Надежду принято считать светлым чувством. Нас с детства учат: «Надейся», «Не теряй надежду», «Надежда умирает последней». Но если посмотреть глубже, становится ясно: надежда — это не опора, а скрытая форма недоверия к себе и жизни.
Когда я надеюсь, я уже внутренне допускаю, что у меня может не получиться. Надежда появляется там, где нет уверенности. Это состояние ожидания, зависания между «хочу» и «боюсь». Я не выбираю реальность — я жду, что она когда-нибудь станет другой.
Ожидание вырывает нас из настоящего момента. Пока я жду — я не живу. Я не в действии, не в принятии, не в ощущении полноты. Я мысленно нахожусь в будущем, где «когда-нибудь станет лучше». Но жизнь происходит только здесь и сейчас. И каждый момент ожидания — это момент, прожитый вполсилы.
Надежда всегда связана с дефицитом. Я надеюсь на деньги — значит, я чувствую их нехватку. Я надеюсь на любовь — значит, я живу с ощущением пустоты. Я надеюсь на признание — значит, я не признаю себя. Надежда не устраняет дефицит, она его закрепляет. Мы продолжаем множить то, от чего хотим избавиться.
Изобилие и достаточность строятся на совершенно другой формуле. Не на «я надеюсь», а на «я знаю».
«Я знаю — у меня получится».
«Я уверена».
«Мне уже всего достаточно».
Это не про самовнушение и не про розовые очки. Это про внутреннюю опору. Про состояние, в котором я больше не торгуюсь с жизнью и не жду разрешения. Я выбираю доверие. Я выбираю присутствие. Я выбираю действовать из полноты, а не из нужды.
Когда исчезает надежда, появляется ясность. Я либо иду и делаю, либо честно признаю, что сейчас не выбираю это. Но я больше не зависаю между мирами. Я возвращаю себе энергию, которая раньше уходила в ожидание.
Парадокс в том, что именно отказ от надежды делает нас свободными. Потому что свобода начинается там, где есть уверенность в себе и согласие с настоящим моментом. Там, где я не жду, а живу.
