Зачем это ей?
И кого она спасает?
Среди густого мистического тумана неоном светится надпись: «Мелитополь». Такую встретишь в любом городе, типа «Я люблю…», а потом название города. Тут она в виде черешни - символа этого Запорожского края. Как только Мелитополь освободили от ВСУ, так черешня глянцевым пурпуром и хлынула на наши рынки. От мыслей о сочной черешне в декабре меня отвлекают:
- Юля-я-я!
Будто Ежик в тумане зовет Лошадку. Вдруг из этой молочной пелены показывается Ирина. На голове - белый плат с красным крестом сестры милосердия, на плечах - голубая вязаная шаль. И смотрится она в этом тумане так же экзотично, как неоновая вывеска с ягодами черешни. Особенно когда садится за руль. Таких сестер милосердия я еще точно не видела!
«БАТОН Я ДРУГОЙ ПРОСИЛА!»
Держим путь на Токмак. Фронт ушел не слишком далеко. Этот город, где сходятся дороги на Мелитополь и Бердянск, ВСУ сдали в марте 2022 года без боя. Но от прилетов это не спасло. Отступили и давай лупить «Хаймарсами» по тем, с кем вчера еще хлеб-соль делили.
- Тут полно больных, беспомощных людей, которым некому даже еды принести. Дети зачастую уехали на Украину, общаться боятся - вдруг СБУ запишут в шпионы.
Однажды пришли к такому мужчине, а у него кирпич на плите греется. Это и весь источник тепла. Живет в гараже, потому что едва передвигается - вес за 130 кг. Он вообще сначала никого не хотел видеть, а мы еды ему принесли, чайник согрели, прибрались немного, он и оттаял. Сейчас в больницу определили, - Ира уверенно ведет машину сквозь туман и посвящает меня в курс событий.
Вот для этого тут и находится Патриаршая гуманитарная миссия. Добровольцы приезжают со всей России, чтобы выносить судна в больнице, утеплять окна беспомощным старикам, приносить им еду, решать кучу вопросов - от восстановления документов до бритья и купания немощных инвалидов.
Ира - коренная москвичка, за плечами - две вышки - педагог и юрист, работа над диссертацией. А потом личная жизнь так сложилась, что пришлось бросить науку и устроиться в соцслужбу. Московские бабушки были разные. Кто-то носом крутил - просили же принести «Коломенский» батон - и катали жалобы в департамент. А знакомые ахали: «Ирка! Неужели это ты?! Ты же подавала такие надежды!»
Я ВЫЖИЛА… ВЫЖИВЕТЕ И ВЫ!
В ковид она свалилась и думала: конец. Ковидный госпиталь, больничный в 101 день, когда даже повернуться без помощи волонтеров не получалось!
- И вот тут я поняла, чего хочу. Помогать больным людям. Знаешь, я ведь в юности поступила в медучилище. Но не смогла лягушку резать, да и прогуливала много - отчислили. А Господь меня вернул в медицину, я сейчас учусь на медсестру. В 46 лет! - смеется Ирина.
Едва оправившись, она вернулась в ковидный госпиталь опять, но уже волонтером. Меняла подгузники, кормила больных и повторяла: «Посмотрите на меня! Я почти умирала, но вот выжила! И вы выживете!» Ее пример лучше любых слов ставил на ноги пациентов.
А потом окончила курсы сестер милосердия при Больнице Святителя Алексия в Москве и с Патриаршей миссией рванула в Донбасс.
- Помню, как одна женщина там услышала мой московский говор, прижала меня к себе: «Русские пришли! Я знала, что вы нас не бросите», - улыбается Ира.
Мариуполь едва освободили, во дворах щетинились крестами могилы, воды не было, электричество в больнице, где они работали, от генераторов, а из помощников - пленные вэсэушники. Вот они, брошенные украинским командованием, и таскали трупы.
- Нас на курсах сестер милосердия учили, как обращаться с кроватями-трансформерами, а тут хорошо если вообще была хоть какая кровать. Раненых везли отовсюду. Они лежали на полу, в коридорах и даже на лестницах. Еду готовили на кострах, посуду драили песком, - вспоминает Ирина. - А жили при храме.
При этом именно тут она впервые почувствовала, что счастлива, а ее жизнь наконец стала настоящей.
После Мариуполя были больницы Донецка, Херсонщины, Запорожья. Сейчас - в Токмаке, а где завтра - только Богу известно.
ТИБЕТ ПО-ДОНБАССКИ
Компания у Иры подобралась колоритная, причем большинство - москвичи. Смеюсь: это же надо было мне приехать из столицы в прифронтовой городок, чтобы оказаться в компании трех москвичей!
Рыжий, с кроткой улыбкой Филипп - математик. Жил в Израиле полгода, но понял - не его. И вот иудей помогает восстанавливать разрушенные украинскими «Хаймарсами» православные монастыри, уже в четвертый раз приезжает в Новороссию вместе с Патриаршей миссией. А между вахтами репетиторствует, натаскивает московских студентов в формулах и теоремах. В отличие от неумолкающей Иры, Филипп - молчун. Это от нее я узнаю, что наш математик работал на восстановлении в Никольском, Касперовском, Иверском монастырях, был санитаром в больницах Донецка, Луганска, Белгорода.
- А разве можно остаться в стороне? - как истинный еврей лаконично отвечает вопросом на вопрос, почему он тут.
Кстати, Патриаршая миссия - это не значит, что принимают сюда только верующих. Приезжают помогать все - ищущие, сомневающиеся, атеисты.
У еще одной москвички - Елены тяжело болела и уходила мама. Вот, чтобы заглушить боль от потери, женщина и пришла в Донбасс.
- Получаю небольшую пенсию. Оказалось, человеку немного надо. Да, зарплата нам не положена, мы - волонтеры, но получаю я тут куда больше. Когда видишь столько человеческой боли, забываешь о своей, - признается Елена.
Еще в команде луганчанин Сергей - бывший штурмовик. Ему - 27, а на вид не больше восемнадцати. Он это чувствует и напускает на себя суровый вид. Воевал с 2018 года. Прошел почти все кипящие котлы в степях Донбасса. После ранений комиссован, но ему тяжело найти себя в мирной жизни.
- Сдал свою хату в Луганске, пенсию получаю по ранению. Мне хватает. И тут я при деле, - поясняет он.
Слушая их истории, вдруг понимаю, что мой Донбасс исцеляет. Прикладывают его к тоскующей душе, как подорожник, и луганчанин- штурмовик, и математик-иудей, и москвичка - несостоявшийся ученый. Здесь теперь находят смыслы, как раньше искали в каком-нибудь Тибете. Волонтеры помогают Донбассу, а он, как разумный Солярис, помогает им.
- Сейчас модно путешествовать. Поехал человек в Японию. Увидел сакуру или музей гейш. Вроде и перезагрузка, но хватает ненадолго. У наших же добровольцев идет настоящая переоценка ценностей. Люди после Донбасса меняют свою судьбу. Кто-то детей усыновляет, кто-то семью создает. Вот есть у нас координатор волонтеров Лариса. Она - химик, кандидат наук. Рассчиталась с прежней работой и теперь у нее - служение в Скадовске: ухаживает за бабушками, инвалидами и одинокими алкоголиками, - подтверждает мои мысли Ирина.
«ПОПЕЙТЕ СО МНОЙ ЧАЙКУ!»
Это принцип миссии - помогать всем. Не судить, почему человек оказался один, без документов и крыши над головой, а дать ему тарелку горячего супа, выкупать, возможно, впервые за много месяцев, просто выслушать. Делать, что можешь, это лучше, чем не делать ничего. А если помогать только ангелам, окажется, что помогать некому.
На одном из адресов в Токмаке бабушка берет меня за руку и умоляюще просит: «Поговорите со мной, давайте чаю выпьем». А давайте!
Мою покрытые паутиной и пылью чашки, которые долгие годы стоят без дела. И устраиваем чаепитие с конфетами, их привезли волонтеры. А в это время Филипп вставляет бабушке Люде зимние рамы, прокладывает внутри ватой, становится уютно и тепло. Тут хоть и юг, но зимы сырые, промозглые.
И вот на столе чай в сервизе из советского прошлого. Пожелтевшая газетка на столе. Цветущий декабрист на подоконнике. Когда-то у его хозяйки была большая семья, сама она работала детской медсестрой, теперь ей 87, а из близких - такая же древняя соседка. Все в прошлом - и работа, и семья, где ушли один за одним родственники, а потому чаепитие с нами для нее целое событие.
На следующем адресе нас ждет разочарование. Мы несем продукты старушке, которую регулярно бьет любимый сын. Но избушка закрыта и признаков жизни нет. Только голодный котик встречает нас жалобным мяуканьем. Для таких у Иры всегда в багажнике мешочек с кормом.
Едем в больницу к великану, которого вчера госпитализировали. Константин тяжело болен, огромный живот не дает ему встать без помощи. Даже дойти в туалет он сам не может. А сестра в отделении одна, в ней самой килограммов 50, ей такого не повернуть.
Больница старая, коляска с Костей не проедет в проем туалета. И тут - либо памперсы нужны, либо - прикроватный горшок. Рассчитывать не на кого - родных у Кости нет, а значит, все ложится на плечи волонтеров.
- По опыту скажу. Одинокие мужчины быстрее опускают руки. Женщины дольше карабкаются, до последнего держат себя и дом в чистоте. Даже дряхлые бабушки! Мы вчера убрали немного у Кости, но там так запущено... - признается Ирина.
ДЕТИ «ПРОКИСШЕЙ ОБЩАГИ»
Вечером топаем в общагу. Я и не думала, что такие бывают. Запах кислого борща и безнадеги. С потолка - гроздьями колготки, трусы, штаны. Душевых тут и вовсе нет. «Есть мыска! Нагрел воды, обмылся, да и все», - объясняет нам какой-то всклокоченный мужик. Когда-то тут был монастырь, в войну с немцами - госпиталь. Вот ремонта, похоже, не было с тех пор. Общага признана аварийной, жильцов ждет расселение, но когда и куда - пока неизвестно. Да и они не хотят - привыкли уже.
Тут живет семья с двумя детьми. Папа выпивает, гоняет маму, а пацанята все это видят. Принести им еды - несложно, но это ничего не изменит. Ира предлагает позаниматься с детьми после уроков, может, удастся показать им другую жизнь и вырвать из этой прокисшей общаги. Мама вроде согласна, а пацанята пугаются - это еще зачем? Дали конфет и ступайте.
Батюшка выделил волонтерам гостевую комнату при храме, да еще и кормит. Меня же на ночлег определяют в монастырь Амвросия Оптинского.
- Хочешь повидать тех, кого я по кусочкам собрала в 2022-м? Кто умирал в подвалах, кто остался без документов, с обморожениями? Тогда двигаем в Мариуполь, - предлагает мне Ирина с утра.
НУЛЕВАЯ ПАЛАТА
В Мариуполь приезжаем уже затемно. Но не отказываемся от идеи вывезти на море подопечного Иры Тимофея. Живет он в доме-интернате. У парня нет обеих ног ниже колен и всех пальцев рук. Тем, что уцелело, он ловко накидывает куртку и даже закуривает. Ноги и руки отморозил в подвале Авдеевки. Как сам не замерз, контуженный и раненный, до сих пор не понимает.
Грузим Тимофея в машину и едем к морю.
- Как же ты в Авдеевке оставался? - я так рада встретить земляка, что незаметно перехожу на «ты».
- А куда было ехать? - закуривает он.
- Ты вопрос не так ставишь. Не куда, а откуда. Там же ад творился…
Маму Тимофея принудительно вывезли на Украину. Отчитались, типа эвакуация. Там она и умерла через несколько дней. Где могила, неизвестно. Но говорить об этом сейчас Тимофею больно. Лучше смотреть на море и пить чай. Такая прогулка для него роскошь, на коляске он курсирует только по двору интерната.
- Тимофей был в страшном состоянии, когда его привезли в Донецк. Конечности уже мумифицировались. Их ампутировали. Документов не было. Пришлось нам побегать по инстанциям - теперь у него и паспорт, и СНИЛС, и ИНН. Нужно протезироваться, - рассказывает Ира, вручая ему на прощание коробку с пиццей.
В больнице Мариуполя нас ждут Виталик и Андрей. Один - всегда лежит в позе эмбриона. Я поначалу предположила, что у него нет ног. Это последствия двух инсультов. Другой - тоже лежачий, а после контузий еще и проблемы с психикой.
- Выхаживала в 2022-м обоих. Родни у них нет. Вот и живут в нулевой палате - для брошенных, никому ненужных. Тут их уже столько сменилось, многие померли, а мои держатся. Не могу их бросить... - Ира выкладывает на тумбочку гостинцы - апельсины, сок, печенье. А еще - все для бритья и купания.
Сегодня бедолаг ждет преображение. Надеваем на Виталика шляпу Незнайки - приспособление для бритья лежачих больных, чтобы волосы не попадали на постель. Я надуваю специальную ванночку, чтобы вымыть ему голову. А вот горячую воду приходится поискать, в кране - только холодная. Но в Донецке и такой нет. Выручает санитарка - дает таз с горяченькой, ей тоже выгодно, чтобы пациентов кто-то вымыл, рук на всех не хватает.
- Это тяжело, когда человека обтирают только влажными салфетками. Вода смывает не только грязь, но даже уныние, - она орудует сначала ножницами, затем бритвой и триммером. И вдруг я обнаруживаю, что у Виталика на щеках есть ямочки!
- Вот так становятся Аленделонами. А чтобы ты не мерз, подарю тебе пуховый платок! - Ира отмывает шампунем и укутывает ажурной шалью стриженую голову Виталика. У того в глазах блестят слезы. Может, вспомнил детство?
Чистим мальчикам мандарины, палата наполняется запахом Нового года, ненадолго вытесняя больничные ароматы.
Присоединиться к Патриаршей гуманитарной миссии можно, позвонив по телефону 8-800-70-70-222 или пройдя по ссылке: помочьвбеде.рф
КСТАТИ
Сейчас для Патриаршей гуманитарной миссии наступает особая пора - период оливье и корпоративов, когда народ не слишком стремится куда-то ехать помогать. А в праздники каждый беспомощный, больной человек чувствует себя особенно одиноко и потерянно. Может, вы и есть тот волшебник, пусть без голубого вертолета и кино, который может малым участием скрасить чью-то жизнь?
Встреча
Самый добрый санитар Миша
С Мишей Рязанцевым мы встретились возле Мариупольского драмтеатра. На площади перед ним наряжают елку. Красный пластиковый шар отрывается от гирлянды, которую натягивают рабочие, и катится к моим ногам. Беру его в руки и переношусь в 2022-й. Тогда тут, на «Азовстали», еще сидели нацики, а мы с волонтерами каждый день мотались сюда с мешками помощи. Как-то я оказалась возле обугленного драмтеатра, и к моим ногам вот так же ветром выкатило елочный шарик. Я ходила по разрушенному, продуваемому ветрами театру, где чудом уцелели четыре зеркала у входа. Это были свидетели, которые все видели, но рассказать не могли.
- Сегодня здесь все иначе. Театр восстановили! Скульптуры над входом. Он даже краше стал. Скоро на премьеру пойдем, - говорит Миша.
Мама Миши умирала в 2022-м у него на руках. У нее были проблемы с сосудами, ампутирована нога. Миша ухаживал за ней и за всеми, кто был в палате. Там тогда лежали вперемешку - женщины, мужчины. Миша оказался идеальной няней. Без тени брезгливости выносил судна, взбивал подушки, бегал за водой.
- Когда его мама начала уходить, Миша сидел рядом и плакал. Он нас просил только сбегать, найти белую косынку. Мама так просила. Живой я ее уже не застала, - вспоминает Ирина, знакомство с которой изменило судьбу Миши.
Раньше он работал охранником в ювелирке, потом - на «Азовстали». А теперь - санитаром в больнице, где умерла его мама. Делает все - тягает носилки, меняет подгузники, вымывает чужую кровь, кормит и купает... Медсестры и больные его называют «наш самый добрый санитар». Он и впрямь - как большой добрый медведь.
- Я вам передать не могу, каким счастливым себя чувствую даже после тяжелой смены. Физически устаешь страшно. Но такой моральной отдачи нигде больше нет, - признается он.
Комсомолка на MAXималках - читайте наши новости раньше других в канале @truekpru