Когда говорят о героях Эллады, воображение рисует титаническую силу Геракла или непоколебимый дух Ахилла. Но есть иной героизм, более утончённый и оттого более человечный, расцветший в тени великой Троянской эпопеи. Это героизм ума, терпения и тоски — и воплотился он в образе Одиссея, царя скалистой Итаки. Его история — не просто цепь подвигов, а великая симфония, где переплетаются мотивы архаической жестокости и просветлённой классической мудрости, слепая ярость богов и несгибаемая воля смертного.
Само его имя — Одиссей, уже есть пророчество и приговор. Оно обозначает «Гневающийся» или «Тот, на кого гневаются».
Он — избранник гнева богов, человек, чья судьба стала полем битвы олимпийских страстей. Истоки этой избранности — в самой его крови. Сын Лаэрта и Антиклеи, внук Автолика, «Волка самого себя», великого обманщика, рождённого от хитроумного Гермеса. А одна из версий гласит, что истинным отцом его мог быть и сам Сизиф, бросивший вызов самой Смерти. Поэтому, в Одиссее сошлись две формы высшего ума: божественная изворотливость и человеческая, дерзкая до кощунства, смекалка.
Ещё до того, как запылали стены Илиона, его характер отлился в чётких формах. На сватовстве к Елене, среди горделивых царей, он, кажется, единственный мыслил стратегически, предложив ту самую Клятву Тиндарея, что сковала всех соискателей узами общей клятвы защиты. Сам же он, словно избегая рокового жребия, взял в жёны не сияющую Елену, а её тихую и умную кузину, Пенелопу.
Его попытка избежать троянской войны, когда Одиссей притворился безумным — распахивая поле и засевая его солью, была не трусостью, а старание отстоять свой малый, но драгоценный мир: семью, очаг, скалистый остров. Но судьба, в лице проницательного Паламеда, положившего на борозду младенца Телемаха, изобличила его. И здесь в сердце героя поселилась тёмная обида, что позже приведёт к мрачному предательству и гибели Паламеда — мудреца, научившего людей звёздам и буквам. Эта жестокость — не случайность, а наследие того самого архаического, доолимпийского пласта мифа, где месть была законом.
Под стенами Трои его гений расцвёл. Он — не просто воин, но «политропос», «многооборотный», мастер превращений и стратег. Это он, переодевшись торговцем, выманил из девичьих покоев Ахилла, подложив меч среди шелков. Это он привёл под Трою Филоктета с его роковым луком. И это его ум, (по другой версии это была Афина), родил идею Деревянного Коня — не просто военной хитрости, но гениального психологического расчета, обращённого к гордыне троянцев.
Он по праву делит с Ахиллом эпитет «разрушитель городов». Но даже в этой общей победе он одинок: его соперничество с Аяксом за доспехи павшего Ахилла, приведшее великого героя (Аякса) к самоубийству, показывает, как его практический, цепкий ум вступал в конфликт с прямолинейной героикой старого закала.
Однако истинная его «одиссея» началась лишь после падения Трои. Десятилетнее возвращение домой — это путь не по морям, а через самые тёмные пределы мира и собственной души. Циклоп-людоед Полифем, сын Посейдона, чей глаз Одиссей выжег, назвавшись «никто». Это встреча с древним, миром ужаса, который герой должен преодолеть не грубой силой, но умом и стойкостью.
И здесь раскрывается главное противоречие его натуры. Очарованный божественным песнопением слепца Демодока, Одиссей, тронутый до глубины души, послал певцу добрый кусок мяса, при этом благоразумно сохранив большую часть для себя. Или когда он, с прилежанием, достойным его хитроумия, обвязал сундук с царскими дарами замысловатым узлом, которому его некогда научила волшебница Кирка (Цирцея).
И даже ступив наконец на вожделенный берег Итаки, предавшись сперва безмерной скорби о годах, отнятых судьбой, он, очнувшись, первым делом поверяет несметные сокровища, дарованные феаками. Он припадает к матери-земле в священном умилении, но уже в следующий миг изощрённый ум его рождает столь искусную ложь, что ею поражается сама светлоокая Афина. И хотя сердце его сокрушает «скорбь безмерная» и «жестокая тоска по отчизне», неумолимый практицизм героя берёт верх: по велению богини он сокрывает свои богатства в тайной пещере нимф. А после, под сенью древней оливы, они с Афиной-воительницей строят коварные планы, дабы покарать дерзких женихов, пирующих в его доме.
Эта двойственность пронизывает и его финальный акт — месть женихам. Казнь наглецов, поправших законы гостеприимства и домогавшихся Пенелопы, это не бытовая расправа, а священное, санкционированное богами (Афиной) восстановление космического и социального порядка. Но жестокость этой расправы, повешение служанок, зверская расправа над Мелантием, вновь отсылает нас к архаической, мрачной основе мифа. Поздняя традиция, в лице Гомера, уже стремится смягчить эти черты, выдвигая на первый план интеллектуальный героизм Одиссея.
Ибо главный его союзник — Афина, богиня мудрости. Их связь — не просто покровительство, а редкая, почти дружеская привязанность. Она любуется им как своим творением, является ему в обликах пастуха, друга Ментора, девы, что несёт светильник перед решающей битвой, сидит ласточкой на балке, наблюдая за его победой. Она — олицетворение того светлого, разумного начала Олимпа, которое помогает герою укротить древний ужас хаоса. Но даже её помощь не отменяет его титанической самостоятельности. В бурю, насланную Посейдоном, он борется с волнами как равный, карабкается на скалы, обдирая в кровь тело, отчаянно цепляясь за жизнь. Боги, внемля его воле, возвращают его домой, побаиваясь, как бы этот герой не вернулся на родину вопреки судьбе и богам.
Таким он и вошёл в вечность: не полубогом, а человеком во весь рост. Мастер на все руки, оратор, чьи речи сравнимы со снежной вьюгой, стратег, страдалец, хитрец и преданный муж. Он — классический тип героя, который строит свою судьбу не слепым принятием рока, а активным, творческим, умным усилием. Его странствия — это архетипический путь познания мира и себя, преодоления тьмы светом разума. В этом его бессмертие, куда более ценное, чем то, что предлагала Калипсо.
Как вы считаете, если судьба Одиссея это вечное напряжение между «метис» (практической, подчас безжалостной хитростью) и «ностальгией» (глубокой, ранящей тоской по дому), то какой из этих полюсов, на ваш взгляд, является подлинным источником его величия? Без чего он перестал бы быть собой — без своего изощрённого ума, позволившего выжить и победить, или без той всепоглощающей любви к Итаке, что придавала смысл всем его страданиям и хитростям?
Если вам по душе мои истории, смело нажимайте 👍 и подписывайтесь, чтобы быть в курсе новых захватывающих приключений! Ваша поддержка — мой источник сил и вдохновения!