят на колени.
И вот тогда становится ясно, любовь - это не настроение, а внутренняя стойка, почти ремесло, которое не выучишь по открыткам.
Сможете ли вы любить, когда ваше доверие разбито?
Сможете ли вы держать сердце открытым, когда тот, кого вы кормили нежностью, становится рукой, которая ранит вас?
Может ли любовь растянуться так широко, чтобы вместить не только любимого Иисуса, но и предающего Иуду?
И если вам от этих вопросов неуютно, это нормально: предательство не обсуждают спокойно, его обычно проживают телом.
Эти вопросы преследуют каждую душу, которая тянется к истине.
Потому что лёгкая любовь - приятная, удобная, одобряющая - это всего лишь репетиции.
Финальный акт драмы всегда один и тот же: когда входит боль, любовь отступает или углубляется во что-то несокрушимое?
Где-то здесь проходит граница между теплом, которое зависит от погоды, и теплом, которое вы выбираете сами.
Возможно, поэтому мистики и говорят вполголоса: безусловная любовь - это не любовь без границ.
Это любовь без страха.
Это не значит позволять предательству топтать вас, это значит не отдавать ненависти ключи от вашего сердца.
Это не значит делать вид, что боли нет, это значит преобразить её так, чтобы даже рана стала проёмом.
И да, границы при этом остаются: любовь может быть широкой, а дистанция - точной.
Аная думала, что она уже разобралась с этим делом любви.
Она любила закаты, мороженое, коз (пока они живы), своего Мастера и даже сплетников-односельчан (в свои лучшие дни).
Так обычно и бывает: пока никто не давит на больное, мы искренне считаем себя очень светлыми.
Но однажды вечером, после того как её предал самый близкий родственник (такое предательство режет глубже, чем разбитое сердце), она взлетела на гору и закричала Мастеру:
Ветер там, наверху, обычно холодный, и слова вылетают резче, чем вы планировали.
- Как я могу любить того, кто ударил меня в спину? Это и есть, по-твоему, духовность - записаться в коврики у порога для бесчувственных грубиянов?
Мастер тихо усмехнулся, будто предательство - просто ещё один вкус мороженого.
- Ах, мой драгоценный алмаз, вот мы и дошли до выпускного экзамена. Любить Иисуса легко. Попробуй полюбить Иуду.
Он сказал это так буднично, что у Анайи внутри всё снова вспыхнуло.
Аная моргнула.
- Простите, что?!
Мастер наклонился ближе и прошептал:
- Любой умеет любить святого, доброго, того, кто лечит щенков.
- Но сможешь ли ты любить предателя?
- Это тантрическая олимпиада любви.
- Если ты способна удержать того, кто тебя сломал, в том же объятии, что и того, кто тебя поднял, значит ты уже попробовала Христово сознание.
И мне слышится в этом не призыв терпеть всё подряд, а вызов не дать своему сердцу ожесточиться. - Иуда не злодей, он зеркало.
- Он отражает те места, где твоя любовь всё ещё с условиями, заборчиками, пунктами, мелким шрифтом.
- Ты сказала, что любишь безусловно, но имела в виду: кроме тех, кто меня ранит?
- Это не любовь, это договор, посыпанный блёстками.
Иногда самый честный договор - это признать, где у вас болит, и перестать притворяться, что не болит.
Аная скрестила руки.
- Но это кажется невозможным.
- Конечно кажется невозможным! В этом и смысл.
- Божественная любовь всегда невозможна для эго.
- Поэтому она и раскалывает тебя, пока ты любишь уже не как Аная, а как сама Вселенная.
Эго любит по принципу заслужил или не заслужил, а сердце учится любить иначе, и это правда ломает привычные схемы.
В ту ночь Аная сидела у огня и снова и снова прокручивала в голове предательство.
Ярость кипела.
Обида вспыхивала.
И вдруг она вспомнила слова Мастера:
- Твой алмаз неприкосновенен. Если твоего алмазного я нельзя ранить, то что именно ты так отчаянно защищаешь?
Пламя потрескивало, и в этом треске было что-то успокаивающее, почти как ровный пульс.
Она поняла: рана настоящая, да, но алмаз не ранен.
Боль была, но была и бесконечная способность прощать.
Тихо она прошептала:
- Я вижу тебя, Иуда.
- Я вижу твою тень и твою рану под раной.
- И хотя я больше не поднесу тебе своё доверие на серебряном подносе, я не отравлю сердце ненавистью.
- Моя любовь слишком велика, чтобы схлопнуться в месть.
Прощение здесь звучит не как оправдание, а как отказ носить яд в себе.
Впервые она почувствовала, что её сердце стало больше, чем её боль.
Вот это и было настоящим чудом.
Не громкая вспышка, а тихое расширение внутри, когда становится чем дышать.
Спустя несколько недель, когда предатель прошёл мимо на рынке, Аная не побежала и не задымила глазами.
Она подняла чашку чая и крикнула:
- Привет, мой личный Иуда! Поздравляю, ты мой духовный тренер по выносливости. Без тебя я бы так и тягала лёгкие веса простой, удобной любви. Спасибо за предательство - это интервальная тренировка для души!
Смешно, конечно, но в этой смешинке есть власть: когда вы можете пошутить, боль уже не держит вас за горло.
Односельчане решили, что она тронулась умом.
А она внутри знала: она только что сдала самый трудный урок из всех.
Иногда самый зрелый результат выглядит со стороны как странность.
Настоящая проверка безусловной любви - не в том, чтобы поклоняться святым или обнимать щенков.
Она в том, сможете ли вы не закрыть сердце, когда жизнь наносит самый глубокий порез.
Любить Иисуса - это детский сад.
Любить Иуду - это аспирантура.
И всё же это не про наивность: это про внутреннюю силу, которая не путает доброту с самоотменой.
И вот так, дорогой читатель, Аная поняла, что истинная любовь - не выдуманное чувство, а радикальная алмазная стойка.
Любовь, которая говорит: я вижу твою тень, я вижу твою рану, и хотя я не стану помогать тебе вредить мне, я не сделаю тебя изгнанником из своего сердца.
Это редкое равновесие: мягкость внутри и ясность снаружи.
И поэтому мы спрашиваем снова,
Любовь остаётся любовью, когда больно?
Любовь остаётся любовью, когда она прощает, но не забывает?
Любовь остаётся любовью, когда она выбирает обнять предателя не как врага, а как острый инструмент, который вытачивает нас ближе к Богу?
Если алмаз должен сиять, его нужно огранить.
Если сердце должно расшириться, его нужно раскрыть через трещину.
И если любовь должна стать безусловной, ей придётся включить даже того, кто показал нам, чем любовь не является.
Если вам хочется дальше изучать магию и эзотерику без спешки, но с живым смыслом - продолжайте путь по этим дверям:
✨ SapphireBrush ✨ Для ДОНАТОВ ✨ Запись на консультацию ✨ Канал в Телеграм ✨ Группа ВКонтакте