Предыдущая часть: Роковой миг. Часть 4
В её голосе не было обиды. Была пустота, такая же, какую она видела в глазах Андрея в тот день в гостиной. Она так долго готовилась к этому моменту, так много раз прокручивала его в голове, что когда он настал, наступила лишь апатия. Катя почти крикнула:
- Но ты же не хочешь развода! Ты говорила! Может, надо побороться? Написать возражение? Встретиться с ним, поговорить по-человечески!
- И что я ему скажу, Кать? Прости? Он не может простить. Давай попробуем? Он не хочет пробовать. Он увидел меня в объятиях другого и перечеркнул всё. Разом. Навсегда. Любая борьба теперь будет выглядеть унизительно. Я и так уже унижена этой повесткой, этим иском. Нет. Если он этого хочет, пусть будет, как хочет он.
Она взяла телефон. Теперь она была не просто Светланой, женой, которая совершила ошибку. Теперь она была «Ответчиком» по гражданскому делу. Её брак, её любовь, их общие дети - всё это превратилось в сухой юридический термин - «бракоразводный процесс». Отправила Андрею короткое СМС:
- Повестку получила. Всё поняла. В суд явлюсь.
Ответ пришёл почти мгновенно, будто он ждал:
- Хорошо. Будь готова предоставить в суд свой вариант раздела. Я передам свой.
Ни слова сожаления. Ни намёка на эмоцию. Только дело. Только процесс. Светлана отложила телефон, отпила чая. Он был горьким и холодным. Хороший день когда-то закончился на складе. Теперь закончилась и последняя, слабая надежда на то, что из обломков того дня можно будет собрать что-то новое. Впереди был только суд. И жизнь после него.
Судебное заседание было назначено на хмурое ноябрьское утро. Серые облака низко нависли над городом, изморось мелкими каплями заливала улицы. Андрей приехал заранее, за полчаса. Припарковался на почти пустой стоянке у здания суда и сидел в машине, глядя на стекающие по стеклу капли. Он был один. Нанимать адвоката счёл излишним, всё уже было решено, оставалось лишь оформить.
Светлана появилась за пять минут до начала. Её подвезла Катя. Она вышла из машины, подняла воротник пальто и, не оглядываясь, быстрыми шагами направилась ко входу. Андрей вышел ей навстречу. Встретились у дверей, молча кивнули друг другу и прошли внутрь.
Внутри пахло старым деревом, пылью и официозом. Сели на скамью в пустом коридоре, по разные стороны прохода. Не говоря ни слова. Секретарь позвала их в зал заседаний. В небольшом зале - стол судьи, герб на стене. Судья, женщина лет пятидесяти, с усталым, невозмутимым лицом, бегло просматривала дело. Процедура была быстрой и безэмоциональной, поскольку они уже встречались предварительно. Судья зачитала фамилии, установила личности. Спросила:
- Истец, Андрей Николаевич, подтверждаете своё требование о расторжении брака?
- Подтверждаю.
- Ответчик, Светлана Игоревна, согласны вы с иском?
Светлана, не глядя на Андрея, тихо, но внятно ответила:
- Согласна.
Судья кивнула, сделала пометку. Никаких споров о детях, они были взрослыми. Всё имущество, как и договорились, было разделено нотариально заверенным соглашением, которое легло в дело. Коттедж оставался Андрею, он выплачивал Светлане солидную компенсацию. Машина передавалась ей. Счета пополам. Судья монотонно произнесла:
- Оснований для сохранения брака не усматривается. Брак между сторонами расторгнуть. Решение вступит в законную силу через месяц.
Стук деревянного молотка прозвучал негромко, но отчётливо, как выстрел. Всё. Двадцать три года совместной жизни были аннулированы за пятнадцать минут. Они вышли из зала вместе, но в дверях разошлись. Светлана, не прощаясь, повернула налево, к выходу, где её ждала Катя. Андрей постоял секунду, затем направился к своей машине.
Он сидел за рулём и смотрел, как машина Кати уезжает. Ожидаемого облегчения не было. Была та же тяжёлая, знакомая пустота, только теперь она была оформлена по закону. Он завёл двигатель и поехал в никуда, просто ехал по мокрым улицам, пытаясь заглушить внутренний гул.
Вечером того же дня Андрей сидел в пустом коттедже с телефоном в руке. Теперь было самое трудное: сказать о разводе детям. Они знали о размолвке, о том, что мама временно ушла, но о подаче заявления в суд Андрей им не говорил. Не хотел лишних уговоров и эмоций.
Первым он позвонил сыну, Сергею. Тот жил в другом городе, был поглощён работой и своей молодой семьёй.
- Пап, привет! Как ты?
- Серёга, привет. Всё нормально. Слушай, у меня к тебе серьёзный разговор.
- Я слушаю.
Андрей выдохнул и сказал прямо, без предисловий:
- Мы с мамой сегодня развелись. Суд вынес решение.
На том конце провода повисло молчание. Затем тихий, выдохнутый вопрос:
- Окончательно? То есть, всё, приговор?
- Всё, Серёжа. Решение вступит в силу через месяц, но это формальность.
- Понятно. Чёрт. А нельзя было, я не знаю, попробовать ещё?
- Мы попробовали. Всю жизнь. Не срослось. Ты же сам видел, как мы в последние годы…
- Видел. Но всё равно как-то неожиданно. Хотя, наверное, врать себе уже бессмысленно. Как мама?
- Держится. У неё теперь своя жизнь.
- А ты как?
- Я справлюсь. Не переживай за нас. Живи своей жизнью, радуйся с семьёй. Внука мне почаще фотографируй.
- Обязательно, пап. Ладно. Ты держись, хорошо? Если что, я всегда на связи.
- Спасибо, сынок. Я знаю.
Разговор с дочерью, Ольгой, был сложнее. Она была эмоциональнее, ближе к матери.
- Папочка, милый!
- Оленька, привет, рыбка.
- Что-то случилось?
- Да, доча. У меня неприятная новость. Мы с мамой сегодня развелись. По решению суда.
На другом конце провода раздался тихий вскрик, а затем - сдавленные рыдания.
- Нет. Папа, нет! Это нельзя! Вы не можете! Я приеду, мы всё исправим! Вы поговорите! Вы же любите друг друга!
- Оля, успокойся. Ничего уже исправить нельзя. Мы приняли решение. Взрослое решение.
- Но почему?! Из-за этого дурака Анатолия? Да ты же его чуть не убил! Мама сказала, что у неё с ним ничего не было!
- Дело не только в Анатолии, дочка. Мы с мамой стали чужими людьми. Это случилось не в один день. Мы просто разошлись.
- Но наш дом, наша семья? Теперь у меня не будет дома? Теперь я должна выбирать, к кому ехать на праздники? К папе или к маме?
Эти слова ранили Андрея больнее любого ножа. Он представил её, свою маленькую девочку, разрывающуюся между ними.
- Дом твой всегда будет и у меня, и у мамы. Ты ничего не должна выбирать. Мы оба твои родители, и мы всегда будем тебя любить. Просто, теперь мы живём отдельно.
- Я не хочу, чтобы вы жили отдельно! Это неправильно!
Он долго уговаривал её, успокаивал, говорил с ней, как в детстве, пока её рыдания не сменились тихими всхлипываниями.
- Ладно, пап. Я позвоню маме.
- Позвони, конечно. И ты знай, что я тебя люблю больше жизни.
- Я тебя тоже, папа. Пока.
Андрей опустил телефон. Тишина в коттедже оглушила. Он подошёл к бару, налил себе коньяку - не чтобы напиться, а как ритуал. Поднял бокал в тосте за несуществующего собеседника. Сказал:
- Ну, вот и всё, Андрей Николаевич! Свободен.
Но ощущения свободы не было. Было чувство, будто он стоял на краю огромного, пустого пространства. Впереди была не пустота, о которой он думал раньше. Впереди была неизвестность. Жизнь, которую предстояло выстраивать заново, без привычного фундамента, с одними лишь голыми стенами одиночества и горького опыта. Он допил коньяк, поставил бокал. Взгляд упал на коробку с вещами Светланы, которую она попросила передать. Завтра нужно будет отвезти её. Это был всего лишь один из многих практических шагов в его новой, одинокой жизни. Первый день после конца.
Первый день после конца оказался тихим и безразличным. Андрей отвёз коробку со Светланиными вещами к Кате, не заходя внутрь. Они молча кивнули друг другу на пороге, и этот кивок был красноречивее любых слов - общее дело закрыто.
Тишина в коттедже стала привычной, почти осязаемой. Он начал потихоньку переставлять мебель, выкидывать старые вещи, пытаясь стереть память о прежней жизни физическим трудом. Но однажды вечером, когда он пытался собрать новый кухонный гарнитур, приехал Сергей.
Сын вошёл без стука, воспользовался своим ключом. Увидел отца, сидящего на полу среди разрозненных деталей мебели, с инструкцией в руках и пустым взглядом. Сергей просто сказал:
- Пап! Привет!
Андрей вздрогнул, поднял голову. Увидев сына, на его лице на мгновение мелькнуло что-то похожее на облегчение, но тут же погасло.
- Сергей? Что приехал? Не предупредил.
- Так получилось. Командировка.
Солгал Сергей. Он примчался по звонку сестры:
- Помочь надо?
Они молча принялись за работу. Стук молотка, скрип дрели - звуки заполнили пустоту. И только когда гарнитур был почти готов, Сергей заговорил, не глядя на отца:
- Мама плачет, папа. По ночам. Оля говорит, не переставая.
Андрей замер, сжимая в руке отвёртку и спросил:
- И что? У всех нас есть право на слёзы.
- Я не об этом. Я не лезу в ваши отношения. Вы - взрослые люди. Но я вижу вас обоих. Она разбита и унижена. Ты сидишь здесь, в этом своём идеальном склепе, и медленно превращаешься в призрака. Ради чего? Ради принципа?
- Ты ничего не понимаешь.
- Понимаю! Понимаю, что ты увидел. Но, пап, это же не выход! Уничтожить всё до основания! Вы же не чужие люди, вы прожили вместе всю жизнь! Неужели нельзя было просто сесть и поговорить? Взять её, увезти куда-нибудь, накричать, в конце концов, но выяснить, а не рубить с плеча!
- Я выяснил всё, что мне было нужно, на том складе. И не тебе меня судить.
- Я не сужу! Я пытаюсь спасти своего отца! Потому что того сильного папу, который чинил мне велосипед, я сейчас не вижу. Я вижу обиженного, упрямого мужчину, который хоронит себя заживо.
Андрей резко встал и сказал:
- Хватит.
- Нет, не хватит! Ты думаешь, только ты один пострадал? А каково нам? Оля с ума сходит, я между вами метаться вынужден! У меня своя семья, а я тут, как мальчик-посыльный между двумя враждующими государствами!
В этот момент зазвенел домофон. Андрей, бледный от гнева, подошёл и нажал кнопку. Из трубки донёсся взволнованный голос Оли:
- Пап, открой! С мамой что-то не так!
Ледяная волна страха на секунду затопила всё, даже гнев. Андрей открыл дверь. Через минуту в дом ворвалась Оля, почти на руках поддерживая Светлану. Та была бледной как полотно, шаталась и плакала беззвучно, смотря в одну точку. Андрей и Сергей одновременно спросили:
- Что случилось?
- Мы были у неё, на новой квартире. Принесли её вещи. И она просто открыла шкаф, чтобы развесить платья, села на пол и начала плакать. Я не могла её успокоить. Говорит, что не может тут жить. Что всё чужое.
Андрей смотрел на Светлану. Он не видел её такой беспомощной даже в день их самого страшного скандала. Вся его обида, вся ярость вдруг отступили перед этим простым, животным страхом за человека, который был частью его жизни. Оля, почти умоляя тихо сказала:
- Успокой её, папа. Просто подойди.
Предыдущая часть: Роковой миг. Часть 4
Продолжение: Роковой миг. Часть 6. Окончание.
Если заметили опечатку/ошибку, пишите автору. Внесу необходимые правки. Буду благодарен за ваши оценки и комментарии! Спасибо.
Фотографии взяты из банка бесплатных изображений: https://pixabay.com и из других интернет источников, находящихся в свободном доступе, а также используются личные фото автора.
Другие работы автора:
- за 2023 год: Навигатор 2023
- за 2024-2025 год: Навигатор 2024
- подборка работ за 2020-2025 год: Мои детективы