- Береги дочку, Надя! Если еще не поздно, конечно… – покачала головой соседка, глядя вслед стайке девчонок лет шестнадцати, который прошли мимо, вразнобой поздоровавшись. – Любовь – дело такое!
Надежда, рослая красивая женщина, из тех, кого называют русскими красавицами в любом возрасте, пожала плечами в ответ и нахмурилась:
- О чем ты, Света? Что не так с Натальей моей?
- А, то! Вот, ты мать, а не знаешь, что Наташку твою до дома кавалер провожает!
- Какой-такой кавалер?! – всполошилась Надежда.
- А это у тебя надо спрашивать – какой! Ты же все гордилась, что с дочкой у тебя отношения – лучше некуда. А поди ж ты! Не знаешь!
Усмешка соседки была такой откровенно-довольной, что Надя даже поежилась.
И почему людям неймется? Так и норовят укусить или обидеть чем. Хотя Надя живет так же, как и другие. Ни богатства особого, ни успеха. Да, умеет денежкой правильно распорядиться, и потом они с дочерью ни в чем не нуждаются. Икру ложками не едят, конечно, но холодильник не пустой и одеты хорошо, с иголочки, так как свекровь бывшая лучшая портниха в городе и обшивает их с ног до головы. С нею у Надежды отношения были сложными поначалу, а когда муж загулял и завел себе вторую семью, мать его не поняла и встала на сторону невестки.
- Вы с Натальей мне не чужие. И если у сына моего мозгов не хватило оценить, какой дар ему от судьбы достался, то я все вижу. За строгость прощения просить не стану. Вредная я. Ты и сама это знаешь. А вот помочь чем – всегда готова. С внучкой-то дашь мне видеться?
Голос Раисы Степановны, свекрови Надежды, подрагивал, но она держалась, не желая выдавать свое волнение. Наташу она любила всем сердцем, ведь Надежда никогда не била Раису по рукам. И с самого первого дня после выписки из роддома, эти руки Наташа знала так же, как и материнские.
- Зачем спрашиваете? Это ваше право законное. Я хочу, чтобы у моей Наташи бабушка была. Хотя бы одна.
Маму свою Надежда потеряла за год до этого разговора, и с радостью приняла помощь от свекрови.
Наташа росла слабенькой, болела часто, и большую часть времени проводила в бабушкиной мастерской, потихоньку овладевая теми навыками, без которых, по мнению Раисы Степановны женщина была не женщиной.
- Иголку в руках должна уметь держать! Мало ли, как жизнь сложится… Моя мама из кулаков была. Точнее, отец ее хозяйство держал. Не шиковал, но решили почему-то, что он чересчур зажиточный. Все отобрали, да и выслали с семьей на поселение. Жену и младшего сына он на новое место жительства не довез, а вот дочерей, всех троих, сохранить смог. Мама моя старшей была. Очень хорошо шить умела и вязала неплохо. Всю семью одевала, а потом и кормила, когда отец слег. Ее руками выжили. Так что, не посрами фамилии, Наташа! Поначалу не все получаться будет, но это дело практики. Пальчики у тебя проворные, а умение придет.
А Наташа и не противилась. С радостью сидела рядом с бабушкой, то и дело шпыняя себе пальцы непослушной иголкой, но первую свою юбочку сшила еще до того, как в школу пошла. А к двенадцати годам бабушка уже спокойно доверяла ей оборудование в мастерской, ведь у Наташи открылся еще один интересный талант. Она могла починить любую швейную машинку и наладить ее так, что та быстренько переставала капризничать и укладывала стежок за стежком ровнехонько и именно так, как надо.
Это умение позволило Наталье довольно быстро научиться зарабатывать свои первые деньги, и она гордо заявила матери:
- Я буду тебе помогать!
Надежда хотела было отказаться и сказать дочери, чтобы тратила заработанное на себя, но Раиса Степановна отчитала ее:
- Не вздумай! Дай дочери возможность почувствовать себя нужной! Она тебе не подаренные нами на праздник копейки принесла, а заработанное. Шесть машин в соседнем ателье отладила. Разве не заработанные? Вот и дай ей возможность поучаствовать в семейном бюджете. А уж как – это тебе решать.
Посоветовавшись с Наташей, Надежда выбрала пару новых кастрюль и испекла свой фирменный «Наполеон», который появлялся на столе только по большим праздникам.
- Умница ты у меня, Наталка! Не нарадуюсь на тебя!
Больших секретов между ними никогда не было. Отношения были ровными и очень теплыми. Наталья за маму готова была в огонь и в воду, а про Надежду и вовсе говорить нечего. Мать – она мать и есть!
Вот почему после разговора с соседкой Надежда вернулась домой сама не своя.
- Как же это?! Не сказала мне ничего! Почему?!
Поплакав немного, Надя набрала номер Раисы Степановны.
- Парень? Ничего такого не знаю. Мне Наталка ничего не говорила. Может, навет, а, Надюша?
- Да кто ж его знает?! Ляпнут вот так походя языком своим, а ты ходи и думай! Мама Рая, а если и впрямь кто-то есть? Что делать-то?!
- Не гадать на кофейной гуще раньше времени! Поговорить с Наталкой надо для начала. А там – видно будет!
Легко сказать – поговорить! А как?! О таком-то?!
Надежда металась по квартире, словно раненный зверь.
Разве говорила она с мамой своей о любви, когда Лешка к ней по пожарной лестнице с ромашками лазил? Разве могла обмолвиться хоть словом, когда он впервые робко и почти не дыша, поцеловал ее?
Нет, конечно! О таком молчат да вздыхают!
Надежда в сердцах отдернула занавеску на кухне, чтобы посмотреть, не идет ли Наташа, да так, что едва увернулась от рухнувшего ей почти на голову карниза.
- Да чтоб тебя! – ругнулась Надежда, и потопала в кладовку за дрелью.
Она давно уже привыкла обходиться без мужика в доме. Если нет его и взять неоткуда, то волей-неволей научишься всему тому, что люди обычно называют мужскими делами.
Прикрутив на место карниз, Надежда помяла в руках занавеску, но вешать ее снова передумала. Напротив, прошла по комнатам, поснимала с окон портьеры и тюль, и затеяла большую стирку. А потом глянула на пол, который был вполне чист, и потянулась за шваброй.
А что? Пока голова болит, пусть руки делом займутся. Все польза!
Наташа домой вернулась после кино и ахнула. Мама драила пол, двигая мебель, и вовсе не собиралась останавливаться на достигнутом. В ванной натужно ревела машинка, кот с ужасом взирал на творившийся беспредел, сидя на шкафу и боясь даже пошевелиться, а Надежда, увидев дочь, охнула, и опустилась на колени, взяв в руки тряпку.
- Так-то почище будет…
Наташа не стала задавать лишних вопросов. Молча ушла к себе в комнату, переоделась, и отобрала у матери тряпку.
- Давай, я, мам.
С уборкой они провозились до самого вечера. И за это время не было сказано толком ни одной мало-мальски связной фразы, но словно прочная, тугая ниточка натянулась струной между матерью и дочерью, поблескивая шелком и давая понять, что прочнее ее еще поискать надо.
И только когда стемнело, а шторы уже висели на своих местах и на кухне посвистывал уютно чайник, Наташа спросила:
- Мам, а ты чего?
- Уборку затеяла?
- Ага!
- Подумать надо было.
- О чем?
Взгляд Надежды был настолько красноречив, что Наташа невольно хихикнула:
- И ты подумала, что я бы тебе ничего не сказала?!
Надежда выдохнула невольно. Если уж ее так хорошо поняли даже без разговоров, то дело вовсе не плохо.
- Ната…
- Мамочка, нет у меня никого. Пока нет. Нравится мне один парень, но он на меня даже не смотрит.
- Это он тебя на днях до дома провожал?
- Валера?! Нет! Мам, ты что?! Я даже посмотреть на него боюсь лишний раз!
- А кто же это был тогда?
- Так, Димка Белов! Мы в классе дежурили, и он меня до дома проводил. Сказал, что не может позволить девушке ходить по темным улицам одной.
Надежда выдохнула с нескрываемым облегчением.
- Хороший парень, твой Димка.
- Не мой, мам! – возмущенно фыркнула Наташа. – Мы просто друзья!
- А я бы присмотрелась. О хорошем парне говорят не взгляды томные да вздохи частые, а поступки. Димка твой, небось, тоже глаза на тебя боится поднять?
- Есть такое.
- Вот видишь. Бояться – боится, а провожать пошел. Потому, что волнуется за тебя.
- Ой, брось, мам! Разве это о чем-то говорит?
Ох, и посмеется же всласть Надежда, поправляя фату дочери, когда та через несколько лет соберется замуж за того самого Димку.
- Не твой, а, Наталка?
- Мой, мам! – улыбнется смущенно Наташа. – Но кто ж знал?!
- Судьба еще не такие кадрили пляшет порой, девочка моя! – Раиса Степановна обнимет внучку. – Будь счастлива!
- Буду! – рассмеется в ответ Наташа.
А Надежда перекрестит украдкой в спину тоненькую фигурку в белоснежном наряде, сшитом руками Раисы Степановны, и шепнет:
- Дай Бог, девочка моя! Дай Бог!©
Автор: Людмила Лаврова
©Лаврова Л.Л. 2025
✅ Подписаться на канал в Телеграм
Все текстовые материалы канала Lara's Stories являются объектом авторского права. Запрещено копирование, распространение (в том числе путем копирования на другие ресурсы и сайты в сети Интернет), а также любое использование материалов данного канала без предварительного согласования с правообладателем. Коммерческое использование запрещено.
Поддержать автора и канал можно здесь. Спасибо!😊