Села написать лёгонький разбор "Франкенштейна", пока его все смотрят, чтобы декодировать кое-чего кое-где, тем и развлечь(ся).
А получилось искусствоведческое эссе, насколько плотный образный язык предложил зрителю Дель Торо. Художник-постановщик проекта – Тамара Деверелл, художник по костюму – Кейт Хоули, чьими работами в этом фильме я и восхищаюсь, и завидую.
Будут спойлеры, поэтому читайте, когда посмотрели.
ОБРАЗ ВИКТОРА
Завидовать начала с первых кадров. С алой вуали матери Виктора, с её запредельного объема, с несбыточной контрастности костюма и экстерьера («десатурейт, Света!» - сказали бы мне, предложи я подобное).
Дель Торо, напротив, помещает мать юного Виктора в центр его мира: он неё просто невозможно оторвать глаз.
Привычный мир рушится, инициируя ребёнка в новую роль образом, от которого больно физически:
Сцены похорон отца и выступления перед комиссией уже взрослого Виктора, идущие друг за другом, зарифмованы лобово: через красный шарф.
Доступный и поверхностный визуальный код.
Но давайте нырнём чуть глубже.
Кейт Хоули в интервью британскому Vogue рассказывает, что вдохновлялась для образа Виктора костюмами Мика Джаггера и Рудольфа Нуреева. Чтобы анатомический театр, на «сцене» которого выступает герой, был для него буквальной сценой. Остроумнейшая параллель!
Что до соответствия референсам? Они переданы практически буквально:
Одна из моих любимых сцен, сцена бала, заявляет Виктора рок-звездой: он единственный танцует с голой грудью: остальные мужчины вальсируют в галстуках и визитках.
ЭЛИЗАБЕТ
Сцена, в которой мы впервые видим Элизабет, разбила мне сердце своей глубиной и изяществом:
На фоне классического голландского натюрморта Ванитас, напоминающем зрителю о тщетности, смертности, мимолётности человеческой жизни мы видим героиню, чьё лицо, в обрамлении перьев – вечный Серафим.
Вообще, религиозного, ангельского, божественного во «Франкенштейне» предостаточно, что и логично для темы Создателя и Создания.
Но вернёмся к костюмам Элизабет.
Любопытно, что со сменой декорации, и рассмотрев, что в ожерелье вовсе не сапфиры, а жуки-скарабеи, начинаешь видеть скарабея и в головном уборе тоже. Символ, олицетворяющий созидательную силу, возрождение, солнце, вечный цикл жизни.
Кейт Хоули пишет, что костюмы в каких-то местах намекают на Деву Марию, Элизабет в красном напоминают Виктору мать, а платье с «малахитовыми срезами» - это метафора фрактального устройства человека, его кровеносной и лимфатической систем. (Метафору микро-в макро я сама очень люблю, но в случае с «Франкенштейном» - это ещё и грандиозное композиционное решение: единство округлых форм в декорации и элементах костюма.)
Ожерелье с жуками сразу даёт ключ к пониманию интересов Элизабет.
Что интересно, одним из референсов Хоули для костюмов Элизабет была сама автор романа «Франкенштейн» - Мери Шелли
Драгоценный колорит костюмов в переливающихся цветах спинок редких жуков.
Свадебное платье Элизабет – нежный оммаж художника платью «Невесты Франкенштейна» 1935 года
СУЩЕСТВО
В фильме предостаточно религиозных аллегорий.
По образу Существа легко считать другой вечный христианский символ– Христа.
Особенно грандиозны сцены, в которых Существо встречает солнце. Вечное единство с вечным источником.
В сценах, в которых Виктор пытается заставить Существо говорить («Я знаю у тебя есть мысли!»), Существо сидит в позе «Мыслителя» Родена, символа созерцания и философии, доступной первородному, не испачканному «идеей» сердцу, которому единственное, что нужно – любовь, а не научение.
Эти сцены рвут мне сердце, так фантастически точно передана пропасть чувствующего и бесчувственного.
Тем глубже и целительнее вот эта встреча: увидеть другого, отличного от тебя, во всей его инаковости и красоте.
Существо, покидая мир создателя, встречает оленя, и разумеется, это снова символ. Спасителя, благочестия, победы добра.
Моя любимая сцена фильма, в которой Виктор, произнося фразу «я никогда снова не создам нечто подобное тебе: злое и искажённое», смотрит на себя в зеркало. Грандиозная метафора и большой вопрос всем нам, человекам: Кто мы на самом деле? Заложники собственных искажений? Или у нас всё ещё есть шанс на доброе и открытое сердце?
С вами была Светлана Михаленко, дизайнер одежды и художник по костюму.
Больше разборов в моем тг-канале VROZOVOM ⬅️