В сентябре 17-го забеги всех и вся продолжались. Из Гжатской уездной земской управы сообщили о побеге двух пленных, столяра Антонина Банека и пастуха Иосифа Шимок. Из ветеринарного лазарета армий Западного фронта к жене в Шейновку сбежал младший ветеринарный фельдшер Василий Денисов. И так хорошо его жена спрятала, что и знающие своё дело на «ять» сыскные не смогли отыскать. Разбегается, но никак не может до конца разбежаться, 3-й запасной сапёрный полк. Теперь бегут уроженцы Могилёвкой и других губерний Белоруссии. И «вишенкой на торте» стало уведомление из Витебска. Управление уголовного розыска города Витебска прислало в Смоленск список бежавших из Витебской тюрьмы арестантов из 61-ой фамилии. Работы у смоленских сыскарей и так не в проворот, а тут такое! (ГАСО, фонд 578, опись 1, дело 318, лист 67,69-70,217)
В стране военное положение и «сухой закон», однако мстиславльский мещанин Берка Шоломович Гольдин 28 сентября к вечеру умудрился нарезаться до полного изумления. Бесцельно бродя по саду гостиницы «Европейской», сей иудей привлёк к себе внимание двух очень разных личностей. Неприметный молодой человек следил за пьяным, облизывая от нетерпения пересохшие губы. А из тенистых зарослей эту парочку наблюдал военный милиционер автомобильной команды Филипп Янович Дюн, поставленный начальством следить за порядком вокруг гостиницы. Молодой человек подошёл в пьяному, о чём-то с ним переговорил, и оба, сев на легкового извозчика, направились к Молоховским воротам. Парнишка всё время помогал еле стоявшему на ногах еврею, подсаживал его в пролётку, уселся совсем рядом. Дюн также на извозчике догнал подозрительную парочку, задержал и доставил в судебный отдел. Сыскные милиционеры молодому человеку обрадовались, как старому знакомому, да Михаил Лисовский именно таким и был, давненько уже прописавшись в картотеке сыскного отделения. Пока ехали до Молоховских ворот, мазурик умудрился вывернуть карманы Гольдину, похитив денег и золотых вещей на 972 рубля. Всё украденное было найдено в потайных карманах Лисовского и передано потерпевшему. Михаил Лисовский в краже сознался. (ГАСО, фонд 578, опись 1, дело 314, лист 61)
Как же залихватски врал шестнадцатилетний Максим Корт в судебном отделе. Взятый на улице Смоленска за «праздношатание и беспаспортность», мальчишка объяснил, что два дня назад в мещанской управе записался добровольцем в 7-й ударный батальон штабс-капитана Элькина. До этого мещанин города Двинска Витебской губернии Максим Елисеевич Корт служил в гостинице «Европейской», где его личность могут подтвердить хозяйка и служащие Казачков и Герасимов. Паспорт и все документы находятся у командира ударного батальона. Раньше в Смоленске учился в Коммерческом училище, откуда был командирован в Москву. При себе имел справку от училища, но её на московском вокзале отобралди некие «большевики». Отец и мать Корта умерли. Максима Корта для выяснения личности через опрос директора Коммерческого училища отправили к начальнику второго района Смоленска. И директор направил милицию в нужную сторону. 24 ноября 1917 года заведующий подотделом 2-го района Смоленска (по должности бывший околоточный надзиратель) Козлов опрашивал на предмет подтверждения личности Максима Корта его, якобы «умершую», родную мать Шарлотту-Елену Корт, проживающую на Никольской улице в доме Крыловой. Каковая личность Максима подтвердила, заявив, что пару месяцев назад он сбежал из дома на военную службу. (ГАСО, фонд 578, опись 1, дело 317, лист 518-519)
В конце сентября 1917 года, видимо в свете новой политики, судебный отдел городской милиции стал продавать с открытых аукционных торгов вещи, отобранные при обысках и неизвестно кому принадлежащие. Вырученные деньги передаются в Губернское Казначейство. (ГАСО, фонд 578, опись1, дело 323, лист 155-156) Тогда же начальнику Смоленской городской милиции от заведующего судебным отделом была представлена смета расходов на 1918 год. При общей сумме расходов в 8000 рублей в год, на канцелярию и фотографию закладывалось 1800 рублей в год, на расходы по розыску 3600 рублей в год, на ремонт 500 рублей, на отопление 1800 рублей и на освещение 300 рублей. (ГАСО, фонд 578, опись 1, дело 325, лист 248) Тогда же состоялось перевооружение сотрудников судебного отдела. Все, кроме старшего милиционера Александра Емельянова, были вооружены пистолетами системы «Браунинг» большого или среднего размера. Емельянову же досталяся «Маузер» большого размера. (ГАСО, фонд 578, опись 1, дело 325, лист 256)
Всё ж таки демократия имеет свои плюсы и минусы. 17 октября 1917 года служащими судебного отдела Смоленской городской милиции на имя заведующего отделом было направлено письмо следующего содержания. «По дошедшим до нас слухам, Смоленская Городская Дума в последнем своём заседании, рассматривая доклад трудовой комисии об установлении новых прибавок городским служащим, по неизвестным нам причинам, якобы, не рассмотрела вопроса о прибавках милиции. С другой стороны, также по слухам, финансовая комиссия определила будто-бы нам прибавку в 40 рублей, приравняв нас, таким образом, к чернорабочим, не несущим никакой ответственности по исполнению своих служебных обязанностей. Являясь в своём роде исполнительными чинами милиции, мы являемся ответственными за каждый свой поступок, и никто за нас не отвечает. Вместе с тем имея касательство к преступной среде, мы ежеминутно подвергаемся опасности при исполнении своих служебных обязанностей, почему сравнивать нас с трамвайными метельщиками и так далее совершенно не приходится. Невольно приходится задаться вопросом: чья служба является более ответственной, милиционера, как мы уже выше указали, рискующего ежеминутно жизнью, или кондукторши трамвая, продающей билеты, или же какого-нибудь писца городской управы, отсиживающего в тепле своих пять часов в сутки. В то же время мы, милиционеры, не знаем определённого времени; нас посылают по различным притонам и днём и ночью, не считаясь ни с погодой, ни с расстоянием, ибо это полезно для дела.
Исходя из всех этих соображений, мы просим: 1. Выдать нам прибавку с 14 августа на равне со всеми городскими служащими; 2. В размере 70 рублей.
На другие условия мы не согласимся. Результаты настоящего ходатайства просим нам сообщить не позднее 20 октября при выдаче жалования.»
Причём на петиции стоят подписи младших помощников заведующего Сапожникова и Грундуля, а также старших милиционеров, письмоводителя, его помощника и писаря. Подписей Моисеева и младших милиционеров нет. Внизу сего заявления имеется машинописная приписка: «по дошедшим до нас слухам, нас обвиняют в подстрекательстве к забастовке чинов милиции. Самым категорическим образом заявляем, что при составлении настоящего заявления, никто из подписавших его не обмолвился о забастовке ни одним словом и таковой совершенно не имел в виду. Настоящим заявлением мы лишь просим приравнять нас к лицам ответственным и довести нам прибавку до 70 рублей в месяц, не ставя при этом никаких условий. Фразу нашу, что ни на какие другие условия мы не согласимся, мы считаем опять же как желание наше, чтобы мы были вычеркнуты из рубрики лиц, не несущих ответственности при выполнении своих служебных обязанностей и этим самым мы тогда подойдём под семидесятирублёвую прибавку.» Судя по ведомости выдачи жалования за октябрь месяц, служащие судебного отдела никакой прибавки не получили. Смоленская городская дума всегда отличалась крайней прижимистостью в финансовых делах. (ГАСО, фонд 578, опись 1, дело 325, лист 293, 295)
«О, женщины, вам имя вероломство…» стонал на арестантской койке Андрей-Адольф Янович Гайдук, вспоминая ещё и отродье крокодилов и много ещё чего нелестного. 25 октября 1917 года машинист Риго-Орловской железной дороги Игнат Павлович Фрессель написал донос на Гайдука, обвинив его в шпионстве и покушении на убийство их общей знакомой. Мол, болтается оный Гайдук из Москвы в Смоленск и обратно, что он, машинист видит и замечает за Андреем-Адольфом разные странности. Сыщики арестовали Гайдука и взялись выяснять его причастность к шпионажу. Но никаких улик против задержанного не нашли. Гайдук же утверждал, что во всём виновата женщина. К крестьянке Варшавской губернии Юзефе Антоновне Доройтен ездит в Смоленск из Москвы Гайдук. Познакомились на Блонье летом 1916 года, Юзефа тогда была замужем и носила фамилию Освецимская. После развода, Гайдук почти сразу предложил Юзефе «руку и сердце», но она отказала. Летом 1917 года девушка познакомилась с машинистом Фресселем и у них завязались отношения. А Гайдук не хотел отступать, и вновь предложил Юзефе вступить в брак. Она снова отказала, чем вызвала истерику, во время которой Андрей-Адольф брякнул, что готов застрелить соперника. И железнодорожник решил устранить проблему, написав донос в милицию. Оформленное дознание передали начальнику контрраззведывательного отделения штаба Минского военного округа полковнику Генерального штаба Ковалевскому, который, по рассмотрению бумаг, никаких признаков шпионства в отношении Андрея-Адольфа Гайдука не усмотрел. Документы вернулись в судебный отдел с припиской, что дальнейшее содержание под стражей Гайдука контразведке без надобности. (ГАСО, фонд 578, опись 1, дело 317, лист 456-460)
В ночь с 17 на 18 ноября 1917 года четырьмя воооружёнными неизвестными была ограблена в своём доме хозяйка имения Сож Богородицкой волости Смоленского уезда Мария Николаевна Янская. Дама оказалась с характером, билась за своё имущество аки пантера. Чтобы ретироваться с награбленным добром, нападавшим пришлось ранить Янскую в руку. Трое в солдатской форме и один в штастком уволокли серебряную посуду, золотые часы, золотые кольца, старинные бриллиантовые золотые серьги с подвесками, несколько старинных серебряных монет, мужские шубы, несколько пар сапог и наличными около 5000 рублей. Начальник уездной милиции просит установить наблюдение в городе Смоленске за всеми подозрительными лицами и известными местами сбыта краденного. Во даёт, аниськин уездный! (ГАСО, фонд 578, опись 1, дело 332, лист 319) Он же 22 ноября снова пишет в судебный отдел, сообщая об ограблении тремя неизвестными в солдатских шинелях и папахах техника дорожных работ Виктора Васильевича Крюкова. Каковой техник проходил из имения Черноручье в сторону станции Строгань. Лишился техник 11000 рублей в бумажнике чёрной кожи. «За нерозыском…» передано по принадлежности. (ГАСО, фонд 578, опись 1, дело 332, лист 322)
А следущей ночью десять вооружённых грабителей в масках ворвались в зал Благородного собрания в Смоленске. Угрожая револьверами и АЭРОПЛАННОЙ БОМБОЙ, преступники обыскали всех посетителей, отбирая наличные деньги и драгоценности. Надо ли говорить, что пару-тройку дней весь город «стоял на ушах». И не зря, ох не зря. Во время одного из рейдов, девять китайцев оказали приданным милиции казакам вооружённое сопротивление, но были задержаны и отправлены в губернскую тюрьму. Раненого же китайца чубатые кавалеристы отвезли в земскую больницу. На следующий день был задержан некто Рольник, как оказалось, таскавший постоянно с собой авиационную бомбу. Помимо взрывчатки Рольник был вооружён «Браунингом» и огромным никелированным «Смит-и-Вессоном», но куда ему супротив доблестной сыкной милиции. В карманах задержанного нашлись золотые карманные часы с цепочкой и двумя брелоками, четверо открытых часов, серебряный портсигар с дарственной надписью на имя барона Нольде, серебряный портсигар с множественными золотыми монограммами, два кожаных бумажника и билет на вход в Благородное собрание на имя Рольника. Оконченное дознание передано по принадлежности. Но как оказалось, не всё так просто. Похищенные наличные деньги обнаружены не были, ни у Рольника, ни у китайцев. А в судебном отделе сотник 2-го Хопёрского полка Кубанского казачьего войска П.Н. Шеховцев требует от заведующего отделом справку о том, что в ту ночь у него грабителями были отобраны 90 рублей собственных денег и 1000 рублей денег казённых. И поди его проверь. Об ограблении в зале Благородного собрание среди прочих сотника Шеховцева Моисеев письменно сообщил командиру 2-го Хопёрского полка. (ГАСО, фонд 578, опись1, дело 314, лист 65,68-72)
9 декабря 1917 года неизвестными было совершено разбойное нападение на квартиру Скорбящего. Теперь оный обыватель скорбит по утраченному имуществу: золотые мужские часы с золотой же цепочкой, серебряные закрытые часы с золотой цепочкой и двумя брелоками, на одном надпись: «В день ангела от товарищей. Белов и Каржев»; дамские золотые часики с такой же цепочкой и 11 бриллиантовыми камнями, золотой кулон с хризолитами, два серебряных бокала, несколько старинных медных и серебряных монет, золотой мужской перстень с рубином, небольшой серебряный портсигар с чёрной эмалью. Розыск в Смоленске результатов не дал, и Моисеев направил сообщения во все уездные отделы милиции. (ГАСО, фонд 578, опись1, дело 314, лист 76)
12 декабря какие-то «ударники воровского фронта» умудрились утащить трёхсотведёрный, вмазанный в печь, котёл из бани духовщинского мещанина Михаила Николаевича Ширяева. Который котёл просит смоленских сыщиков разыскать начальник управления духовщинской уездной милиции и о результатах сообщить мировому судье 1-го участка Духовщинского уезда. (ГАСО, фонд 578, опись 1, дело 332, лист 340) В тот же день неподалёку от Духовщины, в посёлке Ярцев-Перевоз, неизвестные вломились в дом Кушеля Иделевича Загальского. Забирали всё, что попадалось на глаза. 3 шерстяных платка, две пары кавказских валяных сапог, обшитых кожей, каракулевая шапка. У гостившего у Загальского родственника Дубровского отобрали шубу, часы и кошелёк с 20 рублями. Вскрыв комод, воры стали богаче на 1860 рублей кредитными билетами и несколько золотых пятирублёвых монет. Тот же начальник уездной милиции в обращении к судебному отделу просит сообщать информацию судебному следователю Духовщинского уезда. (ГАСО, фонд 578, опись 1, дело 332, лист 341)
Вы спросите, дорогой читатель, а что же было дальше. А дальше… В период с декабря 1917 г. по апрель 1918 г. действовал комиссариат внутренних дел Смоленской губернии. 13 апреля 1918 г. создан отдел внутренних дел Западной области; с 20 июня 1918 г. - отдел управления Западной области; с 13 сентября 1918 г. – отдел управления Западной Коммуны. После восстановления Смоленской губернии в январе 1919 г. создан отдел управления Смоленского губисполкома. Отдел осуществлял надзор за исполнением распоряжений административного характера, за работой милиции и уголовного розыска; вел регистрацию и учет иностранных граждан, религиозных объединений; населенных пунктов на территории губернии, ведал регистрацией актов гражданского состояния. И было создано Смоленское уездное управление милиции. Но это уже совсем другая история…