Есть сказки, которые рассказывают детям перед сном, чтобы те спокойно заснули с улыбкой. А есть те, что не дают уснуть - заставляют думать, чувствовать, сомневаться. «Обыкновенное чудо» Марка Захарова из второй категории.
И это при том, что формально перед нами музыкальная сказка со всеми атрибутами жанра: волшебник, принцесса, заколдованный медведь, король. Но под этой мишурой скрывается совсем другая история.
Волшебник из фильма сам формулирует кредо всей картины: сказка с грустным концом может многому научить людей, а сказки со счастливым годятся только для детей.
Захаров берёт эту мысль за основу и строит фильм как многослойный пирог смыслов, где каждый пласт открывает что-то новое о природе любви, страха и выбора.
История проста до примитивности: медведь становится человеком благодаря волшебству, но любовь и поцелуй принцессы грозят вернуть ему звериный облик.
Классическая завязка, знакомая по десяткам народных сказок. Только вот Захаров с первых кадров даёт понять - здесь всё не так, как кажется.
Его волшебник не носит мантию звездочёта, он одет в уютный домашний свитер. Он не творит магию на потеху публике - он сочиняет для жены печальную историю, пытаясь разобраться в чём-то важном. В чём именно? В том, имеет ли любовь силу победить страх.
Вот она, настоящая тема фильма. Не трансформация медведя в человека, а трансформация человека перед лицом любви.
Медведь в исполнении двадцатипятилетнего Александра Абдулова - это не просто заколдованный персонаж, это каждый из нас, кто когда-либо сбегал от близости, прикрываясь рациональными объяснениями.
Его ужас перед принцессой - не страх стать зверем, а страх потерять себя, раствориться в чувстве, утратить контроль.
Абдулов невероятно гордился этой ролью и возможностью работать с настоящими мэтрами кино. И есть за что - его Медведь балансирует на грани комического и трагического, детского и взрослого, человеческого и звериного. Он не играет заколдованного принца, он играет кризис идентичности, упакованный в сказочную обёртку.
А принцесса Евгении Симоновой? Она не томная красавица из башни, ждущая спасения. Она - активная сила, она выбирает, она действует. В этом весь Захаров: он берёт архетипы и выворачивает их наизнанку, не разрушая, а обогащая.
Принцесса здесь не приз, а субъект истории. И это в 1978 году, когда советское кино всё ещё училось говорить о женщинах как о полноценных героях, а не декорациях.
Захаров умышленно не даёт персонажам имён. Волшебник так и остаётся Волшебником, Король - Королём, Медведь - Медведем. Это не случайность и не небрежность.
Режиссёр создаёт универсальную притчу, где каждый зритель может узнать себя. Герои не должны ни с кем ассоциироваться конкретно - они архетипы, матрицы человеческого опыта.
Но какие актёры наполняют эти матрицы! Олег Янковский в роли сказочника - это отдельная поэма.
Захаров видел в этой роли только его, и когда перед съёмками у Янковского случился сердечный приступ, режиссёр пообещал ждать, сколько потребуется. Он снимет только Янковского и никого другого.
Актёр позже говорил, что это обещание придало ему силы победить болезнь. Вот вам и обыкновенное чудо - не в сказке, а в жизни. Верность режиссёра артисту, доверие, которое лечит лучше лекарств.
Евгений Леонов получил роль короля без предварительных проб. И какого короля он создал! Хитрый, коварный, но при этом невероятно милый и обаятельный.
Леонов снимался после инфаркта, но не щадил себя, просил не делать поблажек.
Его король - это воплощение власти, которая играет в благодетеля, но при этом манипулирует судьбами. Однако Захаров не даёт нам просто возненавидеть персонажа. В каждом образе у режиссёра двойное дно.
Вот эта многослойность - ключ к пониманию фильма. Захаров пригласил на роли негативных героев актёров, которых зритель обожал.
Андрей Миронов стал обаятельным министром-администратором - фигурой, олицетворяющей бюрократическую машину, но делающей это с такой лёгкостью и шармом, что невозможно не улыбнуться.
Режиссёр будто говорит: абсолютного зла не существует, не здесь, не в его мире. Смотри шире, будь внимателен.
Это послание особенно важно в контексте времени создания фильма. Конец семидесятых, эпоха застоя, когда советское общество погружалось в циничный конформизм.
Захаров создаёт сказку, которая говорит: мир сложнее, чем деление на чёрное и белое. Даже негодяй в его истории вызывает улыбку. Это не оправдание зла, а приглашение к сложности восприятия.
Музыкальность делает историю по-настоящему волшебной. Геннадий Гладков написал шесть песен специально для фильма. Захаров хотел, чтобы у каждого героя была своя запоминающаяся партия.
Тексты создал Юлий Ким, правда, под псевдонимом Ю. Михайлов - поэт в то время находился в опале за участие в диссидентском движении, за противостояние реставрации сталинизма.
Вот вам ещё один слой иронии: сказку о свободе и выборе создаёт команда, часть которой вынуждена скрывать имена.
Песни в «Обыкновенном чуде» - это не просто музыкальные номера, это способ высказать то, что нельзя сказать напрямую. Каждая мелодия несёт подтекст, каждый куплет - маленький бунт против серости реальности.
Сказочный мир в трактовке Захарова - это выдумка, фантазия, в которую погружается зритель. Но сквозь сказочный реквизит проглядывается настоящая драма. Зритель думает, что смотрит лёгкую музыкальную комедию, а получает экзистенциальный триллер о природе свободы. Можем ли мы выбирать? Или наши выборы предопределены страхом?
Медведь бежит от принцессы не потому, что боится стать зверем. Он бежит, потому что боится остаться человеком - со всей болью, ответственностью и уязвимостью, которые это влечёт. Быть зверем проще: инстинкты вместо сомнений, рефлексы вместо рефлексии. Любовь требует мужества оставаться человеком даже тогда, когда это невыносимо страшно.
Жена волшебника и его муза в исполнении Ирины Купченко - ещё одна грань этой темы.
Она слушает историю, которую сочиняет для неё муж, она участвует в создании сказки. Их отношения - метауровень фильма, напоминание, что всё происходящее - конструкция, но от этого не менее правдивое. Волшебник творит реальность для любимой, пытаясь понять что-то важное. Искусство как способ познания жизни, а не бегство от неё.
Финал фильма Захаров выстраивает очень мудро. Он будто решает больше не вмешиваться, даёт возможность истории самой выбрать, как закончиться. Режиссёр путает карты и поражает неожиданной развязкой.
Счастливый конец? Грустный? И да, и нет. Это конец, который каждый зритель дополняет сам, исходя из собственного опыта и веры в возможность чуда.
Кстати, о названии. Поклонники фильма привыкли к «Обыкновенному чуду», многие не знают, что сказка могла называться «Медведь». Так свою пьесу нарёк автор - драматург Евгений Шварц. Он завершил её в середине пятидесятых. В 1964 году по пьесе был снят фильм-спектакль.
Идея новой экранизации Захарову поначалу не очень приглянулась, но подкупил лирический настрой, драматичность истории. Он решил превратить пьесу-сказку в музыкальный фильм.
Смена названия - гениальный ход. «Медведь» - это история конкретного персонажа. «Обыкновенное чудо» - это история о том, что чудо возможно всегда и везде, оно не требует волшебных палочек и заклинаний.
Чудо - это выбор любви вопреки страху, это верность режиссёра больному актёру, это песни поэта-диссидента в советском фильме, это искусство, которое говорит правду через сказку.
«Обыкновенное чудо» - фильм о том, что быть человеком - значит постоянно выбирать между безопасностью зверя и риском человека. О том, что любовь - это не сладкая конфетка, а тяжёлая работа над собой. О том, что сказки со счастливым концом годятся только для детей, потому что взрослые знают: настоящее счастье всегда добывается через боль, сомнения и страх.
Захаров создал фильм-матрёшку, где каждый слой открывает новый смысл. На поверхности - лёгкая музыкальная комедия. Чуть глубже - романтическая драма. Ещё глубже - экзистенциальная притча о свободе выбора. А в самом центре - утверждение, что волшебство не в сказке, а в жизни, в способности человека превозмогать себя, свои страхи, свою природу.
Может ли медведь остаться человеком? Может ли человек не стать медведем? Вот настоящий вопрос фильма. И ответ на него каждый находит сам - в зависимости от того, во что верит и на что готов ради любви.