Телефонное мошенничество — элемент экономической войны
— Такое ощущение, что мы сейчас переживаем «золотой век» мошенничества.
В. К. Мы снова впереди планеты всей. По масштабу — в том числе. Телефонное мошенничество развивается во всем мире. Кол-центры из Мьянмы, о которых читаем в новостях, работают не на Россию: на Европу, Америку, Латинскую Америку.
Но у нас наложились и внутренние мошенники, и вторая украинская волна, которая, наверное, была раз в пять больше. Эти знаменитые звонки, которые стали поступать с началом СВО: «Вы хотите зарабатывать? Почему вы не хотите зарабатывать?» (смеется).
Этим занимаются специально обученные люди. Телефонное мошенничество — элемент экономической войны. Звонящих оттуда многие определяют даже не по акценту — по говору.
— Вас много раз пытались обмануть?
В. К. Много, по разным моделям. Меня и на МРТ записывали, и sim-карта у меня истекала. И в советах директоров компаний, где я состоял, была утечка: «Сейчас вам позвонит прикомандированный сотрудник».
Я честно отвечаю на все звонки мошенников — у меня на них определенный иммунитет. Но в случае с советом директоров я почти поверил. Написал его председателю: «Евгений, кто мне будет звонить?» Он изумился: «Откуда? Зачем?!» То есть я проверяю информацию. Если мне позвонит Александр Бирман, я перенаберу его и спрошу: «Александр, а у тебя точно обе ноги ампутированы и срочно нужны деньги?»
— А как же искусственный интеллект? Вот пришлет вам лже-Александр видеосообщение.
В. К. У меня таких уже штуки три было. Они, кстати, не очень похожи на живого Александра. Но я все равно перезвонил. Если бы переводил деньги, то по СБП на его номер телефона: Александр в случае чего мне вернет. А на телефон не Александра куда-то кому-то — нет, конечно. Безусловно, преступники используют в том числе психологическое влияние. Родители моих друзей действительно, как им настойчиво рекомендовали, устанавливали приложение и у них забирали деньги.
Я иногда даже общаюсь с мошенниками в чате. Мне интересно, как они работают. Так вот, последний из них мне обещал, что сто процентов взломает мой аккаунт на «Госуслугах», отберет машину и квартиру...
— То есть они открыто общаются? Знают, кто вы, или это происходит вслепую?
В. К. Атаки наиболее эффективны тогда, когда на том конце провода знают, кто вы. Если вы есть в публичной сфере, хотя бы на уровне резюме в hh, они уже общаются с вами максимально прицельно. Когда мне звонят с напоминанием, что я в Смоленске записан на МРТ, и я отвечаю: «Извините, не смогу в Смоленске поехать: я из Мордовии, город Рузаевка», они обижаются (улыбается).
Конечно, эти жулики работают все лучше и лучше: используют искусственный интеллект, покупные хакерские базы данных. Какой бы альтруист вы ни были, не надо с ходу верить всему, что слышите. Перепроверьте информацию, чтобы не отдать свои кровные аферистам. А лучше не брать трубку, если это незнакомые номера.
А. Б. Сейчас есть новая форма защиты на уровне комплаенса банков. На перевод определенных сумм по СБП ставится запрет — до 48 часов деньги будут заморожены.
— Так называемый период охлаждения?
А. Б. Да. Иногда это приносит неудобства. Если ты делаешь осознанный перевод какому-то близкому человеку, нужно связаться со службой банка, чтобы они смягчили требования. Многие высказывали недовольство этими ужесточениями, но, на мой взгляд, все-таки лучше, чтобы эта мера была.
Любые инвестиции — это неизбежный риск
— Один из главных вопросов для людей — как сохранить и приумножить сбережения. Какие виды инвестиций сейчас предпочтительны?
В. К. Инвестиции начинаются с накоплений. Пока вы не накопите на банковском депозите от трех до шести своих месячных зарплат — подушку безопасности, инвестировать не надо. Нужно иметь деньги, которые можно забрать в любой момент без потерь. Наша жизнь нестабильна: заболели, возникла срочная покупка и т.п.. А инвестиции — это та штука, где — в моменте иногда, время от времени, всегда — может возникать потеря.
Ставки по депозиту по-прежнему высокие, хотя и не 23—25%, а 16—17%. Наверное, к середине следующего года они упадут до 14% и ниже. Тем не менее и это хорошая ставка: плюс к официальной инфляции и с ней стоит работать.
А. Б. У меня более жесткая позиция. Любые инвестиции — это неизбежный риск. Нужно хотя бы понимать эти риски, а у начинающего инвестора этого понимания нет. Стоит пройти курс обучения либо довериться профессионалам.
После создания ликвидной подушки безопасности можно рассматривать консервативные инструменты и далее идти уже к более интересным инструментам для диверсификации портфеля.
В. К. В зависимости от того, сколько вам лет — 25 или 55 — это разные инструменты. Их выбор зависит от накоплений, от того, какие у вас цели и насколько вы толерантны к потерям. К примеру, вы купили акцию Сбербанка. Сегодня она, условно, стоит 100 рублей, а завтра — уже 80 рублей. Чтобы на этих 80 рублях у вас не наступил сердечный приступ, мы вам лучше предложим государственные облигации, где вы будете стабильно зарабатывать практически без «просадок».
Тем, кто делает первые шаги на рынке, наверное, нужно начинать с фондов. Условие усредненной безопасности — это покупка индекса. Вы покупаете за 10 рублей индексный фонд, в который уже входит 50 бумаг. Получаете диверсификацию и зарабатываете плюс-минус динамику по рынку. Это неплохое решение.
Центробанк делит инвесторов на две категории: квалифицированные и неквалифицированные. С минимальным порогом активов до 12 миллионов рублей — «неквалы». У них ограниченный набор инструментов. Например, им нельзя покупать иностранные бумаги. У «квалов» «минималка» начинается от 12 миллионов рублей (со следующего года — от 24 миллионов). Вот им, как дембелю, все пути открыты, они могут покупать все.
— Почему именно такие пороговые значения?
В. К. ЦБ исходит из того, что, если у человека есть эти деньги, он их где-то уже заработал. Значит, он умный. Это не всегда так: получить наследство и продать квартиру не значит, что ты стал сильно умнее. Тем не менее пока критерии такие.
В случае с фондами, облигациями, вы, по сути, даете в долг либо государству, либо крупной корпорации. Риски в этом случае не такие высокие. А дальше уже можно переходить к акциям.
А. Б. Я бы сделал по-другому: взял в портфель фонды денежного рынка. Поясню: когда вы кладете деньги на депозит, банк берет их у вас дешевле и отдает дороже. Откуда берутся проценты? В основном в последние годы высокой ключевой ставки принимает, условно, под 16% и размещает их на бирже под 16,5%. И на эти полпроцента с определенных рублей успешно живет.
Вы можете размещать свои деньги точно так же как банк и. Покупаете фонд, который замещается на бирже и через центрального контрагента (риски нулевые) даете деньги в долг широкому рынку.
В. К. Это совершенно небольшое отклонение от ключевой ставки, поэтому эффективно. И нет потерь процентов и многих других дефектов, которые есть у банковских вкладов.
Депозит — синоним ключевой ставки
— Как долго депозиты будут оставаться привлекательными?
В. К. Депозит — это синоним ключевой ставки. Сейчас она составляет 16,5%. На середину следующего годы мы ожидаем ее ближе к 14%. Депозиты будут дешеветь. Если у вас сейчас все еще дорогой депозит (под 22% или, может быть, даже, под 30% разместили через «Финуслуги»), держите средства и не изымайте. Возможно, в ближайшие лет сто вы так выгодно деньги в депозит не разместите.
Но ставка снижается и становятся более привлекательными другие инструменты. В том числе на рынке акций и облигаций, паевых фондов.
А. Б. При двузначном значении ключевой ставки всегда стоит вкладываться в классические депозиты-вклады. С ростом аппетитов, понимания рынка, рисков уже можно предложить альтернативу: фонды денежных рынков, облигационные портфели.
Зачастую у обычного инвестора нет времени, понимания и возможностей анализировать рынок облигаций, а он очень интересный и увлекательный. Можно составить портфель так, что доходность будет равна: ключевая ставка плюс два пункта. Причем это консервативный вариант.
В. К. Условно, депозит плюс два-три процентных пункта — это все-таки существенно. Конечно, бывают и агрессивные решения: с доходностью в 200—1000%. Но чем больше доходность, тем выше риск. Инвестируя в инструменты с прогнозной доходностью 1000% годовых, вы с вероятностью 90% останетесь в минусе, а с вероятностью 10% заработаете тысячу.
Есть такая категория — лудоманы. Они получают удовольствие от самого процесса. Я сам иногда на этом «зависаю». Перед отпуском за границу нужно купить валюту. Садишься за ноутбук — и перед тобой котировки валюты, которые меняются каждую секунду: «О-о, пошла вниз на 7 копеек, я не покупаю!» Это действительно немного гипнотизирует.
Категория лудоманов (для них рынок — это казино), к счастью, небольшая — процентов 5—7 от общей аудитории. Есть те, кто системно зарабатывает.
Рынок на самом деле штука сложная. Самому в него погрузиться, особенно если есть основная работа, нелегко. Есть люди, которые уволились и торгуют: большую часть дня проводят у монитора — следят за новостями, нажимают на кнопки, совершают сделки. Но таких меньшинство. В основном это все-таки какие-то формы условно пассивных инвестиций: фонды доверительного управления либо торговля с консультантом.
Россияне помнят 90-е годы и никому не верят
— Каков процент тех, кто обращается к профессионалам?
В. К. В индустрии паевых фондов доверительного управления и персонального брокера уже процентов 50—55 — то есть чуть больше половины рынка. Все-таки россияне хорошо помнят 90-е годы: они по привычке никому не верят и любят совершать ошибки самостоятельно.
— Это минус вашей деятельности?
В. К. Нет, мы на этом тоже зарабатываем. Нам интересно, чтобы клиент оставался с нами надолго. А если он быстро проигрался, ушел, да еще и разослал всем негативные сообщения, мы на этом, конечно, можем потерять доверие. По сути, это риск нашего бизнеса.
В. К. Мы исходим из того, что клиент должен иметь максимум возможностей. Поэтому даем доступ ко всем инструментам, которые есть. К примеру, размещалась на Мосбирже, но потом обанкротилась сеть шаурмичных «Дядя Дёнер» из Новосибирска. Если человек хочет вложиться в биржевые облигации шаурмичной с повышенной доходностью, он имеет право. Мы ему советуем: «Не покупай, повышенный риск». Но он, не исключено, нажмет кнопку и купит. Такова наша политика: стараемся максимально сопровождать, но мы не тоталитарное государство.
А. Б. У нас есть список черных инструментов. Но это совсем плохие инструменты. Наш уровень критичности к ним даже выше, чем у Мосбиржи.
— Кто ваши клиенты?
В. К. Усредненный портрет клиента таков: в 70% случаев это мужчина в возрасте 35—55 лет — менеджер, топ-менеджер, собственник бизнеса. Его средний счет составляет 3,2 миллиона рублей. Он сильно вырос: в январе 2022 года это были 600 тысяч рублей.
Женщин пока меньше, чем мужчин. Опережающую динамику по увеличению клиентской базы показывает, во-первых, женская аудитория. Во-вторых, возрастная группа 25—35 лет. Они растут быстрее, у них меньше счета.
— Потому что больше склонны рискнуть?
В. К. Не всегда: 35—55 лет — это возраст, когда начинают более-менее зарабатывать. При этом мы не всегда можем корректно разделить мужчин и женщин. Часто, например, открывают счет на жену. Бывает и наоборот.
Женщины — отличные трейдеры. Они более стабильны, почему-то меньше любят инструменты автоматического анализа, искусственный интеллект и прочее. Они больше осмысливают сами, но совершают меньше ошибок.
А. Б. К тому же женщины в большей степени соблюдают торговую дисциплину и стратегию.
В. К. Мужчинам свойственно отыгрываться. Нормальная ситуация на фондовом рынке: у вас есть портфель, к примеру, из 20 бумаг. Одна бумага ушла в минус. Вы ее продали: заработаете на другой. Мужчина этого не любит, он, скорее, докупит. А женщина системно продаст, не будет умножать убытки. И в этом плане представительницы прекрасного пола, конечно, молодцы. Не все: бывают дамы — адские лудоманки.
Пятьдесят процентов сбережений — в рублях, 20—25 процентов — в юанях
— Есть такое понятие как мультивалютная корзина. Она сегодня потеряла смысл?
В. К. Диверсификация по-прежнему имеет значение. Традиционно мы рекомендуем большую часть денег хранить в той валюте, в которой вы — первое — зарабатываете, второе — тратите. Потому что если вы зарабатываете в рублях, но купили евро, а потом снова уходите в рубль, вы на конверсии по нынешнему банковскому курсу теряете, наверное, процентов 7. Поэтому 50% сбережений — в рублях, 20% — в юанях и по 15% — в евро и долларах.
А. Б. Сейчас люди в большинстве своем покупают юань.
— Но у юаня не рыночный курс, он регулируется государством.
А. Б. Юань действительно искусственно девальвируется. Но доллар тоже регулируемая и контролируемая валюта. Ставки, словесные интервенции точно так же отражаются на его курсе.
Если серьезно подходить к инвестициям, предпочтительнее рассматривать инвестиционные инструменты, которые имитированы в той или иной валюте. Например, облигации российских компаний в юанях. Сейчас есть возможность приобрести и облигации федерального займа (ОФЗ) в юанях — как некий инструмент диверсификации.
Сама по себе валюта обычному человеку в расчетах не нужна. Базовые цели приобретения валюты у него — это, как правило, все-таки какие-то покупки за рубежом либо туризм, обучение, лечение. Вопрос в том, насколько часто это ему нужно.
Пятьдесят процентов вложений в рубли — это нормально, дальше 25% — юани. Евро я бы вообще не рассматривал, потому что не очень понятны перспективы Евросоюза. Долгосрочная покупка валюты для инвестора, я считаю, уже опасна.
— Довольно часто возникает вопрос финансовой грамотности населения.
В. К. Мы еще в 2004 году создали первый в России учебный центр. Финансовая грамотность населения в целом выросла. У нас почти 55 миллионов счетов, люди научились на «Финуслугах» выбирать наиболее доходные застрахованные депозиты, перекладываться в фонды денежного рынка.
Больше половины работоспособного населения я считаю финансово грамотным. А в бизнесе — беда. Усредненный генеральный, финансовый директор о финансах не знает ничего и теряет за счет того, что неэффективно управляет своими денежными потоками, в моем представлении, от 3 до 7% выручки. У нас сейчас население круче и лучше, чем бизнес, понимает в финансах.
Мы с «Опорой России» как раз хотим сделать программу по повышению финансовой грамотности для бизнеса.
Наша СБП — всемирный прорыв
— То и дело звучат противоречивые данные: то у населения большая доля налички под матрасом, то рекордный объем средств размещен на счетах в банках. Кто-нибудь знает, как на самом деле обстоит дело?
В. К. ЦБ знает как минимум про рублевую денежную массу, но не всю валютную: ему известно, сколько денег на депозитах, счетах и так далее. В целом население остается в кеше все меньше и меньше. В среднем в наличной форме хранятся 23—25% сбережений.
Наша экономика становится все более и более безналичной. Большинство россиян платят везде телефоном или банковской картой. Безнала (оплата наличными, серые схемы) у нас нет. Мы с этим даже у наших клиентов почти никогда не сталкивались. У нас белая безналичная экономика — лучше среднеевропейской. Во Франции и Германии кеш всегда рулит. И когда ты им даешь карту что-либо оплатить, они все пытаются провести полоской (смеется). Мы в России в этом плане технологичнее, грамотнее и наличнее.
А. Б. Мой родственник поехал в США и был поражен нашим успехом цифровых сервисов и возможностями платежей. У них у физлиц до сих пор еще есть чековые книжки! Мы в плане удобства расчетов находимся в другой вселенной.
В. К. И Европа, и США в этом плане достаточно отсталые.
— Или консервативные?
В. К. Даже не консервативные. Крупные банки консолидировали на себе значительную долю населения. Им не интересно вкладывать в развитие, у них и так есть клиенты. Revolut — британский стартап, который «выстрелил», — можно сказать, аналог нашей системы быстрых платежей (СБП). Немного упрощая: он работает плюс-минус, но наша СБП — это всемирный прорыв. Для нас сегодня естественно просто взять телефон и отправить деньги, для них — нет.
— То есть в этом случае мы не идем с опозданием?
В. К. Нет-нет. Россия до 2022 года вообще была столицей финтеха. После начала СВО мы, к сожалению, часть людей потеряли — они разъехались. Тем не менее в плане финансовых технологий мы на годы опережаем и Америку, и Европу. То, что для нас само собой разумеющееся, им иногда кажется полуфантастическим.
— Герман Греф недавно отмечал Владимиру Путину, что таких технологий, как разработанный Сбером платеж лицом, в мире пока нет.
В. К. Да, это платеж улыбкой, при котором в России используются биометрические данные. К нам в этом плане подтягивается Казахстан. А Европа, по нашим меркам, сейчас находится где-то года на три назад.
— Но, например, в Китае технологии развиты.
В. К. Не скажу, что Поднебесная нас радикально опережает. Она идет в другую сторону, у нее своя, несколько иная парадигма. Это, например, WeChat Pay. Я тоже в Китае им пользуюсь. Мои QR-коды сканируют, я сканирую: научился у них.
У нас СБП по мобильному, у них — по QR. Чуть-чуть разные ветки, но мы с Китаем похожи. Он тоже почти безналичный. Когда ты в Шанхае ночью у бабушки на мосту хочешь купить магнитик, она у тебя бумажный юань не возьмет: сдачи нет. Потому что ей все платят We Pay.
Цена золота в два раза выше прогнозной
— В этом году стоимость золота обновила исторический максимум — его котировки поднимались до 4398 долларов за унцию. Насколько это устойчивая тенденция?
В. К. Почему покупают золото? Если доллар можно напечатать в любых количествах, то добыть этот драгметалл можно лишь в очень ограниченном объеме. Собственно, поэтому в него вкладываются как в защитный актив.
Во-вторых, в условиях, когда Европе уже сложно доверять — активы там всегда можно конфисковать, — центробанки разных стран стремительно наращивают у себя не золотовалютные резервы, а именно золотые.
— Для физлиц золото — не вариант для инвестиций?
В. К. Как минимум золото как актив, который защищает от инфляции, на мой взгляд, неплохой. Хуже, чем акции Сбербанка, но лучше, чем банковский депозит в Сбере.
Лучше покупать золото не в физическом виде (слитки надо где-то хранить, и в этом случае по-прежнему взимается НДС), а в бумажном: в виде фондов. Как минимум эти «кирпичи» у вас не украдут и вы заработаете ровно столько, как если бы у вас это было физическое золото. Максимум, вы не сможете переплавить эту бумагу на зубы, а так эффект тот же самый.
Контракты золота можно купить в разных форматах: фьючерс, через полиметаллический счет и т. д. Золото сейчас чуть-чуть припало от хаев (с биржевого сленга: после роста на некоторое время пошло на снижение с пика цены. — «Вечерняя Казань»). Но с учетом того, что и американский ФРС, и наш ЦБ продолжают снижение ставки, нестабильность на Ближнем Востоке и Украине имеет место быть, США добавляют драйва в Латинской Америке, оно снова будет расти в цене. Его стоимость сейчас и так в два раза выше прогнозов аналитиков, сделанных 2—2,5 года назад.
Многие ждали, что криптозима наступит летом
— Еще одна тема — криптовалюта. На ее счет у разных стран и инвесторов едва ли не полярные точки зрения.
В. К. Я долгое время не сильно верил в криптовалюты. Все-таки любая физическая валюта чем-то внутри себя подкреплена: экономикой ли России, США или еврозоны. Но со временем пришло понимание. И последний год я зарабатываю на криптовалюте. Вкладываюсь не напрямую в нее — через фонды.
Тем не менее любая валюта — это вопрос консенсуса. Мы с вами договорились, что золото стоит, и оно что-то стоит. Мы договорились — первое: биткоин что-то стоит. Во-вторых, добыть его не так просто: требуется дорогостоящая и все более дорогая инфраструктура. Он создает виртуальную, в виде выброса тепла в атмосферу, но тем не менее некую стоимость. И там есть ограниченная ликвидность. Опять же, биткоин невозможно напечатать, его нужно намайнить. А майнить становится все сложнее. И это касается практически любой криптовалюты.
То есть консенсус, ограниченная эмиссия и интерес. Обилие в экономике фиатных денег — долларов, евро, рублей — и приводит к спросу. Почему растут в цене произведения искусства или вино? Не потому, что алкоголики становятся богаче. Денег в экономике становится больше, и люди начинают платить миллиарды за картины и сотни тысяч долларов за бутылку вина. Так средства переходят из фиата в новый актив, пограничный по эмиссии и с определенным алгоритмом или легендой.
Биткоин, эфириум, есть еще так называемый альткоин — это больше манипулирование. Тем не менее криптовалюты уже сопоставимы с другими валютами по своей функциональности и в них действительно можно вкладывать.
Они по-прежнему крайне волатильны. Например, в том же самом биткоине, который я представляю, несколько крупных майнеров контролируют около 80 процентов всего биткоина. Многие ожидали, что криптозима наступит следующим летом. Сейчас мы наблюдаем первые заморозки: крупные держатели начинают биткоин продавать. На этой волатильности тоже можно зарабатывать.
А. Б. Это опять же вопрос доверия к инструменту, потому что можно заработать, а можно потерять 30 процентов.
В. К. Ты как про рубль рассказываешь.
А. Б. Во многих странах на криптовалюту можно купить какой-то актив. Например, недвижимость. Это более интересно как элемент расчета. А вот в части сохранности капитала я бы ее не рассматривал.
В. К. Тот же USD — прямой аналог доллара. Он обеспечен частично золотом, частично биткоином: не полностью долларом. Есть криптовалюты, которые похожи на физические фиатные валюты. Просто у них нет ограничений, связанных с фиатом.
Есть криптовалюты эмиссионные, которые нужно майнить как биткоин, хайповые типа того же самого Drakoin. Чем валюта маргинальнее, тем там больше так называемого pump & dump: когда группа заинтересованных людей вбрасывает новости, раскачивает котировки.
Грубо говоря, «рискованные покупают на хаях, об них покупатели фиксируются — и до свидания, дорогой буратино, лети вниз». Такое тоже бывает. Поэтому если уж вы идете в крипту, то лучше инвестировать через фонды, потому что там ниже инфраструктурные риски условных кошельков и прочее.
Если инвестировать не через фонды, покупайте наиболее ликвидные криптовалюты. Тот же самый биткоин и эфириум. Если уж есть совершенно ненужные деньги, можете рисковать с альткоинами.
— А горки биткоина неизбежны?
В. К. Они присутствуют везде. Вы посмотрите на курс рубля. В любых инвестициях самая правильная стратегия: купить и забыть. Если бы вы купили биткоин три года назад, он тогда стоил долларов двести и его точно так же потом носило, вы бы все это время спокойно сидели и сегодня, даже несмотря на его просадки, продали бы за 7 тысяч. Как правило, долгосрочные инвестиции всегда эффективнее. Но любые инвестиции требуют нервов либо плохой памяти.
C точки зрения любой экономической логики рубль должен слабеть
— Ваши прогнозы: что будет происходить с рублем?
В. К. Когда меня спрашивают, сколько будет стоить рубль, я честно отвечаю: не знаю. Сложно прогнозировать его курс, потому что в этом случае многое зависит от геополитики. Очевидно, что сейчас и США, и Россия и даже, наверное, Украина склонны к миру. Как сложится этот баланс, мы не знаем.
В целом рубль, скорее, будет слабеть. Консенсус-прогноз аналитиков — 90 рублей за доллар к концу года, на мой взгляд, не очень оправдан. Вряд ли мы резко обрушимся с 78 до 90. Но, скорее всего, к середине следующего года 90 будет. Факторы — постепенное сокращение роста российской экономики. Не исключено, что уже в четвертом квартале этого года мы окажемся в зоне технической стагнации.
Экономика растет все медленнее. Существует бюджетный дефицит, и есть фактор дешевой нефти, на которую давят санкции. Поэтому с точки зрения любой экономической логики рубль должен слабеть. Текущий курс, на мой взгляд, опережает этот прогноз. Не воспринимайте его как инвестиционную рекомендацию. Я доллар докупил: по 80 рублей.
А. Б. Отчасти не соглашусь, что прямо сейчас надо ждать ослабление рубля. Национальная валюта ослабла с начала спецоперации, так как были серьезные спекулятивные движения. Сейчас рубль, может быть, как раз в более-менее стабильной ситуации. Так или иначе, национальная валюта регулируема, на нее можно воздействовать. Принцип такой же, как у юаня.
Ключевая ставка отработала свою негативную роль
— ЦБ за высокую ключевую ставку не обругал, кажется, только ленивый. Говорили, что она убивает бизнес. И вот «ключ» наконец пошел на снижение. Какой ее уровень, на ваш взгляд, не будет создавать проблем?
В. К. Я бы не сказал, что ключевая ставка убивает бизнес. Кого могла убить, она уже убила. На данный момент мы видим сокращение объемов кредитования на фоне тем не менее умеренного роста бизнеса. Тот бизнес, который остался, научился развиваться за счет собственных средств.
Безусловно, мы много потеряли. Ушедшие с рынка компании можно было немного поддержать, и мы бы получили стоящие рабочие места и поступление налогов. Тем не менее, по-моему, свою негативную роль ключевая ставка отработала. Для бизнеса уже не настолько чувствительно 16,5% или 14% она составляет. Он научился работать в жестких условиях. По-прежнему любая ставка выше 6% — полузапретительная.
— Но все зациклились на 11—12%.
В. К. Это верхняя граница двузначной ставки. Когда процентная ставка по кредиту станет 9%, опасаются кредитного бума. Поэтому «ключ» сдерживающий. С точки зрения развития могут быть разные оценки. На мой взгляд, не 12%, а, скорее, 6% способствуют развитию бизнеса.
У ЦБ целевой уровень инфляции 4%, а она сейчас 7,7%. Вот совпадут эти две цифры, тогда и заживем как полагается.
— Но сроки достижения целевого показателя все сдвигаются.
В. К. Факторов столько, что даже огромная команда искусственного интеллекта Банка России не может этого учесть.
Нефть — кровеносная система российской экономики
— Еще одна глобальная тема: наши доходы от черного золота. Россия поневоле слезает с нефтяной иглы?
В. К. Не могу этого сказать. Нефть по-прежнему кровеносная система российской экономики. Хотя последние американские санкции против «Лукойла» и Роснефти сильно повлияли. Согласно публикациям аналитических агентств, цена поставки наших углеводородов снизилась.
А. Б. А я считаю, что нельзя доверять внешнему фону в отсутствие конкретного анализа финансовых показателей. Это словесная конъюнктура, не более того. Так называемым аналитикам просто неоткуда почерпнуть эти данные. Вся эта информация закрыта на уровне государства и отчетности компаний. Точно такая же ситуация с газом. То есть с их стороны это больше гадание на кофейной гуще.
При оформлении долгосрочных контрактов цена всегда ниже, всегда имеет место какой-то компромисс на уровне государства. Да, прикладываются серьезные усилия для того, чтобы диверсифицировать экономику, уйти от чисто ресурсной. Это видно даже на примере Татарстана: создаются новые производственные площадки. Самое главное — не поддаваться негативу, когда кругом рассказывают, что все плохо.
— Основные покупатели российской нефти в последние годы — Индия, Китай и отчасти Турция. На ваш взгляд, они не откажутся от наших углеводородов из-за угрозы вторичных санкций?
В. К. Если представить, что крупнейшие потребители нефти в мире, Индия и Китай, отказались от российской нефти, это значит, что вся прочая нефть, арабская и американская, должна подскочить в цене за 100 долларов за баррель. В условиях выборов в американский парламент подорожание бензина в США никому не нужно.
Нефть почти как биткоин. Ее объем можно наращивать, но не безгранично, а спрос достаточно большой. Выпадение России, на которую приходится процентов 12—14 мировой нефти, для рынка значимо. Поэтому такое почти невозможно. Но если вдруг это произойдет, на Африке особо не поднимешься: она большая по населению, но маленькая по экономике.
Тогда крупнейшие экономики мира станут получать более дорогие углеводороды и по темпам роста, скорее всего, уйдут в ноль или даже в отрицательную зону, потому что у них упадет экономическая эффективность. Это будет удар по всей мировой экономике. Я не уверен, что популистская администрация Трампа готова на это пойти.
— Но Саудовская Аравия наращивает добычу нефти.
В. К. Саудиты могут это сделать, но они ограничены в возможностях. В том числе геополитически. Эмираты и Норвегия тоже ограничены в объемах наращивания добычи. То есть если вдруг пропадает российская нефть, они эту недостачу не закроют. От нехватки черного золота произойдет скачок цен — свечка вверх, как у нас говорят.
Санкции — вопрос масштаба бизнеса и его узнаваемости
— Развитие ситуации с «Лукойлом» было предсказуемо?
В. К. Опасения, конечно, были. Это вопрос масштаба бизнеса и его узнаваемости. Банк «Финам», который в принципе не работал с евро, попал под европейские санкции в 18-м пакете. Тогда же Банк Оzon, не занимавшийся международной деятельностью, отключили от SWIFT (международная система денежных переводов. — «ВК»). «Лукойл» — одна из сотни частных нефтяных компаний. Тем не менее для российской экономики она системообразующая.
А. Б. «Лукойл» наказали за то, что он крупный отечественный налогоплательщик. Но эта большая транснациональная компания с российскими корнями — часть глобальной экономики. В ее структуре очень много зарубежного капитала. Как, собственно, и в других крупных российских нефтяных проектах.
— Но после начала СВО международные концерны (ExxonMobil, BP, Shell, Equinor) выходили из наших проектов.
В. К. Кто-то прекратил работу, у кого-то участие заморожено. Из состава акционеров «Лукойла» иностранные инвесторы так и не вышли. Их акции заблокированы.
— Продажа зарубежных активов этой НК с большим дисконтом неизбежна?
В. К. Если продвинется мирное урегулирование, возможно, Роснефть и «Лукойл» окажутся первыми в списке на отмену санкций. Но, скорее всего, мирный процесс будет не очень быстрым.
Вероятно, все-таки воспользуются возможностью недорого забрать международные активы «Лукойла». У него НПЗ в Румынии, Болгарии и Нидерландах. В основном это переработка, завязанная на поставках самой нефтяной компании, а также обширная сеть АЗС в США, Турции и Италии.
Удар по бизнесу нанесен не фатальный: забирают все-таки не самую маржинальную его часть. Самые прибыльные у «Лукойла» — российские добыча и переработка. А добычу, несмотря на международные проекты (Лангепас, Когалым), никто не отменял.