Найти в Дзене
Чистое сознание

Ушел от ровесницы к 23-летней студентке за "свежими эмоциями". Через месяц взвыл и просился назад: "Она не умеет готовить!"

Смешно было наблюдать Дарье, когда этот старпёр запихивал свою ортопедическую подушку в рюкзак. И ещё светился от того, что уходит к молодой. А Даша как будто бы знала, что это будет ненадолго. Она сидела на кухне, смотрела на мужа и улыбалась. Возможно это было истерически, но всё равно.. - Даш, ну не молчи ты, - буркнул Борис, вытирая лоб, было неловко. Ему 45, а он надел узкие джинсы, которые жали в паху, чтобы соответствовать новой пассии. - Я же не умираю, а просто... ищу себя, мне душно, понимаешь? У нас всё по расписанию: работа, дача, “Спокойной ночи, малыши”. Дарья отставила кружку. - Таблетки от давления взял? У тебя в семь вечера прием. - Взял! - огрызнулся он. - Вот опять ты за своё, я про любовь, про страсть, а ты про таблетки. Всё, я ушел. Дверь хлопнула и Борис сел в такси, где его ждала Лика. Ей 23, она учится на дизайнера, носит худи на три размера больше и красится как анимешница. Первые три дня Борис летал, Лика жила в модной студии, где из мебели был только матрас н
Оглавление

Смешно было наблюдать Дарье, когда этот старпёр запихивал свою ортопедическую подушку в рюкзак. И ещё светился от того, что уходит к молодой. А Даша как будто бы знала, что это будет ненадолго.

Она сидела на кухне, смотрела на мужа и улыбалась. Возможно это было истерически, но всё равно..

- Даш, ну не молчи ты, - буркнул Борис, вытирая лоб, было неловко. Ему 45, а он надел узкие джинсы, которые жали в паху, чтобы соответствовать новой пассии.

- Я же не умираю, а просто... ищу себя, мне душно, понимаешь? У нас всё по расписанию: работа, дача, “Спокойной ночи, малыши”.

Дарья отставила кружку. - Таблетки от давления взял? У тебя в семь вечера прием.

- Взял! - огрызнулся он. - Вот опять ты за своё, я про любовь, про страсть, а ты про таблетки. Всё, я ушел.

Дверь хлопнула и Борис сел в такси, где его ждала Лика. Ей 23, она учится на дизайнера, носит худи на три размера больше и красится как анимешница.

Рай в шалаше (с тонкими стенами)

Первые три дня Борис летал, Лика жила в модной студии, где из мебели был только матрас на полу (вот где пригодился топпер!) Никаких сервантов, никаких ковров, свобода!

Они ели пиццу прямо в постели, смотрели сериалы до трех ночи и Борис чувствовал себя студентом. Правда, утром он чувствовал себя, будто его переехал трактор - недосып и пицца давали о себе знать тяжестью в боку.

- Ликусь, может, супчика? - робко спросил он на пятый день. Желудок требовательно урчал, вспоминая Дашину куриную лапшу.

Лика оторвалась от телефона, где монтировала видео для сториз. - Борь, какой суп? Это же “совдеп”. Давай смузи сделаем? Сельдерей и шпинат, очищает карму и кишечник.

Борис вздохнул, ему не нужно было очищать карму, он хотел котлету с макарошками. Но пришлось давиться зеленым месивом, чтобы не показаться старым занудой.

Быт разбился о лодку любви

Через две недели “огонь”, которого так хотел Борис, начал подгорать.

Выяснилось, что Лика - это хаос, ее косметика была везде: в ванной, на кухне, даже под подушкой Борис нашел открытую тушь. Посуду она не мыла принципиально - “ногти испортятся”.

- Вызови клининг, ты же зарабатываешь, - легко бросала она, перешагивая через гору коробок из-под доставки.

Борис зарабатывал, но тратить деньги на уборку крошечной студии его советское воспитание не позволяло и он начал мыть сам, и готовить.

Однажды он решил пожарить картошку, настоящую, с луком. Лика пришла с пар, скривила носик: - Фу, Боря, воняет как в столовке! У меня вся одежда пропитается этим жиром, ты бы еще пельмени сварил.

Это стало последней каплей, Борис стоял со сковородкой в руках, как дурак, и вдруг ясно вспомнил Дарью. Как она встречала его: дома чисто, пахнет выпечкой, рубашки висят рядком - белая к белой, голубая к голубой.

Она знала, что он не любит лук в супе, и всегда варила целую луковицу, а потом выбрасывала. Это была не просто бытовуха, а забота, которую он, идиот, профукал.

А здесь он был просто спонсором доставки роллов и “дедом”, который должен не отсвечивать, пока она снимает “рилсы”.

Спустя месяц Борис сидел на кухне у Лики, она ушла тусоваться (“Там будет громко, ты устанешь”), а он остался один. Жевал резиновую пиццу, изжога жгла грудь.

Он не выдержал и набрал номер жены.

- Алло? - голос Дарьи был бодрым, на фоне играла какая-то музыка, кажется, сальса. - Даш... привет, это я.

- Слышу. Что-то забыл? Тонометр? - Даш, хватит издеваться, - голос Бориса предательски дрогнул. - Я соскучился, дурак был, старый. Тут... тут есть невозможно. Живу как на вокзале, Даш, можно я вернусь? Я понял всё и борща хочу твоего.

Борис зажмурился, ожидая, что сейчас она скажет: “Ладно, приезжай, горе мое”.

Но Дарья рассмеялась, не зло, а как-то легко. - Борща захотел? А знаешь, Борь, я ведь готовить перестала. - Как перестала? - опешил он.

- А так, оказалось, если не кормить мужика три раза в день, у меня куча времени и денег остается. Я на танцы записалась, с подругами в кафе хожу. Дома чистота - убирать-то не за кем.

- Даш, ну я же муж, а как же семья! - Ты был семьей, Борь. А теперь, это всё опыт. Полезный, кстати, я поняла, что не кухарка и не медсестра, так что извини. Рецепт борща я тебе в мессенджер скину. А сейчас мне бежать пора, партнер по танцам ждет.

Борис смотрел на погасший экран телефона. Рядом на столе лежала коробка с недоеденной пиццей и чек за "смузи для очищения”.