9 ноября не только жители родного села Старый Ашыт, но и вся Арча со слезами провожали Раята Рашатовича Насыйбуллина с позывным «Тихий».
В народе о нём говорили: «Имя не соответствовало характеру — ушёл он шумно и ярко». Военнослужащий, сумевший пройти через самые страшные испытания, погиб от удара дрона. Теперь над его могилой развевается флаг России. Будто колышущийся на ветру стяг напоминает о его присутствии и даёт понять: он навсегда останется в сердцах людей, пишет Лилия Гайнуллина из газеты "Шахри Казан".
История семьи
Раят родился и вырос в селе Старый Ашыт Арского района в семье Гульназиры и Рашата, был средним ребёнком. Окончив среднюю школу в родном селе, он поступил в Казанский государственный педагогический колледж на отделение программирования и успешно его окончил. Несмотря на полученный диплом учителя, связывать свою дальнейшую жизнь с педагогикой Раят не стал. Он работал инспектором службы охраны в одной из частных организаций Казани. Именно там судьба свела его с будущей супругой — уроженкой Арчи Гульнур.
— В то время я работала в Казани. Мы сидели с друзьями в кафе, а он пришёл туда по приглашению. При первой встрече он показался мне сдержанным и немного высокомерным: всё время смотрел в телефон и почти не разговаривал. На следующий день он сам нашёл мой номер и написал. А я поделилась с ним своими первыми впечатлениями. В ответ Раят написал: «Меня привлекли твои глаза». Видимо, чтобы не выдать своих чувств, он украдкой поглядывал на меня. Мы начали общаться по телефону и вскоре выяснили, что родом из соседних деревень. Раят недолго «протаптывал дорогу» между моей родной деревней Ак Чишмә и Старым Ашытем.
В глазах Гульнур отражаются воспоминания о юности и счастливых мгновениях. Молодые люди общались всего три месяца. Раят спешил к любимой на своей машине «Жигули».
— Однажды во время разговора он сделал мне предложение: «Если я люблю, то люблю одного человека и на всю жизнь. Ты выйдешь за меня?» Я, не раздумывая, согласилась. Мы не стали устраивать пышную свадьбу. 11 мая 2012 года собрали родных и провели никах — для меня это было самым главным. Раят мечтал, что когда-нибудь мы обязательно сыграем свадьбу. Видимо, наш союз был предначертан на небесах. Иначе разве смогла бы я прожить рядом с ним 14 лет, не зная ни ветра, ни дождя? Он был надёжным мужем, мудрым советчиком и любящим отцом. Сейчас нашей дочери Адиле — ученице шестого класса, а сын Райнур учится в третьем. Мы приобрели трёхкомнатную квартиру в Арче. Всё это благополучие — результат трудолюбия Раята, его честного и упорного труда.
Мобилизация и отправка на фронт
В 2022 году, после объявления частичной мобилизации, повестка пришла и рядовому запаса Раяту Рашатовичу Насыйбуллину. Поскольку он был прописан в деревне, документ глава сельского поселения передал его отцу.
— Повестка пришла 22 сентября, — продолжает Гульнур. — Отец сразу позвонил Раяту и сообщил об этом. В тот момент он был на работе. Тогда никто толком не понимал, что происходит. На следующий день к восьми утра их собрали в спортивном комплексе Арска. Людей было очень много. День выдался холодный и дождливый — я помню его так, будто это было вчера. Дети в это время были в школе. Я не отходила от Раята, ждала вместе с ним. Мужчин держали там до четырёх–пяти часов вечера, затем посадили в большие автобусы и увезли. Всего было шесть автобусов. Сына в тот день оставили в детском саду, а дочь забрали из школы — она успела проводить отца. Раят уехал, взяв с собой лишь паспорт: мы думали, что их ещё вернут. Потом были дороги на ЭКСПО… Там его определили стрелком в мотострелковое отделение роты. Это было примерно 27 октября. Я отпросилась с работы и поехала к нему, собирая всё необходимое, расспрашивая людей.
Каждый день Гульнур ездила по маршруту Арск — Казань, иногда брала с собой и детей. После месяца военной подготовки 25 ноября поезд увёз мужчин далеко от родных мест — в зону проведения специальной военной операции. Мыслями они всё ещё были дома, а на деле уже ступили на землю под Сватово. Пронизывающий сухой холодный ветер сразу дал почувствовать суровую реальность. Даже земля там была иной: стоило ступить — и ноги вязли. Обувь и верхняя одежда, привезённые из дома, быстро приходили в негодность. Оставшись в открытом поле, бойцы копали окопы, обустраивали блиндажи. Именно там они впервые по-настоящему поняли, что такое дроны, научились различать их — даже по звуку.
— Им часто приходилось перемещаться с места на место. Пока окопы не были готовы, они спали прямо на холодной земле, в спальных мешках. Мы не знали, где именно он находится и что ему приходится видеть. В одном из мессенджеров мы создали группу, куда вошли только родственники бойцов их роты. Если утром кому-то из нас приходило хотя бы одно сообщение, для всех это было большой радостью — мы сразу делились новостью. Значит, живы. В роте Раята служили ребята из Балтасинского и Лаишевского районов, были и казанские. Те, кто с сентября 2022 года находился вместе, стали особенно дружными и сплочёнными. В январе 2024 года после ротации многих из них перевели в другие подразделения. Когда мы собирали посылки и спрашивали, что нужно, Раят чаще всего просил сладости, фрукты, орехи, казылык. Мы передавали всё и через волонтёров, и через ребят, приезжавших в отпуск, — рассказывает Гульнур.
Полгода без вестей
Поскольку Раят служил стрелком, его рота постоянно находилась на передовой — от одного штурма к другому. В одном из таких боёв, в октябре 2024 года, Раят ушёл в атаку и пропал без вести на шесть месяцев.
— Не осталось человека, у которого бы я не спрашивала, — рассказывает Гульнур. — До этого прошла ротация, подразделения объединили с другими ротами, и я уже не знала, у кого искать сведения. Неделю ещё как-то удаётся держаться и ждать спокойно, а на следующей накрывает с головой. Разве можно приказать чувствам? Разум велит терпеть, а сердце сжимается, начинается паника. Когда стала расспрашивать через знакомых, одни говорили, что Раят в плену, другие — что он ранен, находились и такие, кто писал, будто он погиб. Муж всегда говорил мне: «Не показывай людям своих слёз». Днём, на работе, среди людей, как-то держишься, даже улыбаешься, а ночами выплакиваешь всё.
Когда состояние свёкра ухудшилось, мы начали собирать документы, чтобы попытаться вернуть Раята. Отправляли их в воинские части, ходили по инстанциям, и в это время отец ушёл из жизни. Командиры и сослуживцы знали об этом, но не решились сообщить Раяту, который находился на передовой. Лишь 15 марта 2025 года ему удалось выйти с линии боевого соприкосновения.
В тот день Гульнур собиралась на школьное собрание. Сначала Раят написал ей сообщение, но тревожное чувство не отпускало — она не сразу поверила.
— Я даже подумала: вдруг кто-то нашёл его телефон и пишет специально, шутит. Потом он сам позвонил. Скриншот того звонка я до сих пор храню. Я быстро сказала, что собираюсь в школу. Новый год они встретили, имея лишь стакан воды. 29 и 30 декабря сидели без еды и воды, 31-го — всё тот же стакан. 1, 2 и 3 января тоже ничего не было, а 4-го с помощью дрона доставили продукты и воду. Он рассказывал: «С воздуха сбрасывают, а те, кто в тылу, отмечают место. Если указано для нашей роты — забираем, если нет — оставляем». Доходило до того, что они собирали воду с земли, топили снег, процеживали и пили. За эти шесть месяцев Раят сильно похудел, лицо заросло бородой, остались лишь глубоко посаженные глаза.
После этого его ненадолго отпустили в отпуск — он пришёлся на сороковой день со дня смерти отца.
Испытание за испытанием
Затем Раят снова ушёл и ещё на два месяца пропал без вести. Самым тяжёлым оставалась неизвестность. Дети тоже спрашивали: «Почему папа не звонит?» Даже когда Раят не выходил на связь, Гульнур отправляла ему видео с футбольных матчей сына, рассказывала о его успехах. Дочь занималась танцами — она тоже присылала записи своих выступлений, надеясь, что отец выйдет с передовой и посмотрит.
— Очередной отпуск пришёлся на 16 сентября. Он был рядом со мной, но мыслями — там. Всё переживал: «Этот должен был зайти, а тот — выйти», беспокоился, смогли ли они выбраться. Три года его словно оберегали ангелы-хранители. Он получил контузию, но серьёзных ранений не было. Помню, он говорил, что три-четыре раза чудом остался жив. В прежние отпуска он был беспокойным, а в этот раз спал удивительно спокойно. Он не любил тишину: шум для него был привычным состоянием. А тишину, наоборот, воспринимал как предвестие опасности, часто тревожно спал, просыпался по ночам. Мне кажется, он чувствовал, что этот приезд может стать последним.
Раньше он никогда не садился на велосипед, а в тот раз объехал всю деревню. Мы встретились и пообщались со всеми родственниками, живущими в разных городах и сёлах Татарстана. 30 сентября он прибыл в зону специальной военной операции. 1 октября участвовал в эвакуации погибших, а 2 октября прислал сообщение: «Родная, я ухожу». После этого вестей больше не было. 21 октября они должны были выйти с передовой на отдых. А в ночь на 22 октября сообщили, что он ушёл. Сначала его в течение недели считали пропавшим без вести. Дело в том, что место, где они пошли в штурм — село Дроновка Белгородской области, — было заминировано, и попытки вынести тела представляли смертельную опасность для других, — завершает свой рассказ Гульнур.
23 октября, собрав всю волю в кулак, самым тяжёлым для жены военнослужащего стало — сказать обо всём детям. Они и сами уже начали догадываться: слишком много было сообщений и звонков от людей.
— Я усадила их рядом, обняла обоих и сказала: вы знаете, где сейчас ваш папа, но где бы он ни находился, он всё равно рядом с вами — он будет вас любить и оберегать. Дочка сразу заплакала навзрыд, словно почувствовала, что случилось что-то страшное. Дети не верили, надеялись, что он просто ранен и обязательно выйдет на связь. Даже услышав страшную весть, всё равно продолжаешь надеяться. Я молила Всевышнего: пусть вернётся хоть без рук, хоть без ног — лишь бы живой, я бы носила его на руках. Через неделю сообщили, что его вынесли с поля боя. В те дни Раят часто приходил ко мне во сне, словно давал понять, что он всегда рядом с нами, что бережёт и защищает нас. Но я всё никак не находила в себе сил снова рассказать об этом детям. И только дочка однажды тихо произнесла: «Папа не успел прочитать моё последнее СМС».
Когда они выходили, Раят вместе с ещё одним бойцом попал под удар дрона. Уже в последние мгновения жизни он успел передать по рации товарищам слова любви. Я очень хочу найти тех ребят, которые вынесли моего мужа с поля боя, и поблагодарить их. Это моя несбывшаяся мечта, но я верю, что она ещё исполнится, — говорит Гульнур.
— В день сороковин он снова приснился мне. Он был таким красивым — в военной форме, с отросшими волосами. Стоял и улыбался, обнял всех домашних, затем обошёл дом. А я и плакала, и улыбалась одновременно. На мой вопрос: «Почему ты ушёл?» — он ответил: «Мне здесь хорошо». Я так по нему тосковала, что пошла за ним следом. Но он остановил меня: «Не иди со мной, твоё время ещё не пришло». Я бесконечно благодарна Раяту: рядом с ним я узнала, что такое настоящая любовь. Я буду хранить его в самом сокровенном уголке своего сердца всю жизнь.
Гулия Насыйбуллина, младшая сестра Раята
— Наш старший брат Ринат родился в 1988 году, Раят — в 1990-м, я — в 1997-м. Отец с рождения был болен, поэтому в основном находился дома. Мама, Гульназира, работала дояркой. Она почти всегда была на работе, а отец, несмотря на болезнь, был умелым плотником и всё равно ходил на подработки. Мы росли дружными и сплочёнными: даже если ссорились, всё равно оставались единым целым. Я всегда была под их тёплым крылом, росла, чувствуя защиту. Я гордилась тем, что у меня есть старшие братья. Все мы по профессии учителя, а старший брат работает футбольным тренером в Арске.
Мобилизация Раята и тяжёлая болезнь отца стали для нашей семьи серьёзным испытанием. Мы прошли через многое. А уход Раята навсегда словно сломал нам крылья: порой накрывает так, что хочется забыть обо всём и рыдать навзрыд. Но ради близких, ради нашей мамы, ради племянников — сестрёнки и брата, оставшихся после Раята, мы должны идти дальше, поддерживать Гульнур и быть опорой друг для друга.
Источник: shahrikazan.ru
