Сегодня выиграл очередное дело по лишению горе-папаши права на долю в социальных выплатах в связи с гибелью сына на СВО. Про такие дела я уже рассказывал, но нынешнее дело оставило крайне неприятный осадок и желание тщательно помыть руки, а лучше - принять душ.
Когда сыну исполнилось 9 лет, наш папаша свинтил в закат. Но алименты с него никогда бывшая жена не взыскивала, поскольку во-первых, с проводящего большую часть времени в местах, не столь отдаленных, особо ничего не возьмешь, кроме анализов, а во-вторых - такая уж была у них договоренность: бывший муж добровольно снимается с регистрационного учета в квартире родителей жены, а она с него денег на сына не требует.
Понятно, что таким договоренностям - грош цена в базарный день, но отсутствие судебного акта о взыскании алиментов и, соответственно, задолженности по ним, было первым неприятным фактором в этом деле.
Вторым же фактором стала неожиданная явка ответчика в суд. Обычно по таким делам никого кроме истца, прокурора и меня в процессе нет. Выяснилось, что он отбывает наказание в виде принудительных работ, туда ему и пришла судебная повестка и узнав, что ему светит неплохая "дотация" от родного государства, которое до этого ответчику дарило лишь полное гособеспечение в известных местах, благородный отец решил в суд явиться и высказать свое категорическое несогласие с желанием бывшей жены, бывшей невестки и бывшего внука его этих денег коварно лишить. Сумма, кстати, неплохая - сейчас у нас в области общая сумма выплат составляет около 15 миллионов, доля папаши - 1/4, то есть почти 4 миллиона.
Внезапно выяснилось, что отец он был может быть и не идеальным, но все-таки вполне себе приличным. Да, давал деньги на ребенка. Как? Наличными, конечно. В промежутках между отсидками. Нет, свидетелей передачи денег нет, уж извините.
Также выяснилось, что с сыном он регулярно общался, водил якобы на хоккей. Нет, никого с собой не брали. Нет, когда конкретно и на какие матчи - не помнит за давностью лет.
Тут-то и пришла моя очередь выяснять детали исполнения отцовских обязанностей. А в школу к сыну-то ответчик ходил? На родительские собрания, к классному руководителю? А то вот есть ответ школы на судебный запрос, начисто отрицающий появление на горизонте заботливого папы. Нет, не ходил, занят был - по тюрьмам, по ссылками, сами понимаете...
Понимаю. А на свадьбе были? Тоже нет, жаль.
Ну ладно. Скоро год как сын похоронен. А на могиле-то побывали, уважаемый? Хоть интересовались на каком она кладбище? Нет? А что помешало? Отбытие наказания? Ну так принудительные работы - это все-таки не тюрьма, есть выходные дни, город покидать нельзя, а кто же мешает на кладбище к сыну сходить?
Хорошо, у вас внук имеется, уважаемый. Память, так сказать, о погибшем сыне. Вы внука-то навещали? А как его хоть зовут, знаете, сколько ему лет? Увы, полное незнание.
Тут наш папаша внезапно вспомнил, что встречался с сыном, когда тот уходил служить "срочную". Увы, не помнит год. Правда, к делу это в любом случае не относилось, поскольку в армию у нас все-таки призывают с 18 лет, то есть встреча состоялась уже со взрослым юридически человеком, а не ребенком. Тут я суду напомнил, что в деле есть учетная карточка, которую со слов призывника заполняли в военкомате. Так вот там, уважаемый суд, в графе "состав семьи" присутствует мама и отчим, но ответчик как-то не наблюдается.
Наконец поняв, что свидетелей исполнения родительских обязанностей от ответчика мы не дождемся, я поинтересовался - а фотография с сыном у вас есть, хоть одна? Раз вы его навещали, по вашим словам, вместе проводили время - неужели ни разу не фотографировали вместе? В наше-то время, когда у каждого камера в телефоне? Увы, выяснилось, что фотографироваться "папаша не любит". Ну еще бы - с его специальностью зачем лишние улики оставлять...
Кстати фотографии погибшего мы приобщили в дело - с отчимом, разумеется, в разных возрастах.
Иск предсказуемо был удовлетворен (практика наработана, уже пять таких дел дошли до Верховного суда), то избавиться от брезгливого чувства и желания потребовать молоко за вредность никуда у меня не делось до сих пор.