ЕЁ УБИВАЛИ БЕЗ ЖАЛОСТИ. Жуткое дело Аны Кригель | Неразгаданные тайны

Пятый допрос

«Российско-ирландское сообщество по усыновлению гордилось тем, что Ана была частью нашей группы. Она была активным членом, энергичной молодой леди, и очень гордилась своим русским наследием. Она посещала и принимала участие в большинстве мероприятий, организованных за последние годы – и много ее молодых друзей горестно оплакивают ее уход. Все дети любимы, но дети, которые вступают в семью через усыновление, имеют особую связь и связь с семьей и группой, к которой они присоединяются. Ана была одним из наших детей – ее любили все, кто с ней встречался. Мы скучаем по ней и молимся за ее семью и близких друзей, которые в это время испытывают боль. Пусть она покоится с миром». – сказано на сайте российско-ирландской группы усыновителей (riag.ie).

Комната для допросов на вокзале в отделении Гарды ирландского города Финглас — не самое приятное место для времяпрепровождения. Гардой в Ирландии называется аналог полиции. Комната для допросов маленькая, душная и не рассчитана на комфортное пребывание более трех человек в течение длительного времени.

К 14:30 25 мая 2018 года все пятеро её обитателей чувствовали себя напряженными. Среди них был 13-летний мальчик, который отвечал на вопросы почти десять часов в течение двух последних дней. Его мать, которая во время первого допроса сидела рядом с мальчиком, держа его за руку, теперь отодвинула свой стул подальше. Она, казалось, становилась все более расстроенной с каждым новым вопросом, заданным ее сыну. Адвокат мальчика, который хранил молчание большую часть процесса, начал чаще конфликтовать с проводившими допрос сотрудниками полиции по поводу их тактики ведения допроса.

Для детективов Донала Дейли и его коллеги Дэмиена Ганнона стресс был вызван осознанием того, что у них осталось всего несколько часов, чтобы заставить мальчика, который позже станет известен общественности как Мальчик Б, рассказать, как 14-летняя Ана Кригель была убита одиннадцатью днями ранее. У следователей была гора улик, но все они были против сообвиняемого и бывшего лучшего друга Мальчика Б, которого следствие назвало Мальчик А. Они знали, что Мальчик Б присутствовал на месте преступления в момент гибели Аны, и они знали, что он сыграл роль в том, чтобы привести ее в заброшенный дом, где ее убили. Они также знали, что существует большая разница между тем, чтобы знать что-то и доказать это. Это был изнурительный процесс. Медленно, но верно допросы детективов заставили мальчика пересмотреть свой рассказ о дне убийства Аны.

Допрос над Мальчиком Б начался накануне. Он повторил то, что он впервые сказал офицерам гарды на прошлой неделе: что мальчик А попросил его позвонить в дом Аны в Лейкслипе и привести ее к нему в парк, чтобы они могли поговорить. И что он оставил Ану с мальчиком А в парке Святой Екатерины, а затем отправился домой делать домашнее задание.

В рамках своего расследования полиция изучила более 700 часов записей с камер видеонаблюдения из района, где пропала Ана. Детективы Дейли и Ганнон неоднократно доказывали Мальчику Б, что маршрут, по которому, по его словам, он перемещался в тот день, никоим образом не соответствовал тому, что было зафиксировано камерами, расположенными в парке Святой Екатерины и вокруг него. Однако Мальчик Б остался верен своей истории, предложив полиции альтернативные объяснения несоответствий между записями с камер видеонаблюдения и его рассказом.

Первое изменение в его истории произошло на следующее утро в начале четвертого допроса. Мальчик провел ночь в кабинете на втором этаже участка. Поскольку Закон о детях запрещает содержать несовершеннолетних подозреваемых в камерах, правоохранители освободили кабинет для мальчика и принесли постельное белье, чтобы он и его мать могли там переночевать. Участок был закрыт для всех остальных заключенных, чтобы мальчик не контактировал ни с какими другими взрослыми.

Его адвокат сообщил детективам, что мальчик «поразмышлял» над своим заявлением ночью и хотел внести изменения. «Я собираюсь пересказать историю того, что произошло на самом деле», — сказал Мальчик Б. «То, что я сказал вам вчера, было ложью».

Он продолжил, сказав, что они с Аной встретили Мальчика A у трассы BMX в парке, а не у Meadowfields, как он утверждал ранее. Несмотря на драматическую преамбулу, признание мальчика в нечестности мало что дало для продвижения дела. Он утверждал, что солгал, потому что изначально запутался в своих передвижениях в парке и чувствовал, что не может изменить свою историю, не вызвав подозрений. До этого момента Мальчик Б оставался на удивление спокойным.

Очень умный ребенок, он говорил спокойно, четко и полными предложениями. Когда офицер гард спросил, знает ли он, что означают такие слова, как «задержание» или «убийство», он дал краткие, точные ответы. В какой-то момент Ганнон спросил, знает ли он, что означает слово «арест». «Что вы задерживаете меня за то, что я сделал или мог сделать», — ответил Мальчик Б.

Он имел большой словарный запас для своего возраста (он описал Ану как носящую брюки из «синтетической кожи»). Он больше походил на молодого человека на собеседовании, чем на 13-летнего мальчика, обвиняемого в убийстве. Короче говоря, до этого момента он казался более чем подходящим для мягкого подхода детективов к допросу. Однако, несмотря на кажущуюся незначительность, признание Мальчика Б в том, что он солгал, стало поворотным моментом в допросах и в деле в целом.

Это дало детективам ценный инструмент. Поскольку он уже признался во лжи однажды, Дейли и Гэннон теперь могли поставить под сомнение все остальное, что мальчик им рассказал. Теперь, когда мальчик говорил что-то подозрительное, они могли напомнить ему, что он уже лгал им и был разоблачен.

Модель допроса Гарда Шихана (GSIM) была введена после Трибунала Морриса, который жестко раскритиковал неформальную и иногда репрессивную тактику допроса, применяемую полицией. GSIM ввел стандартизированный подход к допросам во всех отделениях гарды. Все оперативные сотрудники теперь были обучены получать информацию от жертв, свидетелей и подозреваемых, при этом стараясь не заставлять подозреваемых просто говорить им то, что они хотят услышать.

После завершения интенсивного двухнедельного курса в колледже полиции Гарда в Темплморе Дейли получил квалификацию специалиста по допросам третьего уровня — второго по величине в четырехуровневой иерархии обучения. Специалисты третьего уровня обычно фокусируются на серьезных преступлениях, таких как убийства и изнасилования. Они обучены тщательно готовиться к каждому допросу. Если у подозреваемого есть оправдание своим действиям, крайне важно, чтобы допрашивающий мог немедленно привести любые доказательства, которые могут его опровергнуть. Хотя их подход кажется естественным и текучим, специалисты по допросу третьего уровня на самом деле следуют строгой формуле. Первый шаг — установить взаимопонимание.

Согласно исследованию модели GSIM, проведенному в 2016 году, это создает «непредвзятую, непринудительную атмосферу, способствующую раскрытию информации».

Дейли потратил большую часть первого допроса, расспрашивая Мальчика Б о его интересах и хобби. Он спросил, какие видеоигры ему нравятся (Halo и Outlast) и о его любимом персонаже Marvel (Deadpool). Раздался смех, когда Дейли сказал мальчику, что ему придется произнести по буквам имя его любимой звезды YouTube, «PewdiePie».

Не было никаких проблем с тем, что мальчик делал перерывы, когда хотел, и приходилось несколько раз ходить к торговому автомату или в магазин, чтобы купить ему жевательную резинку или леденцы. Когда подозреваемый успокоился, следующим шагом, согласно обучению Дейли, было позволить мальчику рассказать свою историю своими словами, не прерывая его. Затем он начал бросать мальчику вызов, сначала мягко, подчеркивая несоответствия и неправдоподобия в его рассказе.

«Это твой шанс», — тихо сказал ему Дейли. «Сейчас самое время для правды».

Помимо скуки и, иногда, разочарования, Мальчик Б до этого момента не проявлял никаких эмоций или страданий. Всё изменилось, когда Дейли и Ганнон начали показывать ему улики из заброшенного дома. Когда Дейли показал ему фотографию места преступления с заблюренным телом Аны, Мальчик Б обхватил голову руками и ответил: «Иисус, один из моих самых близких друзей». Он быстро добавил, что имел в виду Мальчика А, а не Ану.

«Подождите-ка. Вот дерьмо. О, Боже», — сказал он, когда ему показали фотографию изоляционной ленты, обмотанной вокруг шеи Аны. Он сказал офицерам, что недавно отдал изоленту Мальчику А.

С течением лет детективы, как правило, вырабатывают собственные методы допроса для работы с нечестными подозреваемыми. Некоторые внезапно останавливают допрос в решающие моменты, заставая подозреваемого врасплох и сбивая его с толку. Другие предпочитают отказывать в просьбах о сигарете или стакане воды, пока подозреваемый не даст им новую информацию. В некоторых случаях имеет смысл обратиться к совести подозреваемого. В других случаях более эффективными оказываются туманные намеки на длительные сроки тюремного заключения.

В данном случае возраст мальчика означал, что Дейли был крайне ограничен в использовании любых тактик, которые впоследствии могли быть расценены судом как репрессивные или запугивающие. Однако, хотя допрос и оставалось более мягким, чем большинство других допросов по делу об убийстве, к пятому сеансу атмосфера в комнате резко изменилась. Разочарование начало просачиваться в голос Дейли; его тон предполагал, что он устал от лжи мальчика. Но он не потерял самообладания. Вместо этого он продолжал умолять мальчика признаться: «Ты должен всем начать говорить здесь правду. Ты должен своей маме, себе самому сказать правду, потому что, к сожалению, девочка была жестоко убита».

Хотя к тому моменту он изменил несколько важных аспектов своей истории, Мальчик Б продолжал отрицать какую-либо причастность к тому, что случилось с Аной в заброшенном доме. Самый важный прорыв произошел ближе к вечеру 25 мая, примерно в середине пятого сеанса допроса. Дейли только что сообщил мальчику, что у них есть свидетель, который видел подростка, очень похожего на него, идущим через поле к заброшенному дому. Мальчик признался, что пошел в поле, чтобы осмотреться, но настаивал, что не пошел дальше.

Дейли настаивал. «Ты выдумываешь это по ходу дела (Мальчик Б), должен сказать. Я представляю тебе факты и доказательства, а ты меняешь свою историю, чтобы она подходила. Ты не можешь продолжать это делать». Последовала долгая пауза, прежде чем Мальчик Б попросил свою мать покинуть комнату. Дейли сказал, что это невозможно, так как он несовершеннолетний и ему требуется постоянное присутствие опекуна. Его адвокат предложил им сделать перерыв, но Дейли хотел продолжить. «Я думаю, что мы достигли критической точки. Правда — это все, что мы хотим получить».

Мальчик Б глубоко вздохнул, а затем сообщил, что Мальчик A вошел в дом с Аной. «Я вышел, и вот тогда я услышал крик, а затем побежал», — сказал он. «Это был очень сильный крик. Я знал, что это была Ана, но поскольку Мальчик A был там, с ней все должно быть в порядке. Он защитит ее. Крик был очень громким. Прямо перед тем, как он прекратился, он стал приглушенным, как будто кто-то закрыл ей рот».

После большого количестве сказанной лжи мальчик впервые признался, что знал, что с Аной что-то случилось. Он начал плакать, как и его мать. Когда этот момент был воспроизведен в суде ровно год спустя, мать Аны Джеральдин тоже плакала. Дальше было только хуже.

Последний день Аны

Ана не очень хорошо разбиралась в географии. Одним из нескольких недугов девочки были проблемы с кратковременной памятью, из-за которых ей было трудно удерживать в голове все геологические термины. В целом, Ана не была склонна к учебе, как позже сказала ее мать. Частично это было связано с тем, что ее усыновили в России в возрасте двух с половиной лет, и ей пришлось догонять своих сверстников в изучении английского языка. Также ситуацию усугубляли проблемы со слухом.

На следующей неделе были запланированы экзамены, поэтому утром в воскресенье, 13 мая, Джеральдин Кригель решила позаниматься с дочерью, чтобы помочь ей с учебой. «Нет, мам, ты, должно быть, устала. Мы можем позаниматься позже», — сказала Ана матери. Джеральдин согласилась, и семья отправилась по своим делам. Позже должна была состояться небольшая семейная встреча, но у них было несколько часов, чтобы отдохнуть и заняться своими делами. Ана предавалась одному из своих любимых занятий — смотрела фильмы с мамой и ела попкорн. Позднее Джеральдин заказала пиццу для вечеринки. Ана не любила пиццу, поэтому она отправилась в близлежащий малый город Лейкслип и принесла домой пакетик специй из китайской закусочной на вынос. Дома дети играли, пока взрослые выпивали в оранжерее.

Джералидин и Патрик Кригель

В какой-то момент Ана и ее двоюродный брат поднялись к ней в комнату, чтобы снять видео на YouTube, еще одно из ее любимых хобби. Как и почти любой другой подросток, Ана использовала ошеломляющее количество приложений социальных сетей. Ее самым любимым среди них был YouTube. Она снимала видео о танцах, одежде и макияже для своих примерно 100 подписчиков. Хотя видео привлекали много приятных комментариев от зрителей, они также приносили ядовитые колкости и даже угрозы. Один комментатор написал Ане «умри». Другой пообещал, что её казнят. Вскоре семейная вечеринка закончилась; на следующий день была школа. Забрали кузенов Аны, и она легла спать около 10.30 вечера.

Перед сном Ана попросила маму разбудить ее утром, чтобы попрощаться перед уходом на работу. Как и большинство подростков, Ана любила поспать подольше, но обещала родителям, что постарается вставать пораньше по утрам. Жеральдин Кригель занимает руководящую должность в юридическом отделе CIE (Ирландской транспортной системы). Обычно она вставала первой по утрам; ее муж Патрик Кригель вышел на пенсию с должности преподавателя французского языка в DIT (Дублинском технологическом институте). В то утро Ана напомнила матери, что ей нужна записка, чтобы уйти из школы в 14:30; у нее была назначена консультация в организации Kildare Youth Services, которую она посещала раз в неделю. Джеральдин написала записку, поцеловала Ану на прощание и ушла, чтобы сесть на поезд до центра города, где у нее была назначена встреча.

Ее дочь надела школьную форму, съела что-то легкое на завтрак и через некоторое время вышла из дома. Планировалось, что Ана пообедает в школе, а затем пойдет на консультацию. Однако она решила вернуться домой, чтобы поесть. После консультации она пришла домой, перекусила чипсами из духовки и пошла в свою комнату. Примерно в это же время она попыталась позвонить матери. Они часто звонили или писали друг другу сообщения в течение дня. Когда Ана позвонила в 16.02, Джеральдин ещё была на встрече и не могла ответить. Она отправила сообщение дочери, чтобы сказать, что скоро перезвонит.

Патрик отдыхал на заднем дворе, наслаждаясь майским солнцем, когда в 16:55 он услышал звонок в дверь. Это был Мальчик Б. Он спросил Ану. Когда ей сказали, кто стоит у двери, Ана растерялась. Она знала, кто этот мальчик, но они отнюдь не были друзьями. Тем не менее, она спустилась и поговорила с ним. Патрик увидел, как Ана стоит в дверях и шепчет что-то мальчику. Он не нашел это необычным. Затем она побежала обратно наверх, взяла свою толстовку, спустилась вниз и сказать отцу, что она уходит. Мать Аны купила ей эту толстовку на Алиэкспрессе. Это была довольно приметная вещь, черная с надписями на рукавах. Через несколько дней большая часть страны увидит фотографии Аны в этой самой толстовке в газетах и ​​по телевидению.

Патрик напомнил Ане об экзаменах и сказал, что ей нужно позаниматься этим вечером. Ана ответила, что не задержится надолго. Через несколько секунд после того, как дочь ушла, Патрик понял, что забыл спросить ее, куда она направляется. Он подошел к двери, где увидел Ану, идущую в сторону парка Святой Екатерины. Мальчик, который нес небольшой рюкзак, шел впереди нее. Казалось, они не разговаривали. Хотя для этого мальчика было необычно приходить к Ане, Патрик не был слишком обеспокоен. «Она была счастлива, когда ушла. Она широко мне улыбнулась».

В это же время Джеральдин возвращалась на поезде домой. Она болтала с подругой, которая вышла на станции Coolmine около 17:10, наконец дав Джеральдин шанс перезвонить Ане. Звонок перешел на голосовую почту. Джеральдин не оставила сообщение, так как знала, что увидит Ану, когда вернется домой через несколько минут.

Обычно она не приходила домой так рано, но в тот день она села на поезд из-за встречи в центре города. Она нашла мужа в заднем саду. Он сказал ей, что Ана ушла с Мальчиком Б. «Я сразу же забеспокоилась, потому что он не имеет к ней никакого отношения», — вспоминала позже Джеральдин. «Он никогда не общался с Аной».

Бесконечные издевательства

Чтобы понять, почему Джеральдин Кригель так обеспокоилась, узнав, что Ана ушла из дома с Мальчиком Б, необходимо разобраться в недавних событиях в жизни девушки. Ана подвергалась жестоким издевательствам в школе и за ее пределами. Больше всего она хотела дружить с ровесниками, которые не были ее кузенами. Но у нее таковых было мало.

Настя родилась 18 февраля 2004 года в Новокузнецке и после рождения помещена в детский дом. В 2006 году она была удочерена Джеральдин и Патриком, ей дали имя Ана и привезли в Ирландию. Она была первым ребенком пары. Несмотря на то, что у Аны не было связи с Россией, ее родители позаботились о том, чтобы она сохранила некоторую связь с родной культурой. Они оставили ей имя Анастасия, хотя все сокращали его до Ана. В день ее смерти на ее фотографии в социальных сетях был изображен сибирский волк. Большую часть обучения в начальной школе Ана была счастливым ребёнком, несмотря на различные проблемы со здоровьем.

Врачи обнаружили опухоль в ее правом ухе, для удаления которой потребовалась операция продолжительностью пять с половиной часов. После этого она почти не слышала этим ухом и всегда ходила или стояла слева от людей. У нее было плохое зрение и шрам на затылке от операции, а также еще один шрам на подбородке от падения в детстве. Когда она достигла подросткового возраста, она также страдала от болезненного состояния, которое иногда наблюдается у подростков и возникает, когда кости растут быстрее мышц. Эмоциональные проблемы начали проявляться, когда начальная школа подошла к концу. Однажды ее родители узнали, что Ана сказала учителю, что она чувствует себя склонной к самоубийству.

Девочка была рада пойти в среднюю школу, но ее родители и учителя были обеспокоены. Учительница-консультант Аны сказала Джеральдин и Патрику, что она «боится» за нее, потому что она такая невинная. Она боялась, что другие ученики воспользуются этим. Родители заранее встретились с руководством средней школы, чтобы выразить свою обеспокоенность тем, что Ана может стать потенциальной мишенью для хулиганов. На самом деле, хулиганы даже не стали дожидаться, пока Настя пойдет в школу. Летом после шестого класса Ана подверглась онлайн-травле со стороны студентов третьего курса, которые присылали ей сообщения сексуального характера.

Большая часть издевательств была связана с ее ростом. Ана была «типичной сибирячкой», как позже скажет ее мать в суде, сильной и высокой. К 13 годам ее рост составлял 172 см. «Она выглядела намного старше своих лет», — сказала ее мать. «Она могла бы сойти за 18-летнюю». «Она была выше меня», — с улыбкой вспоминал Патрик. Хулиганы также высмеивали тот факт, что ее удочерили, говоря ей, что у нее «ненастоящие мама и папа». Джеральдин и Патрик сделали скриншоты некоторых сообщений и показали их в школе. Но ситуация не улучшилась после того, как она пошла в школу. Ее постоянно травили.

В тот Хэллоуин Ана пришла домой к родителям в истерике и ужасе. Она шла домой с дискотеки, когда к ней подошли четверо парней. Один из них несколько раз предложил ей заняться сексом, а затем ударил ее по заднице. Была подана жалоба в полицию, и парню вынесли предупреждение.

Ана гуляла часами, обычно слушая музыку через свои синие наушники. Она почти всегда ходила одна. Ее родители нарисовали картину добросердечной, невинной девочки, которая жаждала дружбы. Она любила проводить время дома со своей семьей, но жаждала кого-то своего возраста, с кем можно было бы провести время. «Люди ее не понимали. Она была уникальной и полной веселья», — рассказывал Патрик. «Она не могла ненавидеть кого-то, даже несмотря на то, что некоторые люди издевались над ней. Она была разочарована людьми. Это случалось довольно регулярно. Она пыталась завести друзей, но могла сказать что-то не то, она была подростком».

Ана начала вести себя очень тревожно. В школе были драки, одна из которых закончилась отстранением. Однажды она нарисовала себе синяк под глазом перед тем, как пойти в школу. «Это было стремление привлечь внимание. Для меня это было выражением боли, которую она испытывала внутри», — сказала Джеральдин. «Она сказала, что чувствует себя невидимой», — сказал Патрик. В какой-то момент выяснилось, что Ана создала фейковые аккаунты в социальных сетях, которые она использовала, чтобы отправлять самой себе оскорбительные сообщения. С тех пор ей пришлось передавать все пароли к своим приложениям Джеральдин, которая проверяла ее телефон каждый вечер.

«Ей это не понравилось, но она знала, что если она этого не сделает, я отберу телефон», — сказала ее мать. Незадолго до смерти Аны Джеральдин нашла в телефоне ее фотографию с завязанными глазами, привязанной к стулу. Ана сказала матери, что это часть розыгрыша. Она и еще одна девочка притворялись, что она в беде, чтобы посмотреть, придет ли другой мальчик и спасет ее. По мере того, как эмоциональные проблемы Аны нарастали, ее родители чувствовали, что ей нужна поддержка извне. Они обратились в Kildare Youth Services, где сказали, что не могут помочь Ане, ведь она нанесла себе увечья. Недавно Ана порезала себе руку ножницами; ее родители считали, что она сделала это, подражая знакомому мальчику.

Ее направили в организацию Pieta House, где она довольно неплохо показала себя. Сотрудники организации оценили ее как имеющую очень низкий риск самоубийства. Им приходилось звонить Патрику и просить его забрать дочь с сеансов, так как она боялась идти домой одна из-за хулиганов. После шести сеансов в Pieta House ее приняли в Kildare Youth Services, организацию, которую она посещала на момент своего убийства. У Аны была горстка друзей, включая девушку, к которой она ходила на ночёвку и с которой смотрела фильмы. Но она определенно не дружила с Мальчиком Б, о чем Джеральдин прекрасно знала, когда вернулась домой в понедельник, 14 мая 2018 года.

Поиски

После 17.30 Джеральдин отправила дочери сообщение из двух слов: «быстро домой». Ответа не последовало. Она обсудила это с Патриком, а через несколько минут отправить еще одно сообщение: «Ответь мне сейчас же, или я позвоню в полицию». Слова о полиции были просто для того, чтобы привлечь внимание Аны, как позже объяснила Джеральдин. У Джеральдин были противоречивые чувства. Она знала, что Ана отсутствовала всего полчаса, и чувствовала себя «матерью-параноидом», но тем не менее она была крайне обеспокоена. Джеральдин спустилась в парк. Она увидела играющих детей и взрослых, выгуливающих собак, но никаких признаков Аны. После ужина она отправилась на поиски Аны в машине, разъезжая по разным улицам. Ана любила ходить на длительные прогулки, так что она могла быть где угодно в округе.

Вернувшись домой, Джеральдин и Патрик зашли в соцсети, чтобы узнать фамилию Мальчика Б. Они смутно знали его, но не имели ни малейшего представления о том, где он живет или кто его родители. Джеральдин обзвонила всех, пытаясь узнать его адрес, но безуспешно. Они с Патриком отправились за советом к Джону Криббину, отставному детективу и их другу. Он посоветовал ехать прямо в Гарду. К тому моменту Ана отсутствовала уже четыре часа. Родители отправились в лейкслипский полицейский участок, где Джеральдин объяснила, что для Аны было крайне необычно не выходить на связь. Она сказала офицерам, что ее дочь — коммуникатор. «Она всегда отвечала. Даже если она говорила, что не разговаривает с вами, она отвечала, чтобы сказать вам, что не разговаривает с вами». Ирландский и российский паспорта Аны лежали дома, и она не ела с обеда, добавила мать.

Полиция отнеслась к словам Джеральдины серьезно, но поводов для беспокойства не было. Каждую неделю полиция получает десятки сообщений о пропавших детях; подавляющее большинство из них объявляется в течение нескольких часов. Их первым заданием было посетить дом Мальчика Б, отыскав его адрес в системе Pulse. Офицер Конор Малдун отправился в тот вечер в дом Мальчика Б, который сказал ему, что он заходил за Аной в тот день, что они гуляли в парке и что он оставил покинул её в 17.40 вечера. Это была первая порция лжи, которую он выдаст следователям.

На следующий день родители Аны встали рано утром, чтобы продолжить поиски. Вместе с друзьями и членами семьи они обошли окрестности и поговорили со всеми, кто мог знать, где находится Ана. К этому времени начали беспокоиться и офицеры гарды, и расследование пропавшего подростка началось разворачиваться уже по-настоящему. Сержанту Джону Данну было поручено вернуться в дом Мальчика Б, чтобы допросить его подробнее. На этот раз Мальчик Б сказал, что он приходил к Ане от имени своего друга Мальчика А. Ана якобы была влюблена в Мальчика А, но он не проявил интереса и хотел встретиться с ней, чтобы расставить все точки над i. Он сказал, что привел Ану в парк, где она встретила Мальчика А, оставил их вдвоём и вернулся домой и начал делать домашнее задание.

Офицер Данн привел в парк Мальчика Б, чтобы тот показал ему, куда именно он пошел с Аной. Мальчик Б показал, где они вошли в парк, где они встретили Мальчика А и где он оставил их. Данн отметил все эти места, используя функцию GPS на своей радиостанции Tetra, а затем отвез мальчика домой.

Тем временем был назначен офицер гарды по связям с семьей, который должен был информировать семью Аны о ходе поисков. Стандартной процедурой на этом этапе было обращение в СМИ. Родители Аны дали согласие и предоставили несколько фотографий своей дочери, в том числе одну, на которой она была одета в характерную черно-белую толстовку с капюшоном. Имя Аны Кригель широкая общественность впервые услышала ближе к вечеру во вторник 15 мая: «Гарда обращается за помощью к общественности в розыске 14-летней Анастасии Кригель, которую в последний раз видели у себя дома в Лейкслипе, графство Килдэр, в 17:00 в понедельник 14 мая 2018 года», — говорилось в пресс-релизе. «Анастасия имеет рост 5 футов 8 дюймов, черные волосы до плеч, землистую кожу и худощавое телосложение».

Гарда рассылает оповещения о пропавших людях почти ежедневно. За неделю до смерти Аны было отправлено три оповещения о пропавших людях, все из которых касались подростков. Все они были впоследствии были найдены живыми и невредимыми. После публикации в полицию начали поступать потенциальные зацепки, и все они были проверены.

Один из звонивших сказал, что видел ее на другом конце города в Дандруме. Другой сообщил, что видел Ану в зоне вылета аэропорта Дублина. Одна из самых многообещающих зацепок поступила от местной женщины, которая сказала, что ее дочь видела Ану утром 15-го числа у ближайшего тупика. Гарда разыскала эту женщину и обнаружила школьного товарища Аны, который жил в тупике и в тот день не ходил в школу. Но обыск дома мальчика ничего не дал, и зацепка оказалась бесполезной.

Данн и его коллеги продолжили прочесывать местность. После прогулки по парку с Мальчиком Б, гарда решила поискать девушку вдоль железнодорожной линии, но ничего не нашла. Когда Данн возвращался, его остановил мужчина с сыном. Мужчина слышал о пропаже Аны и предложил гарде проверить заднюю часть местной очистной станции, так как подростки, как правило, тусовались там. Только позднее в тот же день Данн понял, что этот мужчина был отцом Мальчика А, а подросток с ним был тем самым Мальчиком А.

На этом этапе оба мальчика рассматривались как свидетели, а не подозреваемые. У сотрудников гарды не было оснований полагать, что они причинили вред Ане или что Ане вообще был причинен вред. Но поскольку они были последними, кто ее видел, любая информация, которую они могли предоставить, была жизненно важна. Во вторник днем ​​было принято решение ещё раз привезти Мальчика Б в парк, на этот раз вместе с Мальчиком А.

Мальчики шли впереди, а Данн и сержант Аонгхус Хасси следовали за ними вместе с отцом Мальчика А. Пока они шли, Данн заметил, что мальчик Б ведёт их по другому маршруту, нежели тот, который он показывал им ранее. Мальчики остановились на тропинке около трассы BMX. И Данн, и Хасси видели, как они обменялись взглядами. Это был первый признак того, что мальчики рассказали полиции не все. Было решено, что следует взять официальные заявления, чтобы они могли прояснить свои точные перемещения. Обоих мальчиков вместе с родителями доставили в отделение.

Мальчик Б рассказал ту же историю, что и ранее. «Я понятия не имею, что с ней случилось», — сказал он, добавив, что впервые услышал о чем-то неладном, когда офицер позвонил ему накануне вечером. Мальчик А дал полиции подробное заявление о своих передвижениях. Он сказал, что Мальчик Б был одним из его лучших друзей и зашел к нему домой после школы. Мальчик А занимался своими делами, поэтому они договорились встретиться в парке через некоторое время. Когда Мальчик Б прибыл в парк, он был с Аной, девочкой, которую он знал со школы, но «не так уж хорошо». Он рассказал следователям: «В какой-то момент Ана сказала мне: «У меня есть к тебе вопрос. Мне было интересно, не хочешь ли ты со мной встречаться». Я был удивлен. Я как бы знал, что я ей нравлюсь, потому что она как бы приглашала меня на свидание (раньше)». Он сказал, что хотел сказать ей «мягко», что не хочет с ней встречаться. «Я сказал: «Извини, но мне это неинтересно». Она не ответила. Она ничего не сказала. Она ушла. Она выглядела раздраженной и грустной одновременно».

К этому моменту ушел и Мальчик Б. Он шел один, пока на него не напали «двое мужчин». Один схватил его за плечо и повалил на землю, и оба начали его пинать, утверждает он. Нападение закончилось, когда Мальчик А «встал и пнул одного из них в голову», чем заставил их обоих сбежать. Следователи отнеслись к этой истории несколько скептически. У мальчика были травмы, соответствующие нападению — его рука и нога были поранены, а на лице были порезы, — но что-то в его рассказе было не так. В частности, его описание победы над нападавшим ударом ноги в голову больше походило на подростковую фантазию, чем на реальность.

Тем не менее, гарде было поручено расследовать предполагаемое нападение. Мальчика А доставили в штаб-квартиру гарды, где он помог следователям составить фоторобот нападавших. Ни один из свидетелей в парке в тот день не видел никого, кто соответствовал бы фотороботу. Камеры видеонаблюдения также не зафиксировали никого, соответствующего описанию. На следующий день, в среду 16 мая, поиски активизировались. Теперь были серьезные опасения, что Ана могла быть ранена или даже убита.

Инспектор Марк О'Нил был назначен руководителем расследования пропавшей , и все члены, пришедшие на дежурство в отделениях на севере Дублина и в Килдэре, были проинформированы об этом деле. Были привлечены специальные поисковые группы, а также подводное подразделение гарды, которое обыскало Лиффи и другие водоемы в этом районе. Гражданская оборона предоставила 60 человек для помощи в операции. Отделу по борьбе с преступностью и безопасности было поручено проанализировать трафик мобильных телефонов, чтобы выяснить перемещения Аны.

Манекен или нечто ужасное

Тело Насти было обнаружено в заброшенном фермерском доме в Лукане, графство Дублин, 17 мая 2918 года.

Гленвуд-Хаус был построен где-то около 1800 года; некоторые говорят, что его спроектировал Джеймс Гандон, знаменитый архитектор Customs House и Four Courts. Красивый фермерский дом расположен на 105 акрах сельскохозяйственных угодий на Лукан-Клони-роуд на краю парка Святой Екатерины в районе, известном среди местных как Колдблоу. Он служил домом для семьи Колган до последних десятилетий XX века, а затем был окончательно заброшен.

Последующие годы не пощадили Гленвуд. Несмотря на то, что он был защищенным сооружением из-за своей архитектурной значимости, к маю 2018 года дом фактически превратился в руины. Бутылки и банки валялись на полу, что было результатом популярности дома среди местных подростков, пытавшихся избежать любопытных глаз родителей и гарды. Крыша обрушилась в нескольких местах, а несколько комнат были полностью уничтожены пожаром. Дом продолжал приходить в упадок даже после того, как в 2003 году его приобрела компания O'Callaghan Properties за €10,5 млн. В последние годы компания пыталась получить разрешение на строительство, чтобы превратить его в дом престарелых на 62 койки, что приветствовало большинство местных жителей, отчаявшихся из-за того, что некогда прекрасное строение стало бельмом на глазу.

Группа Old Lucan обратилась к местным жителям в январе 2018 года с просьбой связаться с Советом округа Фингал и попросить его обеспечить зданию статус охраняемого сооружения. С апреля 2018 года не было никаких обновлений о кампании или попытках владельца перепрофилировать Гленвуд.

Утром в четверг, 17 мая 2018 года, сержант Деклан Бирчелл и его специально обученная поисковая группа из четырех человек были направлены в район Лукана, включающий часть парка Святой Екатерины и Гленвуд-хаус. Работая по картам и используя систему сеток, команда методично обыскала парк, включая все его живые изгороди и канавы. Добравшись до большого поля рядом с парком, они расчистили путь с помощью крюков.

В конце поля стоял Гленвуд-хаус. Бирчалл, как и большинство местных следователей, был знаком с этим зданием, поскольку на протяжении многих лет реагировал на сообщения о подростках, которые там тусовались. Бирчелл обыскал хозяйственные постройки, пока его коллега Шон Уайт вошел в главный дом через задний вход на крыльце. В конце одного из коридоров, в передней части дома Уайт заглянул в помещение, которое позже будет названо «Комнатой номер один».

Внутри было темно. Окна были заколочены, и единственный свет исходил из дыры сквозь одну из досок на окнах. В темноте Уайту показалось, что он может различить фигуру. Он определенно чувствовал запах засохшей крови. Позже офицер сказал коллеге, что, по его мнению, он либо смотрел на манекен, либо «на что-то ужасное». Он позвал, но не получил ответа. Согласно правилам, он вошел в комнату, чтобы подтвердить свои предположения, а затем немедленно вышел и позвал на помощь. Бирчалл вбежал в дом, услышав крик Уайта, свидетельствующий о том, что он нашел что-то важное.

Как руководитель поисковой группы он вошел в комнату номер один, чтобы подтвердить то, что, по мнению Уайта, он увидел. Внутри лежало тело Аны Кригель, голое, за исключением черных носков. Сначала Бирчалл подумал, что что-то закрывает лицо Аны. Когда он наклонился ближе, то понял, что это ее волосы, которые прилипли к ее лицу, как будто она «теребила» их. Ее одежда и части ее iPhone были разбросаны по комнате. Рядом лежали цементный блок и большая палка, оба предмета были в пятнах крови. На стенах и на ковре также были пятна крови. Они явно были связаны с многочисленными ранами на теле девушки. Длинная изоляционная лента марки Tescon была частично обернута вокруг ее шеи. Она просунула три пальца под ленту, как будто пыталась ее снять.

Офицеры быстро оцепили место преступления, ожидая прибытия суперинтенданта Джона Гордона. Местный врач общей практики был вызван для официального объявления смерти, и в течение часа семья Кригель была проинформирована своим представителем в полиции о том, что обнаружено тело их дочери. Им сказали, что они должны будут явиться в морг этим вечером для проведения официального опознания.

Расследование об исчезновении немедленно стало расследованием убийства, и инспектор О'Нил был назначен старшим следователем с двадцатью офицерами, работающими под его началом. На данный момент его работа будет заключаться в привлечении множества судебных и технических экспертов, которые будут приходить и уходить из Гленвуд-хаус в течение последующих нескольких дней. Каждый дюйм комнаты номер один будет осмотрен и каталогизирован вместе с каждой пивной банкой, окурком и мусором в этой комнате.

Самой неотложной задачей было патологоанатомическое исследование. Государственный патологоанатом профессор Мари Кэссиди посетила место преступления, а затем руководила транспортировкой тела на катафалке в Государственную патологоанатомическую лабораторию в Уайтхолле, Дублин, для проведения полного вскрытия тем же вечером.

Ана получила ошеломляющее количество травм. Во время суда Кэссиди потратит около 40 минут, просто перечисляя 50 мест травм. По всему телу были синяки и рваные раны, но самые серьезные были на голове, лице и шее Аны. Кэссиди пришла к выводу, что Ана умерла от тупой травмы головы и шеи. Также были обнаружены признаки сдавливания шеи, но не было никаких доказательств, что это было вызвано лентой. Другие травмы предполагали, что имело место проникновение или попытка проникновения во влагалище посторонним предметом, но Кэссиди не смогла определить, что это было. Она также не могла сказать, была ли Ана в сознании в тот момент.

На основании результатов патологоанатомического исследования и судебно-медицинской экспертизы полиция предположила, что Ану избили тяжелой палкой вскоре после того, как она вошла в комнату, а затем нанесли ей четыре удара тяжелым предметом, например бетонным блоком. Затем ее потащили к окну, где было больше света. Вероятно, именно здесь ее изнасиловали. Наличие накладных ногтей, разбросанных по комнате, указывало на то, что она яростно боролась с нападавшим.

Несмотря на огромное количество криминалистического материала на месте преступления, ничего не указывало на подозреваемого. Не было ни отпечатков пальцев, ни крови, принадлежащих кому-либо, кроме Аны. Однако ученые из Forensic Science Ireland (FSI) совершили мрачный прорыв, когда исследовали верхнюю часть Аны и обнаружили пятна спермы.

Расследование немедленно сосредоточилось на двух мальчиках. У гарды уже было достаточно оснований подозревать мальчиков из-за расхождений в их показаниях, но они хотели дождаться судебно-медицинского доказательства того, что хотя бы один из них был на месте преступления. Это произошло несколько дней спустя, когда FSI сообщила, что кровь Аны была обнаружена на ботинках Мальчика А, которые уже были изъяты следователями, расследующими заявление о том, что на него напали двое мужчин в парке.

В рамках расследования нападения офицеры также забрали телефон мальчика. На нем они нашли больше оснований подозревать, что он стоит за смертью Аны. На телефоне был скриншот списка видеороликов Youtube, включая «15 самых ужасных методов пыток в истории», «фильмы ужасов, которые снесут все на своем пути» и «До рассвета сними одежду Джессики», причем последнее видео было явной отсылкой к популярной видеоигре ужасов. Был найден результат «Джефф-убийца», широко распространенный рассказ о подростке, который убивает свою семью.

Сами по себе эти результаты можно было бы интерпретировать как отражение жутких, но не совсем неожиданных интересов подростка. Однако для полиции наличие на телефоне еще одного результата поиска по запросу «заброшенные места в Лукане» представило эти факты в ином свете.

Арест, допрос и обвинение

Через неделю после обнаружения тела Аны полиция выдала ордер на арест обоих мальчиков. С самого начала расследования были сделаны уступки в отношении возраста мальчиков: некоторые из них требовались по закону, другие делались по усмотрению полиции, адвокатов и судей. Родители обоих мальчиков были проинформированы вечером 23 мая, что они будут арестованы на следующий день. Родителям было предложено привести их в участок утром. Однако им не сообщили, что сразу после ареста пройдут обыски в их домах.

Инспектор О'Нил сказал своей команде, что эти обыски должны проводиться с максимальной осмотрительностью. Офицеры использовали арендованные автомобили вместо патрульных машин, чтобы добраться туда. Они были одеты в штатское и помещали изъятые предметы в сумки для улик, которые в свою очередь помещались в черные мешки, прежде чем их выносили из домов.

После ареста Мальчик А был допрошен в полицейском участке Клондолкин в компании своего отца и адвоката Донофа Моллоя. Как и в случае с Мальчиком Б, офицеры начали с того, что спросили его, знает ли он разницу между добром и злом. Мальчик А сказал детективу полиции Маркусу Роантри и Томасу Дойлу, что правильно было бы «оставить дверь открытой для кого-то», а вот «подставить кому-то подножку» или украсть плитку шоколада — неправильно. Он объяснил разницу между правдой и ложью, сказав: «Правда — это когда вы рассказываете кому-то, что произошло. Ложь — это когда вы не рассказываете кому-то, что произошло».

На вопрос о его интересах, Мальчик А сказал, что ему нравится «анатомия, человеческое тело» и «внутренние органы, скелет». Он сказал, что ему нравится анатомическое рисование. Детективы спросили, нравится ли ему рисовать живых людей. «Нет, больше эволюцию», — ответил он. Во время второго допроса Мальчик А рассказал полиции почти ту же историю, которую они услышали от Мальчика Б: в тот день он встретил Ану в парке, но не был с ней до того момента, когда ее объявили пропавшей без вести.

Ему показали кадры с разных камер видеонаблюдения, и в какой-то момент он сказал, что двое людей, попавших на камеру, могли быть теми, кто его избил. «Это может быть хорошей новостью», — сказал он. «Есть ли еще кадры?». На самом деле эти фигуры были Мальчиком Б и Аной. Детектив Дойл затем сказал мальчику, что на его ботинках была обнаружена кровь Аны. «Вы шутите?» — спросил Мальчик А. «Такого не может быть». Допрос был прерван, поскольку Мальчик А попросил немного подышать свежим воздухом. Его адвокат спросил, не тошнит ли его, а один из офицеров принес ему стакан воды. Когда допрос возобновился, Дойл сказал: «Я хочу сказать, что единственное место, где кровь могла попасть на твою обувь, — это та комната. Так ты был в той комнате?». «Нет», — ответил он.

Детективы показали Мальчику А фотографию ленты, найденной на шее Аны. Мальчик А сказал, что у него никогда не было такой ленты. На вопрос о результатах поиска на своем телефоне Мальчик A сказал, что результат о методах пыток появился, когда он искал фильмы ужасов в Интернете. Он сказал, что его не интересуют фильмы о пытках. Несмотря на предъявленные ему веские доказательства судебной экспертизы, Мальчик А не признал никакой причастности к убийству. Большинство его ответов были типа «без комментариев» или «я не знаю».

Детективы были разочарованы. Экспертиза была весомым аргументом, но без признаний Мальчик А мог бы утверждать, что действовал в целях самообороны или что он никогда не хотел убивать Ану. В девяти милях оттуда, в участке Фингласа, допрос Мальчика Б принёс гораздо больше информации. После того, как он в конце концов сказал офицерам во время своего пятого допроса, что слышал крики Аны, мальчик постепенно признавался все больше и больше. История достигла кульминации, когда Мальчик Б сказал Дейли и Ганнону, что Ана ушла в комнату одна с Мальчиком А. Несмотря на то, что Мальчик А приказал ему уйти, Мальчик Б решил осмотреть остальную часть дома. Затем звук «шарканья» заставил его побежать в комнату номер один, где он увидел, как Мальчик А «как бы перевернул» Ану. Он описал детективам прием, похожий на прием дзюдо.

Мальчик А начал душить ее и стаскивать с нее одежду. Ана плакала и просила не делать этого. Он сказал, что в этот момент и Мальчик А, и Ана повернулись, чтобы посмотреть на него, стоящего в дверях, и это заставило его убежать. У Мальчика А была пустота в глазах. Это все еще не было правдой, но это было настолько близко, насколько детективы смогли подобраться к истине за то ограниченное время, что им удалось задержать Мальчика Б. Детективы, которых консультировал специалист из Национального бюро уголовных расследований (NBCI), задавались вопросом, можно ли использовать аккаунт Мальчика Б, чтобы заставить Мальчика A поговорить в полицейском участке Клондолкин. Возможно, Мальчик A поймет, что вся вина возлагается на него, и захочет защитить себя.

Несколько наиболее важных страниц пятого допроса Мальчика Б были скопированы и быстро распечатаны, прежде чем их отправили через весь город детективам Роантри и Дойлу. В ходе шестого и последнего допроса детективы прочитали страницы Мальчику А, прежде чем спросить, хочет ли он что-то добавить.

«Мальчик Б лжет. Вот и все», — ответил Мальчик А.

В четверг, 25 мая, через десять дней после убийства Аны, инспектору Марку О'Нилу позвонил сотрудник прокуратуры и дал разрешение на предъявление мальчику А обвинения в убийстве. Обвинение было предъявлено ему в 16:01 в участке Клондалкин, как раз перед истечением 24-часового срока допроса. Ни он, ни его отец, который также присутствовал, не ответили.

Через час его в сопровождении родителей доставили в полицейский фургон в Детский суд в Смитфилде, Дублин. Это было его первое появление в суде из многих. Обычно гарда публично объявляет об арестах в ходе расследований убийств вскоре после их совершения, особенно в громких делах. Но здесь было сделано исключение. Арест мальчиков не был обнародован до того момента, как Мальчик A должен был предстать перед судом. В то время гарда заявила, что обеспокоена поведением мстителей в отношении семей мальчиков. Позже местные полицейские организуют дополнительные патрули вокруг своих районов, чтобы обеспечить безопасность семей.

Детский суд — это мрачное серо-коричневое каменное здание на углу Смитфилд-сквер. Внутри и наверху лестницы находятся два тесных зала суда, хотя обычно используется только один. Каждый день через суд проходит постоянный поток детей, обычно по относительно незначительным обвинениям, таким как нарушение общественного порядка, хранение наркотиков и кражи. Тюремные сроки редки, и подавляющее большинство обвиняемых признают себя виновными на ранней стадии. Детский суд фактически является окружным судом, низшей ступенью системы уголовного правосудия. Как и в окружном суде, здесь нет присяжных, и судья может назначить максимум двенадцать месяцев за одно правонарушение.

По этой причине дело Мальчика А никогда не собирались там оставлять. Законодательство обязывает судей Детского суда передавать дела об убийствах и изнасилованиях в Центральный уголовный суд. Оказавшись там, дети, обвиняемые в таких преступлениях, фактически предстают перед судом как взрослые. Дело слушает полный состав присяжных, и у судьи гораздо более широкий спектр полномочий по вынесению приговоров.

Через пятнадцать минут после того, как фургон гарды прибыл в Смитфилд, в зале суда появился Мальчик A со своими родителями. В зале также находились два адвоката, два детектива, три журналиста и судья Джон О'Коннор. Судья сказал матери мальчика, что она может сесть рядом с ним, если пожелает. Его дедушка пришел немного позже и также получил разрешение остаться. На вопрос судьи О'Коннора, впервые ли он находится в суде, мальчик ответил: «Да».

На этом раннем этапе приоритетом для семьи мальчика было получение залога. Детский исправительный лагерь Оберстаун в графстве Ласк в Дублине — единственное учреждение в штате для содержания несовершеннолетних заключенных. Это не особенно приятное место для кого бы то ни было, но для домашнего 13-летнего подростка без судимостей оно, вероятно, стало бы особенно тяжелым.

Как судья окружного суда, О'Коннор не имел полномочий выдавать залог в делах об убийствах. Для этого мальчику пришлось бы обратиться чуть позднее в Высокий суд. Судья отправил Мальчика А в Оберстаун, позволив ему провести несколько минут с родителями перед отъездом. Мальчик выглядел смущенным, когда его выводили из зала суда. Он ходил с ярко выраженной хромотой.

Улики против Мальчика A быстро накапливались после предъявления ему обвинения. Во время обыска его дома офицеры обнаружили в его спальне рюкзак с перчатками, наколенниками, щитками, шарфом, похожим на «снуд», и самодельной маской. Вскоре это стало известно следователям как «комплект для убийства».

Черепоподобная маска стала одним из самых ярких доказательств в деле. Она была телесного цвета и закрывала только верхнюю половину лица. Были прорезаны отверстия для глаз и для носа, а в районе верхней челюсти были нарисованы зубы и окрашены в красный цвет. Кровь Аны была обнаружена на внутренней и внешней стороне маски, а также на наколенниках, перчатках и самом рюкзаке.

Перчатки имели особое значение для дела, поскольку они объяснили, почему на месте преступления не было обнаружено отпечатков пальцев убийцы. В ходе проверки двух телефонов, найденных в спальне Мальчика А, было обнаружено почти 12 500 изображений, подавляющее большинство из которых были порнографическими. На одном из них мужчина в балаклаве смотрел на полуголую женщину, а на другом мужчина душил женщину, в то время как другой мужчина наблюдал за этим.

Память телефонов также показала, что несколько порнографических видеороликов были доступны в сети, включая один с заголовком, отсылающим к женщине по имени Анастасия. Другой ссылался на «русских подростков». Ещё более тревожными стали данные о поисковых запросах «детское порно», «порно с лошадьми» и «розыгрыш мертвого мальчика в заброшенной школе с привидениями». Когда в следующем году начался судебный процесс, ни одна из этих подробностей не была услышана присяжными. Полиция также нашла свидетелей, которые подкрепили их дело против Мальчика А.

Собачник сделал заявление, что видел мальчика, примерно соответствующего его описанию, «направлявшегося прямиком» к заброшенному дому 14 мая. Школьный друг рассказал, что Мальчик А выглядел «возбужденным» и «нервным» в дни после исчезновения Аны.

Когда анализ спермы на топе Аны показал, что она совпадает с ДНК Мальчика А, следователи получили разрешение предъявить ему обвинение в тяжком сексуальном насилии. Новые доказательства также позволили им повторно арестовать Мальчика Б для дальнейшего допроса.

Мальчика Б снова арестовали 8 июля и доставили в участок Лукана, где его еще трижды допрашивали Дейли и Ганнон. Дейли проделал ту же процедуру, что и раньше, мягко уговаривая мальчика рассказать больше о том, что произошло в тот день.

На этот раз Мальчик Б сказал, что его соучастник носил маску, которую он описал как «маску зомби», когда напал на Ану. Он описал ее как «действительно крутую» маску, которую Мальчик А сделал на предыдущий Хэллоуин. Мальчик Б рассказал полиции еще несколько подробностей об увиденном, в том числе о том, что он сначала вошел в дом один и взял там палку. Но он продолжал отрицать какую-либо причастность к нападению.

Он также рассказал следователям о разговоре, который состоялся у него с Мальчиком A за месяц до убийства Аны. Мальчик А говорил Мальчику Б, что хочет кого-нибудь убить, затем он начал называть имя Аны Кригель.

Мальчик Б сказал, что он предположил, что его друг балуется, и что он всегда говорил такие вещи. Он повторил, что понятия не имеет, что его друг планирует сделать 14 мая. «Почему ты ничего не сделал в той комнате?» — спросил Дейли. «Потому что я был напуган. Я был в шоке. Я не знал, что делать, потому что мой мозг застыл, застыл на месте. Я не знал, что делать».

Он солгал полиции при допросе на следующий день после исчезновения Аны, потому что он «просто пытался забыть об этом и сделать вид, что ничего не произошло».

«Разве ты не считал, что в долгу перед Анной и ее семьей?» — спросил Дейли. Мальчик ответил, что он боялся реакции Мальчика А. Он сказал, что ему стыдно, что он не помог Ане в тот день. Дейли обвинил мальчика в том, что тот рассказывал «ложь за ложью», заявив ему: «Ты идешь и забираешь девочку, которую Мальчик А хочет убить, приводишь ее в заброшенный дом и, по твоим словам, «передаешь» её ему. А потом ты обманываешь. Ты лжешь всем. Ложь, ложь, ложь. Ты в углу и пытаешься выпутаться из неё, рассказывая подходящую историю. Видишь, как это выглядит для тебя?». Детектив Дейли сказал Мальчику Б, что он разыгрывал перед всем комедию в те дни, когда Ана пропала без вести, когда люди искали ее, хотя он знал, что она находится в заброшенном доме.

«Я не знал, что он убьет ее», — сказал Мальчик Б. «Я все время думал, что это не по-настоящему, этого не происходит. Я все время думал, что Мальчик А не сделал бы этого. Это на него не похоже».

Детективы подозревали, что Мальчик Б все еще не сказал всей правды, но они достигли точки, когда им нужно было либо предъявить ему обвинение, либо освободить его. Его на время отпустили. Четыре дня спустя Мальчик Б был повторно арестован и обвинен в убийстве Аны.

Залог

В тот день в Детском суде он дважды выступил на слушании, один раз, чтобы подтвердить, что он никогда раньше не был в суде, и один раз, чтобы спросить, может ли он сходить в туалет. Как и его соучастник, ему придется обратиться в Высокий суд с просьбой об освобождении под залог.

Судебные разбирательства продвигались на удивление быстро после предъявления обвинений. Обычно между моментом предъявления обвинения и началом судебного разбирательства по делу об убийстве проходит от 18 месяцев до двух лет. Иногда, в зависимости от юридических вопросов, это занимает гораздо больше времени.

Скорость подготовки в этом деле была почти неслыханной, особенно для судебного разбирательства с участием длинного списка свидетелей и огромного количества криминалистических и доказательств с камер видеонаблюдения. В подсобных помещениях полицейского управления поступили приказы о том, что работа над делом Насти должна быть приоритетной. Анализ занял дни, а не недели как обычно, а также были смягчены ограничения на сверхурочную работу. В FSI сотрудники приходили по вечерам и выходным, чтобы работать над делом.

Позднее Центральному уголовному суду будет предложено выделить не подлежащий обсуждению четырехнедельный срок для судебного разбирательства в первой половине 2019 года. Одна из причин такой скорости разбирательства заключается в том, что поначалу казалось, что обвиняемому не будет предоставлена ​​возможность освобождения под залог до суда. Власти не хотели держать таких маленьких детей, пользующихся презумпцией невиновности, взаперти дольше, чем это было необходимо.

Мальчик А провел под стражей более двух месяцев, прежде чем 2 августа Высокий суд разрешил ему выйти под залог.

Благотворительная организация социальной справедливости Extern, к которой суд часто обращается в сложных делах, обратилась с просьбой оказать поддержку и присмотр за мальчиком, чтобы убедиться, что он соблюдает условия освобождения под залог.

Мальчик Б провел под стражей чуть больше месяца, прежде чем 21 августа его отпустили под залог.

Оба ребенка должны были находиться на свободе, хотя и под строгим надзором, до начала судебного разбирательства в апреле 2019 года.

Подготовка к суду

Возраст уголовной ответственности в Ирландии составляет 12 лет, но он может быть снижен до 10, когда речь идет об изнасиловании или убийстве. В возрасте 13 лет мальчики А и Б стали самыми молодыми людьми в истории государства, обвиненными в убийстве.

Планирование суда началось на ранней стадии, когда судья Пол Макдермотт был назначен для его слушания. Старший адвокат Брендан Грехан, адвокат по уголовным делам с огромным опытом в громких процессах, таких как дела бывшего генерального директора Anglo Irish Bank Дэвида Драмма и серийного убийцы Марка Нэша, был назначен вести дело от имени государства.

Судья и адвокаты не должны были носить парики или мантии, а обвиняемые не были обязаны сидеть в зоне ответчиков. Вместо этого им было разрешено сидеть рядом с родителями в публичной галерее. Мальчикам и их семьям было разрешено входить и выходить из здания уголовного суда через боковые входы, и для каждого из них были предоставлены отдельные комнаты, где они смогли отдохнуть и проконсультироваться с адвокатами во время перерывов в работе суда.

Согласно Закону о детях, широкая публика не была допущена на суд. Причина этой меры двоякая: защитить личность обвиняемых и сделать зал суда менее пугающим местом.

Добросовестным журналистам разрешалось присутствовать в суде. Убийство и расследование привлекли огромный общественный интерес, и обвинение опасалось, что суд будет переполнен репортерами, что сведет на нет любые усилия по минимизации устрашающей атмосферы.

Рассматривалась возможность потребовать ограничения числа журналистов, которым разрешено находиться в суде. Также рассматривалась возможность разрешить им смотреть судебные заседания по видеосвязи из другой комнаты. В конце концов, СМИ попросили самостоятельно регулировать свое число, подразумевая, что суд вмешается в случае необходимости.

Признания вины крайне редки в судебных процессах по делам об убийствах, поскольку такие преступления автоматически влекут за собой пожизненное заключение при осуждении, независимо от того, какой подход выберет обвиняемый. Поскольку нет скидки на приговор за признание вины, обвиняемые считают, что им нечего терять, если они рискнут на суде. Даже если доказательства изобличают их, их могут оправдать по формальным причинам или из-за недостатков в расследовании.

Динамика меняется, если обвиняемый несовершеннолетний. В Законе о детях ничего не говорится о том, применяется ли автоматическое пожизненное заключение к детям, осужденным за убийство, но преобладающее юридическое мнение заключается в том, что это не так, и что судьи могут вынести более мягкое наказание, если это уместно.

До суда адвокаты Мальчика А сосредоточились на ходатайстве о разделении обвинительного заключения, то есть о том, чтобы Мальчик А судили отдельно от Мальчика Б. Они рассуждали так: присяжные наверняка будут предвзяты по отношению к их клиенту, поскольку слышали, как Мальчик Б неоднократно обвинял их клиента в нападении на Ану во время допросов.

Правила доказывания гласят, что показания во время допроса одного обвиняемого не могут быть использованы против сообвиняемого. Команда защиты Мальчика А утверждала, что присяжные не могли не оказаться под влиянием содержания допроса, даже если их предупредили, что это не имеет отношения к делу против их клиента.

Их ходатайство перед Макдермоттом было отклонено. «Это было бы искажением фактических событий, если бы вся фактическая матрица того, что произошло в преддверии смерти мисс Кригель, не была полностью изложена присяжным», — постановил судья 12 апреля. Он обязался дать присяжным строгие предупреждения о том, чтобы они не полагались на допрос Мальчика Б при рассмотрении дела против Мальчика А.

По сравнению с Мальчиком A, защиту Мальчика Б было намного легче предсказать. Не было никаких судебных доказательств, связывающих его с местом убийства. Фактически, подавляющее большинство доказательств против него исходило из его собственных уст во время его восьми допросов в полиции. Если бы он молчал, весьма вероятно, что ему никогда не предъявили бы обвинение.

Приоритетом защиты Мальчика Б было минимизировать ущерб, нанесенный в ходе этих допросов, особенно из-за многочисленных обманоав, которые он выдал детективам. Следователи строго придерживалась правил при допросе мальчика, что означало, что было мало шансов исключить допросы из судебного разбирательства на том основании, что они были принудительными или репрессивными.

В начале 2019 года его юридическая команда попросила доктора Колма Хамфриса, опытного психолога, специализирующегося на детских травмах, осмотреть Мальчика Б и записи его допросов. Сделав это, Хамфрис составил отчет, в котором диагностировал у мальчика посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР) в результате того, что он стал свидетелем нападения на Ану. Это расстройство якобы способствовало тому, что мальчик рассказал полиции неправду, пытаясь защитить себя. Врач сказал, что, по его мнению, Мальчик Б не знал, что произойдет с Аной в тот день. Он сказал, что мальчик был сексуально наивен и пошел в дом с Аной и Мальчиком А в надежде увидеть, как они «целуются».

Защита планировала вызвать Хамфриса в качестве свидетеля, чтобы объяснить, что ложь Мальчика Б была результатом травмы, а не попыткой скрыть свою вину. Однако вызов его в качестве свидетеля был рискованным. Во время сеансов Мальчика Б с врачом он дал ему информацию о том, что он видел в заброшенном доме в тот день, информацию, которую он не сообщил полиции.

Мальчик рассказал врачу, что видел, как во время приступа над Аной стоял Мальчик А с расстегнутыми штанами. И что он видел, как Ана задыхалась, прежде чем замолчать. Если бы Хамфрис дал показания в защиту, он, скорее всего, был бы открыт для перекрестного допроса по этим вопросам, что подтвердило бы мнение о том, что мальчик продолжал лгать полиции вплоть до своего последнего допроса.

Судебный процесс

Не является чем-то необычным, когда семьи жертв убийств сидят на суде над обвиняемым. Часто по крайней мере один член семьи остается в суде почти на протяжении всего дела, делая перерывы, разве что, во время некоторых наиболее сложных юридических аргументов.

Мало кто провёл столько же времени в суде, сколько Джеральдин и Патрик Кригель. Родители Аны, в сопровождении волонтера из службы поддержки жертв, присутствовали на каждом этапе суда, от приведения к присяге первого присяжного до окончательного вердикта.

Когда им нужна была вода, они просили кого-то другого принести ее им из ближайшей столовой, а не уходили из зала суда сами. Джеральдин постоянно делала заметки, за исключением тех случаев, когда она держала мужа за руку во время некоторых наиболее удручающих показаний.

Патологические доказательства часто могут быть самыми расстраивающими доказательствами для семей. Но Джеральдин и Патрик оставались на протяжении всего времени допроса профессора Мари Кэссиди, пока она бесстрастно описывала процесс вскрытия и травмы, нанесенные Насте (мальчики А и Б были освобождены от присутствия в суде в тот день из-за натуралистичного характера доказательств).

Было несколько моментов, когда эмоции родителей просочились наружу.

Часть интервью Мальчика Б, в котором он сделал ряд детских, но отвратительных комментариев об Ане, вызвала видимые страдания у ее родителей. Он сказал, что Ана была изгоем. У нее не было парня, и она носила «шлюшную» одежду, сказал он. «Я думал об Ане как о чудачке. О той, с кем мне не следует находиться рядом».

Его описание того, как Мальчик А напал на Ану в доме, также сильно расстроило ее родителей. Оба обвиняемых сидели рядом с одним или обоими родителями в течение семи недель дачи показаний. Но они сидели в разных частях зала суда и никогда не были замечены взаимодействующими.

Во время обеда они удалялись в комнаты для консультаций, расположенные по обе стороны от входа в здание суда, пока кто-то из членов семьи приносил им обед из столовой.

В суде Мальчик А часто клал голову на плечо отца, а Мальчик Б почти постоянно держал руку матери. Судья настаивал на 15-минутных перерывах каждый час. Это было сделано для пользы мальчиков, но, вероятно, было оценено и всеми остальными в суде, особенно в душные майские вечера.

Единственное серьезное прерывание процесса произошло во второй половине 15-го дня суда, когда адвокатам передали записку, в которой говорилось, что у Мальчика Б случилась паническая атака. Была вызвана скорая помощь, и суд отложили на день.

Мальчику Б оказали помощь на месте и вечером его осмотрел лечащий врач. Инцидент произошел, когда присяжные смотрели видеозаписи допросов Мальчика Б в полиции, в ходе которых он признался полиции во лжи. Причина панической атаки не была указана.

Ранее в тот же день произошел еще один перерыв, когда защита пожаловалась на то, что кто-то в зале суда долго пялился на семью Мальчика Б., и заявила, что это причиняет им страдания.

С этого момента судебный день заканчивался в 14:00, а не в 16:15. Новое расписание добавило к судебному разбирательству как минимум еще одну неделю, но позволило избежать еще более длительных задержек, которые могли бы возникнуть из-за повторных медицинских проблем.

На ранней стадии было решено, что присяжные по делу не будут из общей коллегии, которая созывается каждый понедельник для рассмотрения дел об изнасиловании и убийстве. Вместо этого во вторник, 29 апреля, была создана специально созванная коллегия. Судья озвучил присяжным обычные предупреждения, например, не выступать, если они знают стороны дела. Читая тщательно подготовленный сценарий, он также предупредил их, что доказательства, скорее всего, будут шокирующими.

Присяжным также сообщили, что они будут подвергнуты уголовному наказанию, если раскроют личности обвиняемых вне суда. Это предупреждение также относится ко всем остальным, сказал судья. Предупреждения, похоже, сделали свое дело: личности мальчиков до сих пор не были обнародованы в Интернете.

Во время отбора присяжных каждая сторона имеет право возражать против семи присяжных без объяснения причин. Все три юридические группы использовали это право щедро. В итоге присяжные состояли из восьми мужчин и четырех женщин, все среднего возраста или старше.

Родители Аны были среди первых свидетелей, вызванных адвокатом обвинения Бренданом Греханом. Помимо того, что Джеральдин и Патрик провели присяжных по последним двум дням Аны, они также очеловечили ее. Их описания личности и увлечений Аны сделали ее реальной в зале суда, а не абстрактным доказательством. Присяжные никогда не увидят фотографий Аны при жизни, но у них будет четкое представление о ней.

По его словам, цель состояла в том, чтобы показать, что она уязвима и обвиняемый мог легко ею воспользоваться. Грехан также получил подробные доказательства издевательств, которым подвергалась Ана, и страданий, которые это ей причиняло. Цель состояла в том, чтобы показать, что она была уязвима и легко поддавалась на уговоры обвиняемого.

Было очевидно, что Джеральдин и Патрик находили процесс дачи показаний эмоциональным, но никто из них не стремился произносить речи или обвинять кого-либо, находясь на месте свидетелей. Их показания были ясными и спокойными. Не было и намека на гнев. То же самое можно было сказать и о родителях обвиняемых мальчиков. Все они дали показания о своем взаимодействии с обвиняемыми до и после смерти Аны, но никто не пытался использовать место дачи показаний в качестве трибуны для заявления о невиновности мальчиков. Дальше всех зашел отец Мальчика Б, который сказал, что его сын не способен на такое преступление.

Семь детей-свидетелей по делу давали показания по видеосвязи из другой комнаты суда, что избавило их от стресса, связанного с реальным присутствием в зале суда. В прошлом использование видеосвязи было сопряжено с техническими проблемами, когда техники часто возились, пытаясь заставить работать изображение или звук, пока ошеломленные присяжные наблюдали. Похоже, эти дни прошли; все дети могли давать показания без помех.

Значительную часть записей видеонаблюдения продемонстрировал присяжным офицер Шеймус Тимминс. Ничего нового, за исключением того, что в этом судебном процессе местоположение камер видеонаблюдения одновременно показывалось на цифровой карте местности, что позволило присяжным легко определить, где именно находились обвиняемые, когда их засняла камера. Грехан снова прокрутил эти кадры, когда произносил свою заключительную речь.

Полезным также оказалось использование компьютерной 3D-модели дома Гленвуда, созданной подразделениями картографии полиции. Расположение соответствующих объектов, таких как предполагаемые орудия убийства, брызги крови и одежда Аны, было показано в модели рядом с их фотографическими эквивалентами. Это дало присяжным максимально возможное ощущение присутствия на месте преступления без необходимости посещать дом.

Программа 3D-моделирования использовалась лишь однажды, в 2017 году, в судебном преследовании двух братьев за убийство. По иронии судьбы, во время этого судебного разбирательства Грехан, защищавший одного из обвиняемых, возражал против использования 3D-модели на том основании, что она не была проверена.

Для такого сложного дела, включающего в себя столько доказательств, судебный процесс был проведен с удивительной эффективностью.

Уступки защиты по ряду аспектов дела, включая законность содержания мальчиков под стражей и сбор доказательств, означали, что многим потенциальным свидетелям со стороны гарды не пришлось давать показания.

Те свидетели гарды, которых вызывали, часто проводили в ложе всего несколько минут. В некоторые дни, в начале процесса, вызывали пять или шесть свидетелей за один день. Частично причиной такого темпа было отсутствие перекрестного допроса со стороны защиты. Чаще всего Патрик Гейджби, адвокат Мальчика А, и Дэмиан Колган, адвокат Мальчика Б, отказывались задавать свидетелям какие-либо вопросы. Это затрудняло понимание характера защиты мальчиков до самого конца дела. Однако некоторые из немногих вопросов, заданных адвокатами, дали некоторое представление об их стратегии.

Гейджби спросил Джеральдин Кригель, вела ли ее дочь половую жизнь. Она ответила, что нет, что подтвердилось более поздними медицинскими свидетельствами. Колган спросил профессора Кэссиди, будет ли травмирован тот, кто стал свидетелем нападения на Ану. Она согласилась, что будет.

Детективы Гарды Дейли и Ганнон были подробно допрошены Колганом о том, как они допрашивали Мальчика Б. Гарда не привлекала специальных интервьюеров и не давала мальчику регулярных перерывов, сказал адвокат. Детективы ответили, что они придерживались правил, и мать мальчика была с ним все время.

В отсутствие присяжных

Большая часть работы защиты была сосредоточена на том, чтобы убедить судью включить доказательства, благоприятные для обвиняемого, и исключить доказательства, представляющие его в негативном свете.

Для Мальчика A самым важным доказательством для исключения была экспертиза. Гейджби заявил, что тестирование ботинок его клиента, на которых была обнаружена кровь Аны, недопустимо, поскольку они были изъяты под ложным предлогом. Он заявил, что следователи притворились, что забрали ботинки, чтобы расследовать его заявление о нападении двух мужчин, но на самом деле забрали их, чтобы расследовать исчезновение по делу Аны. Он привел тот же аргумент в отношении телефона Мальчика A.

Детектив Габриэль Ньютон сказала, что она взяла ботинки и телефон только для того, чтобы они помогли ей найти нападавших на Мальчика А. Она сказала, что на тот момент даже не знала, что Ана мертва. Судья согласился с Ньютон, и ходатайство защиты было отклонено.

Затем Гейджби заявил, что доказательства ДНК против Мальчика А являются недопустимыми, поскольку суперинтендант Гордон заполнил неправильную форму, чтобы разрешить взятие образцов у мальчика.

Вызванный для дачи показаний Гордон признал, что вместо заполнения формы разрешения в соответствии с Законом о ДНК 2014 года он заполнил форму, касающуюся Закона 1990 года. Обвинение заявило, что это была ошибка в ведении записей, но не более того. Детективы, которые брали образцы, дали показания, что они были правильно проинструктированы в соответствии с Законом 2014 года. И снова ходатайство защиты было отклонено.

Одной из главных целей команды защиты Мальчика Б было заставить присяжных выслушать показания доктора Хамфриса, психолога, который обследовал подростка в начале года и пришел к выводу, что он получил психологическую травму, став свидетелем нападения на Ану.

В отсутствие присяжных Хамфрис повторил то, что он сказал в своем отчете, что травма заставила мМльчика Б сказать слндователям «неправду». Врач сказал, что он не любит использовать слово «ложь», потому что не хочет показаться осуждающим.

Он сказал Колгану, что мальчик был умным, но наивным и незрелым. В качестве иллюстрации он сказал, что во время своего пребывания в Оберстауне Мальчик Б попросил поиграть с ним — просьба, с которой персонал никогда раньше не сталкивался.

Перекрестный допрос обвинения Хамфриса Греханом был, пожалуй, самым агрессивным из всех судебных разбирательств. Адвокат особенно не согласился с утверждением врача о том, что Мальчик Б «не знал о плане убийства». Грехан сказал, что это вопрос для присяжных. Он сказал, что отчет врача содержал много жаргона, но «не похоже, что он связан с фактами допроса».

Но обвинение не имело непрерывной истории успеха в своих судебных заявлениях. Фактически, значительное количество других решений судьи в конечном итоге было принято против них, включая одно, касающееся новой попытки представить фотографии манекена в качестве доказательства.

Фильмы ужасов и хэви-метал

Существует долгая история использования прокурорами необычных вещественных доказательств в уголовных процессах. В 2010 году в Специальном уголовном суде был представлен ирландский бубен бойран, чтобы доказать, что обвиняемый был членом ИРА (Ирландской республиканской армии). Во время беспорядков в том же суде был представлен пакет печенья прокуроры утверждали, что это был компонент самодельного миномета.

Яркие доказательства могут быть особенно полезны в судебных процессах по делам об убийствах. На протяжении многих лет присяжным показывали мечи, лопаты, пистолеты, биты, а в суде 2008 года над Брайаном Кирни за удушение своей жены — гибкий шланг пылесоса. Такие доказательства могут помочь присяжным представить себе, как могло быть совершено преступление, гораздо лучше, чем любое описание свидетеля.

Такова была идея плана обвинения в этом деле: одеть манекен в одежду, которую носил Мальчик А во время убийства Аны, и представить его фотографии присяжным. Фотографии манекена, оснащенного маской, перчатками, снудом, щитками и наколенниками, найденными в рюкзаке мальчика, были показаны присяжным.

Это была, мягко говоря, необычная просьба. Обвинение знало, что Макдермотта нужно будет убедить в целесообразности внесения столь необычного экспоната в зал суда. По сути, это будет демонстрация присяжным последнего, что Ана видела перед своей смертью.

В середине судебного разбирательства, в отсутствие присяжных, Грехан передал судье три фотографии манекена, который был одет экспертом FSI Джоном Хоадом.

Адвокат сказал, что это будет не более чем «наглядное пособие», чтобы показать присяжным, как должны были носиться предметы из рюкзака. Он сказал, что манекен был «не более чем представлением того, что присяжные уже видели, в другом формате».

Гейджби, адвокат Мальчика А, возражал на том основании, что не было никаких доказательств того, что он точно изображал то, что было надето в то время. Например, не было никаких доказательств того, что Мальчик А носил капюшон во время нападения.

Большая часть юридических препирательств была связана с предметами, полученными во время обыска дома Мальчика A после его ареста, включая тетрадь с различными рисунками и каракулями, включая набросок под названием «Ночной змей», изображающий истощенную фигуру с перевязанным черепом вместо головы. Слова «просто убей их» также были написаны в этой тетради. По словам обвинения, это свидетельствует об интересе к изображениям насилия. По их словам, в тетради также содержались инструкции по изготовлению «маски-ракушки», что является доказательством того, что маска, найденная в рюкзаке, была сделана Мальчиком А.

Судья разрешил взять инструкции по изготовлению маски, но исключил другие предметы. Далее следовала анкета, заполненная Мальчиком А, которая была частью школьного задания. В ней говорилось:

Где вам нравится тусоваться? Заброшенные места.

Какие ваши любимые книги? Ужасы.

Какие виды спорта вам нравятся больше всего? Единоборства.

Какие ваши любимые фильмы? Ужасы и комедии.

Какая ваша любимая музыка? Рэп и хэви-метал.

Одинокий или свободный?

Я бы описал себя как: сумасшедшего, весёлого, авантюрного.

Я: странный.

Я думаю: иначе.

Я чувствителен: не очень.

Я надеюсь: преуспеть в жизни.

Я чувствую: гнев, когда кто-то пытается меня разозлить или бьет меня.

Я люблю: стейки и рисование.

Я ненавижу: домашнюю работу.

Помимо очевидной связи с любовью к тусовкам в заброшенных местах, обвинение заявило, что ответы дают представление о том, как обвиняемый воспринимал себя: как человека «странного», думающего «по-другому» и не испытывающего особых чувств. Судья исключил все части анкеты, за исключением упоминания пребывания в заброшенных местах.

Среди наиболее спорных доказательств было огромное количество порнографии, обнаруженной на электронных устройствах Мальчика А.

Обвинение стремилось представить доказательства десяти изображений, на которых было изображено сексуальное насилие, а также порнографическое видео, в названии которого упоминалось «Анастасия» (не Анастасия Кригель). Жестокий материал мог иметь отношение к отношению мальчика к согласию.

Также было исключено видео, найденное на телефоне Мальчика А, на котором, по-видимому, видно, как Мальчик Б бьет по каменному блоку палкой, укрепленной стальными прутьями. «Боже мой. Это пи**ец», — можно было услышать, как Мальчик А говорит, приближая камеру к повреждению блока.

«Я не вижу в этом никакой значимости, кроме попытки сделать вывод, который не может быть обоснован», — постановил Макдермотт.

Он вынес такое же решение относительно доказательств поиска в Интернете Мальчиком Б различных видов ножей и видеоролика на YouTube под названием «Моя девушка пытала, закалывала и морила меня голодом».

Среди огромного количества доказательств, собранных следователями, было несколько ссылок на сатанизм. В комнате Мальчика Б следователи нашли тетрадь с правилами «сатанинского культа», который он создал. Там был список членов групп, включая обоих обвиняемых, а также правила культа:

«Только хозяева могут давать клятвы. Никому не говорить о культе. Ведите себя как обычно, как будто ничего не произошло. Никаких разговоров об Иисусе или Боге, только о Сатане.

Во время шестого допроса Мальчик Б сам рассказал следователям, что «культ» на самом деле был клубом домашних заданий. Участники делились друг с другом своими домашними заданиями, если забывали их сделать. Ссылка на сатанизм была сделана для того, чтобы отговорить других одноклассников от желания присоединиться.

Сатанизм снова возник, когда во время допроса Дейли спросил у Мальчика Б, имеет ли какое-либо значение 14 мая, день убийства Аны. «Это ведь конец света, не так ли?» — спросил детектив.

Перед допросом Дейли ввел дату в Google и попал на сайт под названием «Satan's rapture», на котором был календарь, гласящий, что конец света наступит 14 мая. Мальчик сказал, что дата не имела для него никакого значения, и он не знаком с сатанинским календарем. Мальчик Б рассказал, что видел в Гленвуд-Хаусе «пентаграмму» — символ, связанный с сатанизмом.

До начала дела прокуроры и следователи обсуждали уместность ссылок на сатанизм. Детективы не обнаружили практически никаких доказательств мотивации убийства Аны; возможно, объяснением может служить интерес к оккультизму. В США в 1980-х годах произошел ряд насильственных преступлений, связанных с сатанизмом, что привело к тому, что стало известно как «сатанинская паника» среди широкой общественности (позже было установлено, что многие преступления вообще не были связаны с сатанизмом).

Однако в теории сатанизма было несколько недостатков. Пентаграммы, как и грубо нарисованные свастики, обычно используются для осквернения заброшенных зданий, и объяснение «культа» Мальчика Б как клуба домашних заданий было подтверждено несколькими одноклассниками.

В конце концов обвинение решило не придавать существенного значения материалу о сатанизме. Присяжные услышали большую его часть мимоходом во время представления доказательств, но он не стало центральной частью обвинения.

На рассмотрении присяжных

Даже без учета большого количества улик с мобильного телефона обвинение построило чрезвычайно веские доказательства против Мальчика А. Они состояли из трех основных элементов. Видеонаблюдение за ним в парке, криминалистические доказательства, связывающие его с местом преступления, а также ложь, которую он озвучил полиции, особенно о том, что его избили двое неизвестных нападавших.

Дело против Мальчика Б также имело свои сильные стороны, но было менее ясным. Обвинение почти полностью полагалось на его допрос в полиции; до такой степени, что они приняли необычное решение показать присяжным почти все видеозаписи его допросов, общей продолжительностью 16 часов.

Присяжные обычно получают только письменные стенограммы допросов, но в этот раз обвинение посчитало, что им было крайне важно увидеть поведение Мальчика Б и развитие его истории на протяжении восьми сессий (были зачитаны только отрывки допросов Мальчика А, поскольку он отказался отвечать на большинство вопросов детективов).

Тем не менее, это им не особо помогло. Мальчик Б неоднократно лгал полиции, но не было никаких улик, связывающих его с убийством. Чтобы доказать убийство, обвинению нужно было доказать, что он знал, что в тот день планировалось убить Ану. Для этого они в значительной степени полагались на признание Мальчика Б, что Мальчик А месяц назад спросил его, хочет ли он убить девочку. Все дело против Мальчика Б по сути сводилось к одному вопросу: поверил ли он Мальчику А, когда тот предложил убийство, или он думал, что тот шутит? Если первое было правдой, Мальчик Б был виновен, если второе, он был невиновен.

Нахождение на месте убийства не является преступлением, как неоднократно говорили присяжным. Как и невмешательство с целью остановить убийство.

После более чем шести недель суда обвинение закрыло дело. Ни Мальчик А, ни Мальчик Б не дали показаний. Они также не вызвали ни одного свидетеля в свою защиту. Это было их право. Бремя доказывания их вины лежало на обвинении.

Перед началом заключительных речей произошли некоторые юридические споры о возможности вынесения альтернативных вердиктов присяжным. Были некоторые предположения, что адвокаты одного или обоих мальчиков попросят, чтобы присяжным было разрешено рассмотреть вердикт о непредумышленном убийстве, а также вердикт об убийстве. Однако ни одна из сторон не подала такого заявления.

Однако после того как присяжные начали обсуждение, Гейджби попросил судью сообщить присяжным, что вариант непредумышленного убийства все еще открыт для них. Макдермотт отказался после возражений со стороны обвинения.

Оставался только вопрос о том, будет ли присяжным разрешено рассмотреть альтернативный вердикт против Мальчика Б за воспрепятствование преследованию Мальчика А посредством его лжи при допросах. Рассмотрев этот вопрос, судья постановил, что правонарушение не применяется, поскольку Мальчика Б в любом случае не мог быть использован против Мальчика А в качестве доказательства. Альтернативные вердикты не были вынесены на рассмотрение присяжных.

Доводы защиты мальчиков окончательно прояснились, когда их адвокаты произнесли заключительную речь.

В речи, которая длилась менее часа, Гейджби сосредоточился на том, что, по его словам, было отсутствием доказательств того, что Мальчик А планировал убить Ану. Он никогда открыто не говорил, что его клиент был связан со смертью девочки, но он допускал, что присяжные могут решить, что Мальчик А присутствовал, когда Ане были нанесены травмы. «Но есть ли какие-либо реальные доказательства того, что он планировал что-либо из этого?», — спросил он.

Адвокат также намекнул на идею, не заявляя об этом напрямую, что Мальчик А и Ана занимались сексом по обоюдному согласию. Гленвуд-хаус, вероятно, использовался молодыми людьми для «романтических свиданий», о чем свидетельствует наличие оберток от презервативов на земле, сказал он. Патологоанатомические доказательства показали травмы гениталий Аны, но невозможно было установить, были ли они получены в результате изнасилования.

Адвокат добавил, что «нельзя исключать», что мазок из шеи Аны, показавший наличие мужской ДНК, не был результатом «случайной близости». Он добавил, что дело основано почти полностью на косвенных доказательствах. Адвокат настаивал, что Мальчик А был из «порядочной, трудолюбивой семьи». Это не защита, сказал он, но это имеет большое значение для определения того, планировал ли он убийство.

Он также предостерег присяжных от чрезмерной интерпретации материалов, найденных на телефоне его клиента. «Мы знаем, что у молодых людей много устройств и интересов, и часто они обладают неограниченной способностью искать и находить интересные вещи. Если бы вы взяли любого 13-летнего или 14-летнего мальчика и полностью просмотрели его устройства, каковы шансы, что вы найдете что-то, одну или две неприятные мелочи?».

Ссылаясь на заявление Мальчика Б о том, что Мальчик А сказал, что хотел убить Ану, адвокат сказал, что нет ничего, что указывало бы на то, что это было чем-то большим, чем просто шутка. Ирландцы склонны использовать «экстравагантный» язык, сказал Гейджби. «Разве ваши родители никогда не говорили вам, что убьют вас, если вы снова придете домой поздно?».

В любом случае присяжные не могли рассматривать это как доказательство против его клиента, поскольку оно было получено из допроса Мальчика Б.

Колган в своей заключительной речи в защиту Мальчика Б повторил свою критику характера допросов следователей. Он также предположил, что вина за смерть Аны лежит целиком на Мальчике А.

Невозможно, чтобы Мальчик Б был настолько глуп, чтобы позвать Ану и провести ее через парк, полный камер видеонаблюдения, если бы он знал, что план состоял в том, чтобы убить ее. Мальчик Б солгал полиции, признал адвокат, но он сделал это, потому что был травмирован тем, что увидел в Гленвуд-Хаусе.

Он также боялся Мальчика А, который был больше и сильнее его, а также знал боевые искусства.

Обсуждение и вердикт присяжных

Присяжные начали обсуждение во второй половине дня в среду, 12 июня 2019 года. Они будут отсутствовать в общей сложности 14 часов и 24 минуты в течение пяти дней.

Во время обсуждений было мало данных о том, в каком направлении двигались присяжные. Единственными просьбами были повторный осмотр некоторых вещественных доказательств, таких как окровавленная палка, перчатки Мальчика А и лента Tescon. Они также запросили DVD с семью допросами Мальчика Б.

Присяжных попросили рассмотреть дела против мальчиков по отдельности, но со временем стало ясно, что оба вердикта будут вынесены одновременно. В 14:02 во вторник, 18 июня, по второму этажу здания суда разнеслась весть о том, что присяжные вынесли вердикт. Гарда и журналисты бросились в суд, который, несмотря на то, что был закрыт для публики, мгновенно заполнился до отказа.

Мальчик Б сидел с закрытыми глазами, крепко держась за руку матери. Казалось, он делал дыхательные упражнения. Отец Мальчика А обнял сына. «Вы вынесли вердикт по какому-либо пункту?» — спросил регистратор у старшины. Она ответила, что вынесли. Ее рука дрожала, когда она передавала бумагу с вердиктом.

Мальчик А был признан виновным в убийстве и тяжком сексуальном насилии Анастасии Кригель. Мальчик Б был признан виновным в ее убийстве. Старшина подтвердила, что это были единогласные вердикты.

В зале суда наступила тишина, которая длилась около 30 секунд. Мальчик А, плакал, а Мальчик Б схватился за голову руками.

Затем отец Ммальчика Б начал кричать, прежде чем тюремный надзиратель сказал его жене: «Он слишком обдолбан, ему нужно выйти». Отец вышел, хлопнув дверью, через несколько секунд вернулся и обнял жену и сына. Родители Мальчика А также плакали и обнимали своего сына, но молчали.

«Вы, кучка негодяев, вы, кучка придурков... невинный мальчик», — сказал отец Мальчика Б. Он саркастически похлопал в ладоши, когда двух подростков уводил конвой.

Джеральдин Кригель сидела с закрытыми глазами, когда зачитывали вердикт. Она и Патрик оставались спокойными и собранными. Они встали и кивнули присяжным, когда те выходили из зала. Некоторые члены улыбнулись и кивнули в ответ.

Затем родители погибшей обняли своих друзей и некоторых следователей. Патрик даже поцеловал в щеку одного из журналистов, стоявших поблизости. Они поблагодарили команду обвинения, прежде чем их повели наверх, чтобы присоединиться к другим членам семьи в зоне поддержки жертв.

Судья Макдермотт поблагодарил присяжных. «Это был очень трудный судебный процесс», — сказал он. «Я не могу предложить вам ничего, кроме, конечно, искренней благодарности». Он сказал присяжным, что они могут идти и «жить дальше своей жизнью». Он напомнил им, что ограничения на обсуждение дела или раскрытие личностей мальчиков сохраняются. Ограничения на раскрытие имен мальчиков также сохраняются для всех остальных.

Мальчик А и Мальчик Б были заключены под стражу в Оберстауне до вынесения приговора 15 июля 2019 года.

В уголовных процессах участники много говорят о фактах и ​​правде, но такие процессы часто не очень хороши в поиске ни того, ни другого. Вместо этого они эффективны в определении одного очень узкого вопроса: достаточно ли доказательств, чтобы показать вне разумных сомнений, что обвиняемый совершил преступление? Присяжные в суде над мальчиками А и Б определили, что совершил. Но они не смогли определить мотив убийства Насти.

Они не смогли определить, почему Ану заманили в заброшенный дом и избили до смерти. Это не работа присяжных — определять мотивы преступников. Это работа экспертов по пробации и психологов, которых судья может попросить оценить мальчиков перед вынесением приговора.

Ана любила танцевать

На протяжении всего судебного разбирательства общественность выражала возмущение, в основном в социальных сетях, тем, что некоторые из самых интимных подробностей жизни Аны Кригель были выставлены напоказ, в то время как Мальчики А и Б пользовались полной анонимностью.

Многие задавались вопросом, будут ли названы имена мальчиков в ходе вынесения обвинительного приговора. В итоге их так и не назовут, до сих пор. Уголовным преступлением останется даже то, что их когда-либо назовут убийцами Аны. Подростки будут по-прежнему известны общественности как Мальчик А и Мальчик Б.

Из доказательств мы знаем, что, хотя Мальчик А — необычный ребенок, у него никогда не было проблем с полицией, он не пил и не принимал наркотики. Он был высок для своего возраста и владел боевыми искусствами. Он проводил много времени в сети, любил фильмы ужасов, спецэффекты и рисование. Он также много играл в видеоигры. Его друзья описали его полиции как «странного», «ненормального» и «не мыслящего рационально».

Что касается Мальчика Б, несколько свидетелей дали показания, что он был необычайно умным мальчиком. Он преуспел в учебе в начальной школе, несмотря на отсутствие внимания к учебе дома. Его оценки начали ухудшаться в средней школе, поскольку он боролся с возросшей нагрузкой по домашним заданиям.

Он любил мастерить вещи своими руками и считался особенно искусным в технологиях. Как и Мальчик А, он любил компьютерные игры, но не проявлял особого интереса к социальным сетям. Дважды отец покупал ему смартфон, и дважды он его терял. Доктор Хамфрис дал показания, что Мальчик Б предпочитал компанию детей младшего возраста, поскольку считал их менее требовательными. Он описал это как «необычное, однако ни коим образом не являющееся отклонением поведение».

Несмотря на все усилия отца, Мальчик Б не любил спорт. Он предпочитал покемонов и японские мультфильмы. Его отец описывал его как человека, «жаждущего дружбы» и верящего всему, что говорят ему друзья. Хамфрис сказал, что он дружил с Мальчиком А, потому что это давало ему «престиж».

После ареста Мальчик А назвал Мальчика Б одним из своих лучших друзей, что не разделял другой подросток. Мальчик Б сказал следователям, что они не были близкими друзьями после недавней ссоры. Суд заслушал показания, что он не доверял Мальчику А. Он сказал одному другу, что боится, что Мальчик А может «подставить его». До того, как было найдено тело Аны, он усомнился в утверждении Мальчика А о том, что двое неопознанных мужчин нанесли ему травмы. Мальчик Б сказал следователям, что, по его мнению, эти травмы ему нанесла Ана.

Убийство и последовавшее расследование положили конец любой дружбе между ними. В ходе судебного разбирательства мальчики старались не общаться; они сидели отдельно и каждый день выходили из зала суда отдельными группами.

Мы можем сказать гораздо больше об Анастасии Кригель. Ее мать говорила, что она была девочкой, которая любила танцевать. Она была частью труппы Dance LA из Лейкслипа, члены которой, одетые в красные платки и серебряные блестки, образовали почетный караул на ее похоронах. Ана «проводила часы в нашей гостиной, слушая музыку, репетируя свои движения», — сказала ее мать.

Можно сказать, что Настя была прекрасной певицей и хотела научиться играть на гитаре. Можно сказать, что ее сибирская сила и рост сделали ее невероятной пловчихой. Можно сказать, что она любила заниматься волонтерством и незадолго до своей смерти Ана согласилась стать моделью на показе мод, организованном старшеклассниками, чтобы собрать деньги на благотворительность.

Анастасия никогда не теряла связь со своими русскими корнями. На ее гроб были помещены российский флаг и матрешка. Джеральдин и Патрик объявили об удочерении Аны в 2006 году, вручив её друзьям похожую куклу с ее изображением.

Можно сказать, что она также любила проводить каникулы во Франции, символом чего было наличие миниатюрной Эйфелевой башни на ее гробу.

И мы можем сказать, что Ана очень любила свою семью и также была очень любима в ответ. Мы можем сказать, что она была той, кто, как было сказано на ее похоронах, никогда не была счастливее, чем когда она свернулась калачиком со своей матерью в воскресенье, «смотря какой-нибудь прекрасный сказочный фильм о принцессе, жуя свою любимую еду, попкорн».