По заданию герой сталкивается с собственными сомнениями, страхами. В самый неподходящий момент появляется неожиданный гость. Ну, и артефакт искать не забываем.
— Бубен! Бубен! Ты где? — услышал он голос Муры. — Бубен, папа поговорил с твоей бабушкой! Нам идти пора!
Бубен выглянул из высокой травы и увидел Муру. Она стояла у двери из марева. Та исходила волнами, переливалась всеми цветами радуги, манила войти.
«Пора», — подумал Бубен. Подхватил в зубы мешочек, оставленный берегиней. Нет, он ещё не решил, идти ему в город или не идти. Но вот артефакт прихватил. Ну, а вдруг всё же он решится спасти человечество?
Бубен подкрался к Муре незаметно, как ему показалось. Высокая трава полностью скрывала лисёнка, а ещё Мура смотрела совершенно в другую сторону.
— Я тебя слышу, — не поворачивая головы, произнесла Мура. — Ты словно стадо слонов. Чего так топаешь-то?
Бубен разочарованно сел на задние лапы. Почесал за ухом — беспокоит его всё же клещ. Будь он простым лисом, извалялся бы сейчас в чьём-нибудь помёте, клещ бы сам и отвалился. Не любит это насекомое резких запахов. А он оборотень. И от клеща будет избавляться как все люди, просто вытащив его. Но сейчас-то чешется...
— Нам пора, — повернувшись к нему, проговорила Мура. — Что это у тебя? — Она протянула руку, чтобы забрать мешочек.
Бубен отскочил, не отдавая артефакт. Он точно знал, что из этого мира вынести его сможет только животное. А Мура сейчас — человек.
— Ты что? Играться опять собрался? Бубен?! — нахмурилась девушка.
— Не трожь его. — Бубен аж подскочил от неожиданности. Отец Муры появился совершенно бесшумно. Вот где настоящий лис! — Дома он тебе всё объяснит. Нам действительно пора.
И он первым вошёл в колышущуюся маревом дверь. Следом так же смело вошла Мура. Бубен собрался запрыгнуть в дверь с места, но ему так захотелось посмотреть на маму. Он ведь её не помнил. Совсем. В детстве ему снились мамины глаза. Печальные. Вот это Бубен помнил хорошо. Он посмотрел в сторону хижины. Мама стояла на пороге, сложив руки на груди и качала головой. Она что-то говорила, но Бубен не слышал. И лишь присмотревшись, прочёл по губам: «Шумка, мальчик мой».
Бубен опустил голову и шагнул в дверь.
— Ну, все? Устала держать, — раздалось над ухом старческое ворчание. — Каждую зиму я спала подолгу. И старая болтунья Лея не мешала мне дремать. А в этом году ни в одном глазу сна. Думала, уж так и помру от бессонницы. Ан нет. Дар мой понадобился. Все? Могу спать идти? — Бубен внимательно осматривал пожилую женщину, не переставшую двигать руками в только ей одной известной последовательности. Она была большая! Не толстой, не жирной, а именно большой. Метра два роста и такой же ширины. Огромные ладони не только выделывали какие-то па, но и проворно шевелили пальцами. В тёмно-каштановых волосах проступала седина. Женщина была одета в вязаную душегрейку и толстый свитер неопределённого цвета. Ноги обуты в валенки. — Ну, закончила, — проговорила с выдохом женщина. — Теперь старая волколачка Лея меня шатуньей перестанет называть. Я опять медвелачкой стану. Пойду. Спать попробую. А может, уже и покину этот мир. Миссию я свою выполнила. Столько лет ждала, чтобы меня окликнул зов. Думала, уж и не пригодится моё никчёмное умение. — Она продолжала говорить, удаляясь по тропинке. И старую шатунью даже не интересовало, слушают её или нет.
«Она ждала всю жизнь, чтобы открыть проход в этот мир? — удивился Бубен. — А я размышляю, спасать мне людей или нет? Спасать, конечно».
— Ты так и будешь лисом по лесу бегать? Или всё же вспомнишь, что ты оборотень? — Мура смотрела сердито.
Бубен вздохнул и кувыркнулся через голову. Сейчас у него получилось намного лучше. Вот только на ноги он сразу встать не смог. Упал сначала на спину, а уж потом поднялся на ноги. Мура хмыкнула. А её отец одобрительно похлопал его по плечу.
В доме было холодно, холодной была и печь. Словно их не было здесь несколько дней.
Бубен вышел на улицу, чтобы занести в дом дров, набрать из колодца воды. А уж потом разбираться с тем, что им предстоит сделать. Или ему? Да. Их явно не было несколько дней. Дорожки присыпало снегом, курочки выбрали из кормушки весь корм.
Управляясь с делами по дому, Бубен размышлял. Идти ему в город или нет... Мешочек, подаренный берегиней, висел на груди, никак не помогая ему отбросить сомнения.
— Твоя бабушка рассказала, — начал разговор отец Муры, когда они сидели вокруг пышущей теплом печурки, попивая ароматный чай, — когда ты появился на свет, она сразу поняла, что ты не обычный ребёнок. Она не очень любила твою мать. Твоя мать — человек и даже не обращённая. Твой отец влюбился в неё. Тогда ещё мы могли попасть в город, походить по магазинам, купить всё что необходимо. Могли продать что-то своё. Город окончательно закрыли, когда некоторые девушеки ушли в лес. Как потом было объявлено, лес их убил. Хотя это не так. Они выбрали жизнь с оборотнями. Они выбрали свободу. — Скай умолк (Бубен всё же спросил у Муры, как звать отца).
— И это всё? — удивилась Мура.
Скай кивнул.
— Не всё, — выдохнул Бубен. — Надо найти три артефакта. Это могу сделать только я. По запаху. И принести их в город.
— Откуда?.. — Открывшаяся дверь не дала Муре договорить. На пороге стоял Найк.
— Третий день сюда хожу. Уж думал, в город подались, — с плохо сдерживаемой злостью проговорил Найк. — Отец. Ладно, эти ещё дети. Юношеский максимализм играет, желание спасать мир. А ты? Взрослый, умудрённый опытом лис. Ты о чём думаешь? Сорока уже по всему лесу разнесла, что старуха медведица вам межмирье открывала. — Он хмыкнул. — А я её просил, и даже слушать не стала.
— Зачем просил? — насторожилась Мура.
— Не твоё дело, — огрызнулся Найк. — Отец. Ты же историк. Ты как никто знаешь историю! Одумайся!
— Вот именно. Я очень хорошо знаю историю. Поэтому уверен, что люди должны остаться жить. Иначе не будут рождаться такие как старая медведица, как волколачка Лея. Всегда на планете все жили мирно. Все, Найк! И дети были разные. Ты хочешь, чтобы оборотни жили только с оборотнями? Это смерть, Найк, это вырождение!
— Этому нет доказательств! — перебил его Найк. — Это только теория!
— Когда будут доказательства, будет поздно, — вздохнул лис.
— Ладно, — хлопнул себя по ноге Найк. — Пусть решит Бубен. Пойдём. — Он резко встал и вышел на улицу.
Бубен, пожав плечами, двинулся следом.
Они шли молча. Солнце только-только поднялось над горизонтом. Бледное, ослепительное. Его лучики не греют, а светят ярко-ярко. Воздух холодный, морозный, обжигающий, но дышится легко. Откуда-то пахнет дымом из печки и теплом. Тени от деревьев лежат длинными ультрамариновыми полосами. Их ветви щедро обсыпаны инеем, и если приглядеться, то можно увидеть множество радуг, играющих солнечными лучиками.
Они шли не очень долго. Найк остановился на краю леса резко, так что Бубен впечатался ему в спину.
— Вот, — указал рукой Найк. — Ты этого хочешь? Это было озером. Я тоже изучал историю.
Бубен посмотрел, куда указывал парень.
Перед глазами раскинулось огромные горы отходов, «очень похоже на инопланетный ландшафт» — услужливо подкинула память.
Здесь нет определённых цветов — всё смешанно в грязную палитру.
Над свалкой весит свой собственный плотный и дрожащий воздух И запах.. Он не один их множество. Это сумасшедшая атака на обоняние. Лёгкий ветерок относил запах, источаемый горами мусора, в сторону. Бубен здесь уже был. Он тогда и пришёл сюда по запаху, очень неприятному запаху. И хорошо знал название этому месту. Свалка. Вот только никак не связал это с людьми. И про озеро его память ничего не подсказала.
— Ты этого хочешь? — повторил Найк. — И таких — тысячи. Десятки тысяч. Они травят не только озёра. Они травят лес. И травят нас. Зачем? Подумай, Бубен. Вот этого, — он опять указал на свалку, — никто не хочет. Таких как мой отец и Мура — единицы. Подумай, прежде чем принять решение. — Найк развернулся и ушёл.
А Бубен остался стоять и смотреть на свалку. Сейчас он был уверен, что в город не пойдёт. Там воняет так же, как и на свалке.
И вдруг его нос уловил тонкий аромат. Так пах мешочек у него на груди. Но сейчас этот запах шёл от свалки. Бубен принюхался. Да, он не ошибся. Там. То, что ему надо, — там. Или не надо? В город он точно не пойдёт. Или не точно...
— Кто-нибудь! — задрав голову к небу, прошептал Бубен. — Помогите! Что мне делать?! — И тут Бубен рухнул вниз. Снег под ним обрушился и увлёк парня за собой к свалке, щедро набившись в рукава, валенки и за шиворот.
Чертыхаясь, Бубен встал. И уже не думая, делать ему или нет, пошёл по запаху.
Вот он, предмет. Странный шар. Не ржавый. Память услужливо подсказала: «нержавейка». Легче от этого не стало — что такое нержавейка? Но она Бубну нужна. Шарик легко уместился в ладонь, быстро начав впитывать в себя тепло. Рука моментально замёрзла. Бубен сунул шарик в карман и зашагал к хижине. Поднявшись на горку, оглянулся. Снег, что обрушился под Бубном, попав на свалку, посерел; там, где его слой был тонким, превратился в грязную лужу. А ведь на улице мороз. Но на свалке снег тает, превращаясь в вонючую жидкость. Отравлена земля в этом месте. Продолжение