По ту сторону тьмы - 3
Вот так всё и сложилось. И сейчас, стоя у окна в тёмной кухне, Инна, докуривала вторую сигарету и размышляла о предстоящей поездке.
Естественно, никого брать она с собой не собиралась. Во-первых, если честно, особо звать с собой было некого. Как уже говорилось, не было у Инны таких близких друзей. Все её знакомые девицы были легкомысленными фифами, постоянно тусившими по клубам, и никому из них не нужно было ехать с «полоумной писакой» (Инна прекрасно знала, что за глаза подруги из зависти её так и называют), чёрт знает куда, и чёрт знает зачем.
А из всех знакомых мужчин у неё был только тот самый Ванька. Все остальные были её бывшими, а с бывшими она никогда не сохраняла дружеских отношений. Слово «бывший» для неё приравнивалось к слову «умерший» как бы цинично это не звучало. Таким образом, ехать предстояло одной. Но тот, кто не знал Инну, удивился бы очень, когда бы понял, что эта рискованная поездка в одиночестве - для неё только в радость. Потому что, положа руку на сердце, даже если бы и было кого пригласить с собой, Инна не сделала бы этого. Она была писательницей, и чужой, посторонний человек рядом мог бы помешать ей получить все необходимые впечатления и всю необходимую информацию в чистом виде.
Для того что бы получить всё это она должна была раствориться в атмосфере того места, куда она собиралась ехать. А для этого она должна была быть одна. Конечно, всё это было опасно. Но Инне, привыкшей с детства путешествовать автостопом, небольшая прогулка за город в глушь опасной совсем не казалось.
Ну, насчёт бомжей, Ванька, пожалуй, был прав - в таких местах частенько собираются разные отбросы общества. Инна положила в свой походный рюкзак газовый баллончик. Ещё одна причина, почему она так была уверена в себе - в юности она пять лет занималась айкидо, и довольно преуспела бы в этой области, если бы не проснувшиеся писательские таланты и не поступление на факультет журналистики. Так что то, что другому человеку показалось бы дикостью, для неё было не больше, чем развлечение с небольшим элементом риска.
За окном стояло начало сентября – тёплая погода, прощальный привет уходящего лета, и Инна знала, что скоро начнутся дожди. Посветив зажигалкой, она посмотрела на часы, висящие на стене. Двадцать пять минут третьего. В семь тридцать утра вставать. Что ж, подумалось ей, время поспать ещё есть. Она затушила окурок в пепельнице и тут почувствовала, как, наконец то, на неё наваливается сон. Дойдя до кровати, она, не снимая халата, легла, обняла подушку, и проспала так до утра, не меняя положения.
Инне снилось, что летит она высоко, паря в небе. А под ней хлюпает, издавая отвратительные звуки, зловонная чёрная яма. И задача Инны - не дать себя засосать в это место, хотя её неумолимо тянет вниз. Инне страшно и легко одновременно. И ещё звучит где-то далеко «Лунная соната» Бетховена. Звучит всё громче, громче…
Открыв глаза, она поняла, что это будильник на сотовом. Инна очень любила произведения Бетховена, и специально поставила «Лунную сонату» на будильник, что бы легче было вставать. Сев на постели, она почувствовала себя свежей и отдохнувшей - несколько часов крепкого сна вполне удовлетворили потребность её организма в отдыхе.
На кухне, напевая какую-то мелодию, он приготовила себе «холостяцкий завтрак» - яичницу, два бутерброда с колбасой (с собой в дорогу она так же приготовила бутерброды, бутылку апельсинового сока) и сварила кофе. Пить кофе по утрам для неё было святым делом. Она получала от него неописуемое удовольствие. После кофе под сигарету её мысли прояснялись и тело было полно сил вплоть до самого вечера.
Однако, сегодня рассиживаться было некогда. В девять утра надо было уже сесть на автобус, отходящий по расписанию за город с автовокзала. Она записала маршрут, сказанный Ванькой, слово в слово и была уверена, что не заплутает. Кинув в рюкзак пачку сигарет с зажигалкой, закрыв дверь ключом, она слетела с лестницы, перепрыгивая, как школьница через ступеньки.
Если б кто- то видел её стороны, вряд ли бы смог дать ей больше шестнадцати лет - озорная девчонка, с взлохмаченной короткой стрижкой, одетая в простенькие джинсы и куртку-ветровку, на ногах старенькие кеды. Её глаза светились тем нетерпением, которое она всегда испытывала, отправляясь в очередной поход, словно спрашивая себя: «что меня ждёт на этот раз?» и с удовольствием покидая пределы города и маленьких, скучных людей в нём.
Инна хлопнула дверью подъезда и отправилась на автовокзал, который, кстати, находился в двух кварталах от её дома, так что пешая прогулка до него не заняла у неё много времени.
В автобусе было свободно. В салоне было человек пять пассажиров - парень в очках, уткнувшийся в окно с наушниками в ушах; старый дед с внушительным мешком и в охотничьих сапогах; тётка с двумя детьми - школьниками, и, собственно, сама Инна.
Она села у окна и погрузилась в свои мысли. Причём погрузилась так глубоко, что через два часа, когда автобус, качнувшись, остановился у небольшой крытой от дождя остановки, на вверху которой было написано «ост. ЯМАХИНСКАЯ», Инна даже не сразу сообразила, что пора выходить.
Шофёр, видимо, решивший, что здесь сходить никто не будет, уже собирался закрыть двери, когда Инна скатилась по ступеням и вынырнула из полутёмного салона автобуса. За её спиной раздалось шипение закрываемых дверей, и автобус, подняв облако пыли на прощание, скрылся за поворотом. На этой остановке она слезла одна; так что попутчиков не предполагалось.
Она оглядела местность: остановка находилась на обочине дороги, судя по всему, машины здесь ездили не часто. За самой остановкой, по правую руку, простиралось поле, точнее, сельскохозяйственные угодья, как будто без края и конца. По левую руку, по другую сторону от остановки, Инна увидела пролесок. Высокие деревья шумели и как будто налезали друг на друга. Она вспомнила слова Ваньки про лес, единственную тропинку, и сделала логический вывод, что ей туда.
Почему-то начала портиться погода. Ещё в автобусе Инна заметила, что солнце перестало показываться, а небо значительно посерело. Это ей совсем не понравилось. Возвращаться обратно под дождём ей совсем не хотелось, а ночевать в заброшенной психушке, она, естественно, не собиралась. С надеждой, что, может всё ещё образуется, Инна начала поиски той единственной тропинки, и наконец, увидела, как возле орехового куста, берёт своё начало и извивается, уходя в лес, предмет её поисков. Инна закинула рюкзак на плечо и вошла в полумрак деревьев.
Тропинка вела её уверено и точно в заданном направлении. Почти час она шла по ней, отодвигая руками настырно лезущие в лицо ветки деревьев. По пути ей не встретилось ни одной живой души, и Инне начало уже казаться, что она попала на какой - то необитаемый остров.
Один раз она остановилась, присев на небольшой трухлявый пенёк и решила, что пора немного перекусить. Достала из рюкзака завёрнутые в газету бутерброды, она половину провизии сразу же уничтожила, оставив вторую на обратный путь. Выпив пол бутылки апельсинового сока, она достала сигарету и наспех закурила. Всё-таки трапеза на свежем воздухе не идёт ни в какое сравнение с принудительным глотанием еды в душной, маленькой кухне, сделала для себя вывод Инна.
Докурив, она предварительно затушила сигарету (лес есть лес), и посмотрела на небо. Стало ясно: лучше погода не будет, а вот хуже - очень даже может быть. Покачав головой, она упаковала свой рюкзачок и двинулась дальше по той же самой тропинке. Когда ей стало уже казаться, что прогулка по лесу слишком затянулась, деревья, внезапно расступились. Она вышла из леса, который, как ей теперь казалось, стоял сзади неё непроходимой стеной.
Щёлкали и пели какие-то птицы вокруг, а перед Инной, в нескольких метрах, возвышался неприятный, высокий (метров пять) забор из мелко плетённой проволоки. Местами на проволоке были следы ржавчины. Грубо сколоченные, прогнившие доски, крест-накрест, налепленные на забор, (видимо, для большего укрепления), так же дополняли картину. За забором возвышалось что-то серое, как каменная глыба или громада.
Инна несколько минут стояла, напряжённо слушая, пытаясь уловить хоть какие-то звуки человеческого присутствия: ругань бомжей, крики, или ещё что-нибудь. Но стояла мёртвая тишина. Даже пение и щёлканье птиц в лесу за спиной, как будто не имело никакого отношения к этому месту и находилось в другой реальности.
Инна скинула рюкзак, открыла его и достала газовый баллончик, опустив его в карман куртки. В нужный момент, если, конечно, он будет, она сможет быстро его достать. Вряд ли это место так необитаемо, как кажется на первый взгляд. Но где-то должна быть здесь ещё и лазейка. Так. Высохшее дерево… её взгляд метнулся и она увидела невдалеке скелет умершего дерева. Оно почти находилось у края леса. Высокое и немое, как человек, протягивающий худые чёрные руки, оно странно выделялось на фоне пусть уже увядающей, но ещё сочной зелени леса.
Она пошла к нему. Серое небо тяжело плыло над головой. Почему-то сделалось тоскливо и неуютно. Ей начало казаться, что она уже долгое время не слышит звуки человеческого голоса; это начало действовать ей на нервы. Пожалуй, впервые она смогла признаться себе, что жалеет, что отправилась сюда в одиночку.
Встав возле дерева, прямо напротив которого, метрах в двадцати, она видела всё тот же забор. Неприятный и ржавый; но никакой лазейки Инна, сколько не щурила глаза, обнаружить не могла. Чертыхнувшись, она пошла по прямой линии от дерева к забору. Забор смотрел на неё так же равнодушно и враждебно, как и раньше.
Инна ничего не могла понять: может, Ванька ошибся? Перепутал чего-нибудь? Или здесь уже поставили новый забор? Хотя вряд ли. Во-первых, по внешнему виду забора, новым он явно не выглядел. Во-вторых, кому понадобилось менять забор на этом Богом забытом месте? Здесь всё равно, похоже, никого нет, да это ведь и не объект государственной важности… она размышляла, ведя рукой по противно-холодной, какой-то скользкой, проволоке. Внезапно пальцы зацепились за что-то, да так неудачно, что на одном остался неглубокий порез.
Инна от неожиданности ойкнула и отдёрнула руку. Прямо пред ней, торчали перерезанные кусочки проволоки - как будто кто-то старательно прорезал себе дыру в заборе и так же старательно, замаскировав, приделал кусок на место. Инна вытянула руку, несмело толкнула проволоку, и кусок забора в виде разодранной проволоки упал к её ногам, чуть покачнувшись. «Ловко», подумала она, и усмехнувшись, пролезла в дыру, всё-таки выдрав небольшой клок материи из своей старенькой куртки ветровки.
Во дворе бывшей психушки валялись какие-то доски, сваленные в небольшие кучи, под деревом чуть поодаль Инна даже увидела покосившийся, сколоченный из досок столик. На нём стояла пара пустых бутылок. «Как и предполагалось, человеческая цивилизация присутствует и здесь» отметила она про себя, окинув взглядом объект своих исследований.
Сначала она не почувствовала ничего особенного. Четырёхэтажное здание, поднималось над всем этим мусором и забором (который на его фоне уже не выглядел так внушительно). Покрытое серой краской, которая уже давно начала слезать, обнажая голые стены, больница, похоже, была построена в виде буквы «П». И с одного края (который был ближе к ней), Инна увидела чёрный зёв главного входа. Дверей не было; стёкла почти все были выбиты; и только местами, мутно-заплёванные, они виднелись глазу.
Почему-то ей пришло на ум сравнение с какой-нибудь тюрьмой, построенной в начале прошлого столетия. Всё это были только первые впечатления, а вот потом началось странное. Инна уже направлялась к главному входу, как вдруг острое чувство опасности словно захлестнуло её. Ноги никак не хотели идти; более того, Инна почувствовала, что нужно уходить отсюда. Уходить немедленно, прямо сейчас, иначе потом может быть поздно. Ни звука не было слышно вокруг, тем не менее, ей показалось, что здание словно СМОТРИТ на неё. Смотрит зияющими провалами окон. Смотрит и хранит в себе что-то очень страшное, что-то, что ждёт её внутри. Тихо, затаившись, ждёт…
Инна сжала руки в кулаки. Да что за чертовщина тут творится? Точнее, что за ерунда лезет к ней в голову? Она много раз бывала на подобных заброшенных объектах, множество неоконченных строек исследовано ею! И, что теперь? Она, как трусливый ребёнок, испугалась какой-то старой, опустевшей больницы?! Ради этого она ехала сюда, продиралась по лесу, чтобы полюбоваться на облезлый фасад данной развалюхи и потом, повернувшись, уйти?! Нет и ещё раз, нет! Прочь все глупые мысли из головы!
«Чёртов Ванька, -подумала она поморщившись. - Наболтал всякой ерунды, знает ведь прекрасно, что я человек впечатлительный… А вот сейчас исследую тут всё вдоль и поперёк, а потом приеду, и в лицо ему посмеюсь: и ничего такого, сверхъестественного, в твоей больничке, Ванечка, нету… господи, о чём я вообще думаю, стоя тут?! Время только теряю…» Она решительно двинулась вперёд, и вскоре уже скрылась в темноте входа.
…Пахло сыростью, плесенью, и ещё чем то, не особо приятным. Типичные запахи для данного места. Как уже говорилось, Инна не раз бывала на таких объектах, и уже особо не принюхивалась. Привыкла, как говорится. Странное чувство прошло. А может, Инна просто про него забыла. Оказавшись внутри, она всецело увлеклась изучением обстановки. Решила сначала исследовать весь первый этаж.
Как уже оговаривалось, всего их было четыре. Тёмные комнаты, были конечно, все однообразны. Но было всё равно интересно. Кое где валялись старые, с поблёкшими этикетками, бутылки из-под пива, водки. В одной комнате Инна нашла стоптанный, рваный башмак. В общем, всё как всегда.
Несколько раз она видела граффити - вероятно, какие-то подростки тренировались в настенной живописи. Надписи были разные: глупые и примитивные, типа «Я тебя люблю» или «Здесь был Коля», иногда на английском. Но попалась ей на глаза и одна надпись, почему-то оставившая неприятный осадок в душе. На грязной стене было написано крупными чёрными буквами (рисовали баллончиком): «БЕРЕГИ ЖИЗНЬ… ПОКА ОНА У ТЕБЯ ЕСТЬ…». Инне не понравился ни текст, ни его содержание. Опять стало как-то неуютно и немного боязно. Она покачала головой и отправилась дальше бродить по больнице.
Смущало её одно обстоятельство: почему здесь нет людей? Обычно в таких местах всегда ютятся беспризорные подростки, люди без определённого места жительства, или алкаши какие-нибудь. Конечно, Инна совсем не горела желанием их встретить - в таких местах такие люди несут опасность, это понятно, но всё же? Почему? Ведь никого, ни одной живой души…. Только крысы иной раз прошмыгнут под ногами. А, может оно и к лучшему, подумала она. Лучше бродить одной, чем нарваться на компанию грязных пьяных мужиков, потерявших свой человеческий облик. Тогда точно пришлось бы делать ноги… а пока всё идёт по плану.
За своими рассуждениями она не заметила, как вышла в какую-то особенную, большую комнату. Наверное, здесь была столовая… подумала она. Или какое-нибудь фойе… Виднелись несколько столбов посреди всего этого, или, можно даже было сказать, колонн. «Интересно! Это явно не было палатой для больных. Да, скорее всего, здесь была столовая, причём большая…» она сделала несколько шагов, обвела всё взглядом и посмотрела в дальний конец комнаты.
И тут сердце её ухнуло. Первое время ей даже показалось что она не может дышать. То, что она увидела, изменило её жизнь с этой минуты радикально и надолго. Но она пока не могла этого знать…
Ели вам было интересно читать - буду благодарна за лайк и подписку.