Этой осенью мне довелось побывать в двух усадьбах-музеях: в фамильном поместье Льва Толстого Никольском-Вяземском (прототипе «Отрадного» из «Войны и мира») и в Спасском-Лутовинове, имении Ивана Тургенева. Воодушевлённая этими посещениями, я взялась перечитывать одновременно «Дворянское гнездо» и «Анну Каренину».
Сюжеты, да и главные герои этих романов в чём-то схожи. Лаврецкий напоминает Левина, Варвара Павловна — Анну Каренину, а Паншин — Вронского. В обоих произведениях история измены жены становится причиной трагедии. Анна Каренина — та же Варвара, только показанная изнутри, чей духовный мир и мотивы любви к Вронскому Толстой детально исследует. Варвара же предстаёт перед нами почти карикатурно: дурная, развратная женщина, вышедшая за Лаврецкого по расчёту и коварно изменившая ему. Но ведь и Анна не любила Каренина и вышла за него, потому что это была выгодная партия! Однако как по-разному автор — а вслед за ним и читатель — относится к этим героиням. Подлость Варвары вызывает отвращение, мы негодуем, как она посмела обмануть такого прекрасного человека. К Анне же таких чувств не возникает — её можно понять, простить и даже разделить её отвращение к мужу.
В этом смысле позиция Толстого мне ближе: если досконально понять внутреннюю мотивацию человека, даже отъявленного негодяя, его поступки можно объяснить и простить. Именно с такой позиции я сама подхожу к своим героям. Не бывает плохих людей — бывают сложные обстоятельства, взаимное непонимание, глупость, ограниченность и отчаянное желание обрести счастье.
Но вернёмся к Тургеневу и «Дворянскому гнезду», которое, подобно семейному гнезду самого писателя, оказывается разорено.
Лаврецкий — тип хорошего русского барина: благородный идеалист, наивный и честный, но, на мой взгляд, глуповатый. После разрыва с изменившей ему в Париже женой он в 35 лет приезжает в своё имение, начинает бывать у Калитиных и встречает там подросшую тургеневскую девушку Лизу, которой всего 19 лет. Несмотря на разницу в возрасте, Лиза не только не уступает Лаврецкому в уме и понимании жизни, но и превосходит его нравственной чистотой — здесь, конечно, автор идеализирует героиню в духе представлений эпохи о женщине как нравственном ориентире для мужчины (как Кити для Левина).
Лаврецкий, конечно, влюбляется. И хотя к Лизе сватается молодой карьерист Паншин (типаж Вронского), она, мудрая сердцем, отвечает чувством Лаврецкому — умному, глубокому, тонко чувствующему. Но он женат…
И вот, читая газетный фельетон, Лаврецкий видит известие о смерти супруги. Счастливый и свободный, он признаётся Лизе в любви и узнает, что это взаимно. Но тут возвращается жена — да ещё и с четырёхлетней дочерью Адой, якобы ребёнком Лаврецкого.
Он сломлен, но делает вид, что примирился с женой и уезжает в Москву. Лиза уходит в монастырь. Варвара Павловна сходится в «близкой дружбе» с Паншиным (негодяйка с негодяем) и торжествует. Всё пропало.
И вот читаешь о том, как страдают честные и благородные люди, а бесчестные и неблагородные счастливы именно потому, что лишены условного благородства, — и думаешь: а в чём, собственно, оно заключается? В том, чтобы быть несчастным и безвольным, пасовать перед жизненными сложностями? Ведь можно было подать на развод! Можно было понять Варвару и как-то по-человечески с ней договориться. Почему Лаврецкий этого не сделал? И почему он так и не обратил внимания на свою возможную дочь? В конце нам патетически сообщают, что он, одинокий и бездетный, живёт теперь для других, для своих крестьян… А его дочь? Всеми брошенная, никому не нужная, болезненная и забитая, она уезжает с матерью в Париж. И невольно задаёшься вопросом: кто больший идиот — Лаврецкий или создавший его Тургенев?
Интересно, этот тупик героев, продиктованный литературными и общественными клише, — явление жизненное или сугубо литературное? В этом смысле Толстой, конечно, новатор и модернист: он освободил Анну из этих клише. Хотя если бы он смог написать о том, как она счастливо живёт с Вронским (подобно Варваре с Паншиным), не превращая её при этом в негодяйку, — вот это был бы настоящий вызов обществу. Но он так не мог. Возможно, потому что представления о нравственности были другими. А может потому, что с точки зрения русской литературы честные и прекрасные люди должны страдать и бросаться под поезд.
Да, я понимаю, «Дворянское гнездо» — роман незрелый («Отцы и дети» гораздо сильнее). Но тем он и ценен: показывает развитие писательского таланта, как, отказываясь от клише, автор находит что-то новое, живое — что, впрочем, со временем тоже может стать клише.
***
Дорогие читатели! Если хотите поддержать меня, можно лайкнуть мой текст или оставить комментарий — это помогает развитию канала.
Также можно купить мои уже опубликованные книги на Ridero:
Или подписаться на мой канал в Telegram
Спасибо, что читаете меня!