Визит в Индию на высшем уровне поднял тему привлечения трудовых мигрантов для работы на российских предприятиях. Но Индия отнюдь не единственная страна, которая готова поставлять нам недорогую рабочую силу. Есть и другие, причем не менее дружественные государства, которые готовы частично возместить дефицит кадров, в том числе и в металлургии и горнодобыче, рыбку съесть, чем мы рассказывали в Telegram-канале ПРОметалл.
В последнее время между Россией и КНДР наблюдается заметное развитие экономических связей. В Северной Корее ввели даже в школах обязательное изучение с 4 класса русского языка — явно с прицелом на будущее углубление сотрудничества. Будет расширяться и присутствие северокорейских рабочих в различных отраслях российской экономики. Возможно ли это в металлургии?
Надо сказать, что совместные проекты с северокорейскими партнёрами обсуждаются и даже частично реализуются у нас в различных сферах, включая и горно-металлургическую. Правда, именно в этой части они не особенно афишируются, о них становится известно урывками.
Например, Владислав Демидов, коммерческий директор Росгеологии, сообщил «Про Металлу», что его компания с северокорейцами сотрудничает (хотя и отказался сообщить подробности). В Пхеньян ездили представители ЦНИИчермет им. Бардина. О планировании совместного проекта с КНДР говорили на Кушвинском заводе прокатных валков...
К примеру, одним из направлений двустороннего сотрудничества могла бы стать разработка северокорейских месторождений редких земель, которые для начала нуждаются в доразведке. Различные источники расходятся в их оценке аж на порядок. Южнокорейские оценки запасов РЗМ в этой стране колеблются от 20 до 48 миллионов тонн, что теоретически уже ставит КНДР в первую десятку в мире по этому показателю.
Заявление же КНДР от 2022 года называет собственную оценку в 210 миллионов тонн (первое место в мире), что, разумеется, нуждается в независимой проверке. Имеются сообщения об экспорте северокорейских РЗМ в Китай, однако в мизерных объёмах, например, 60 тонн в 2022 году.
Как бы то ни было, пока КНДР предлагает России совершенно другой товар — рабочие руки. Причём интересно, что началась эта практика с первых послевоенных лет, с конца сороковых годов — и с тех пор ни разу полностью не прекращалась, хотя отношения с РФ у «страны утренней свежести» складывались очень по-разному.
В СМИ и соцсетях о положении корейских рабочих распространяется множество предрассудков и откровенных фейков, которые повторяют во многом утверждения западных ангажированных и откровенно антироссийских изданий. Типичный заголовок «расследования» одного из западных СМИ звучит так: «Как рабы. КНДР отправляет рабочих в Россию, где они попадают в жуткие условия».
Далее статья с описанием «ужасов»: «Один из рабочих, Чжин, рассказал нам, что после приземления на Дальнем Востоке России из аэропорта на строительную площадку его сопровождал северокорейский агент безопасности, который приказал ему ни с кем не разговаривать и ни на что не смотреть» и т.д.
Между тем, на этот счёт есть и другие мнения. Реальные специалисты по Северной Корее утверждают, что рабочие из КНДР не просто стоят в очереди на отправку в Россию, они чуть ли не сами доплачивают своим чиновникам для того, чтобы отправиться к нам на заработки.
Дело в том, что в их отношении действует простая система: есть так называемые «плановые деньги», фиксированная сумма, которую работник из КНДР в любом случае обязан отдать государству (вычисляется для каждой специальности исходя из среднего по отрасли уровня зарплаты), но всё, что выше — остаётся самому работнику. И этот остаток в два-три раза выше, чем средний заработок в КНДР!
Обычно срок командировки в Россию составляет три года (при желании можно продлить), и за это время северокорейские гастарбайтеры зарабатывают достаточно денег, чтобы на родине открыть вполне уже там разрешённый малый бизнес (торговую точку, кафе, что-то ещё) и обеспечить тем самым своей семье стабильный доход.
Другой вопрос, что количество профессий, в которых используется труд северных корейцев, пока довольно ограничен. Начиналось всё с лесозаготовок в Сибири и на Дальнем Востоке (что и сейчас существует, но в относительно небольшом объёме), затем подключились рыболовецкая и пищевая отрасли промышленности.
Но главное на сегодня — это стройка (как крупные объекты, так и небольшие «шабашки», о которых строительная бригада имеет право договориться самостоятельно). И, разумеется, эти работники трудятся очень много, в том числе сверхурочно (к сожалению, игнорируя нередко правила техники безопасности, которые отнимают рабочее время).
У корейских рабочих есть большой плюс, который их отличает от гастарбайтеров из других стран. Помимо трудолюбия и дисциплинированности у них, как правило, нет желания особо контактировать с местным населением. Только бытовой и профессиональный минимум. Соответственно, и почвы для конфликтов в процессе такого общения не возникает.
Кроме того, они не создают диаспоры (если у потенциального работника есть родственники в России, его собственные спецслужбы запретят отправлять), и не исповедуют экстремистские идеологии. То есть, каких-либо социальных угроз практически не несут.
Могут ли работники из КНДР поработать у нас на металлургических заводах, частично закрывая дефицит кадров? Начнём с того, что собственная чёрная металлургия в Северной Корее существует. Правда, по объёмам ей далеко даже до российской (не говоря уже о китайской).
В стране работает металлургический комбинат имени Ким Чхэка (участник партизанской войны с Японией и последующего конфликта, который привёл к образованию двух корейских государств). Комбинат создавался при серьёзной помощи СССР (в сороковые годы под его нужды была построена ТЭЦ, сооружены коксовые батареи и домны).
В 1960–1980-е годы также при содействии СССР комбинат был значительно модернизирован. Были введены кислородно-конвертерный цех, цеха горячей и холодной прокатки, что позволило довести мощность до миллиона тонн стали в год и производить листовой прокат.
Нынешняя его производительность неизвестна, но сталелитейный комбинат работает, и при нём существует система подготовки профессиональных кадров.
Правда, есть одна проблема: это резолюция СБ ООН от 2017 года, которая потребовала от всех стран отказаться в течение двух лет от использования северокорейской рабочей силы. Сейчас, кстати, уже непросто понять, за что эти санкции ввели. Ну, захотела страна иметь своё атомное оружие, и что? Почему Пакистану, например, можно, а им нельзя?
Тогда, кстати, северокорейские работники были отозваны из стран Персидского залива, где они по той же схеме строили арабским шейхам небоскрёбы (а всего северные корейцы трудились примерно в 40 странах мира).
В России резолюцию в данной части сейчас стараются игнорировать, применяя различные обходные пути. Например, оформляя приехавших на работу корейцев в качестве студентов (на обучение принимать можно). Ну так а почему бы корейским студентам-металлургам не приезжать к нам на производственно-обучающую практику года на три-четыре?
Разумеется, есть и другая проблема — языковой барьер. На металлургическом производстве недопонимание может легко оказаться опасным. Но при желании и это преодолимо, тем более, как мы уже упомянули, северокорейцев хотят учить русскому прямо со школьной скамьи.
Больше лёгкого чтива для тяжёлых будней ищите на нашем сайте и в Telegram-канале.