Спустя тридцать лет после того, как он выбежал на сцену Brit Awards и подумал, что все запорол, фронтмен Pulp рассказывает о расставаниях, выгорании и триумфальном возвращении с новым альбомом
Уилл Ходжкинсон, The Sunday Times
Как говорит Джарвис Кокер, человек, не известный своей саморекламой, после того, как узнал, что альбом Pulp был признан альбомом года по версии Sunday Times: «Это хорошо, не так ли?». «More», с которым группа вернулась после 24-летнего перерыва, содержит всё то, что люди любили в Pulp в дни их славы девяностых — шарм аутсайдеров, яркие мелодии, строки вроде «Так ты переезжаешь из Камдена в Хакни и переживаешь из-за морщин вместо прыщей», — но также и грусть, которая неизбежно приходит с возрастом. Созданный после смерти басиста Стива Макки в 2023 году, «More» воссоединил Кокера с клавишницей Кандидой Дойл, барабанщиком Ником Бэнксом и гитаристом Марком Уэббером для альбома, который, как я узнаю за дождливый ноябрьский день, более личный, чем кажется на первый взгляд.
В конце года, в котором Pulp триумфально выступили на Гластонбери и объездили мир с туром, я встречаюсь с Кокером, который в 62 года выглядит стройным в чёрных расклешённых брюках, сшитых на заказ. Мы в его доме в восточном Лондоне, в котором он по той или иной причине почти не жил. Дом занимают сын Кокера Альберт и его французская подруга Ева; это простая трёхкомнатная квартира с гостиной, где стоит мебель середины века, плакаты к фильмам семидесятых и, в углу на полу, клавиатура Casio, на которой Кокер написал «Common People». Дом играет центральную роль в истории «More».
«Я собирался жениться, — говорит Кокер о том, почему Pulp исчезли после выпуска в 2001 году альбома «We Love Life». — Я купил этот дом в конце девяностых, и он должен был стать, не знаю, семейным гнёздышком. Но почти сразу после покупки моя давняя подруга и я расстались, в основном по моей вине, по той или иной причине, а потом она забеременела [от кого-то другого]. Так что я подумал: о, теперь мне нужно завести ребёнка. Я женился, Альберт родился в 2003 году, а моя жена была француженкой и хотела жить в Париже. Так что этот дом, который занимали друзья, а теперь мой сын, стал для меня странной вещью».
Все это связано со славой и ценой, которую она обходится человеку. Кокер провел полтора десятилетия в Шеффилде и Лондоне, пытаясь добиться успеха с группой Pulp, которая завовела уважение поклонников как инди-группа, но практически не привлекла внимания широкой публики. Затем в 1995 году вышел альбом«Different Class», который занял первое место в чартах с песней «Common People», популярным хитом о богатой девице, пожелавшей стать ближе к простому народу, олицетворяющим меритократические устремления той эпохи. Кокер был ввергнут в гламурный мир, а потом в таблоидный после того, как выбежал на сцену, чтобы проткнуть помпезность мессианского выступления Майкла Джексона на Brit Awards 1996 года — момент пьяной опрометчивости с долгосрочными последствиями.
«В течение многих лет нашей движущей силой никогда не был успех, потому что мы никогда не продавали альбомы», — говорит он о Pulp. — «Потом мы начали продавать альбомы, и лейбл хотел, чтобы мы приступили к работе над следующим, но известность так повлияла на мою жизнь, что мне нужно было время, чтобы это осознать. Я должен был настоять на своем и сделать перерыв. Я этого не сделал, и все развалилось».
В чём была проблема? «С самого детства я хотел быть в группе и стать знаменитым, — говорит он, словно всё ещё разбираясь в психологии этого желания. — Но после истории с Майклом Джексоном я вошёл в мир знаменитостей, где все просто знали меня, делал я музыку или нет. Я подумал: стоит ли вообще быть в группе, раз это испортило мне жизнь?»
В то время как альбом Pulp 1998 года «This Is Hardcore» запечатлел тёмную ночь души Кокера, «We Love Life» должен был возвестить новую зарю. «Поехали в деревню, посмотрим на птиц», как он выражается. Но в альбоме был вынужденный элемент, как в йога-ретрите, чтобы решить все проблемы, и после того, как отношения Кокера с его давней подругой, медсестрой-психиатром из Шеффилда, развалились, он понял, что нужны большие перемены. Манила новая жизнь в Париже с женой, стилисткой Камиль Бидо-Ваддингтон.
«“We Love Life” вышел через неделю после 11 сентября, и это было ужасное время, — вспоминает он. — Мы были в новом тысячелетии, но оно начиналось неудачно, не так ли? Альберт родился как раз когда началась война в Ираке, и я подумал: что происходит? Я загрузил всё, включая гитару, на багажник на крыше моей старой машины с деревянными панелями [Chrysler convertible 1986 года] и попытался начать новую жизнь».
Не имея опыта в использовании багажников на крыше, Кокер не проверил, что ремни, удерживающие всё, правильно закреплены. Гитара слетела на полпути по трассе M2 и была раздавлена грузовиком. «Я воспринял это как послание от богов, — говорит он с ноткой меланхолии. — Они говорили: оставь музыку! Займись чем-то другим! Так что я попробовал».
Некоторое время Кокер следовал примеру Джона Леннона позднего периода и стал домохозяином. Бидо-Ваддингтон вернулась на работу вскоре после рождения Альберта, и Кокер взял на себя основную роль в воспитании, отводя сына в школу, а потом бродя по улицам Парижа, незамеченным и неузнанным. «И это было довольно хорошо, на самом деле, — добавляет он уже веселее. — Хорошо было быть в месте, где меня никто не узнавал. Помню, как ехал в метро, видел плакаты с концертом кого-то, кого я никогда не слышал, в Stade de France, и понял: популярность на самом деле не имеет смысла. Это просто плакат. Тогда я начал относиться к этому спокойнее».
В годы между «We Love Life» и «More» Кокер занимался тем, что был артистически настроенной личностью. Он выпускал сольные альбомы, сотрудничал с режиссёром Уэсом Андерсоном и вёл долгую программу на BBC Radio 6 Music. «Каждую неделю я терял деньги на этой программе. Я хотел делать её вживую в студии, и гонорар не покрывал стоимость билетов на Eurostar туда-обратно для меня и Альберта. Но это был способ открывать музыку, и я понял, что происходят новые вещи. Теперь я слушал не только пластинки конца шестидесятых — начала семидесятых».
Это также проложило путь к возвращению Pulp. В 2011 году группа собралась снова для reunion-тура, отчасти потому, что они не столько распались, сколько угасли, и это был бы хороший способ попрощаться. Затем в 2022 году, когда участники группы в основном потеряли связь друг с другом, пришло предложение о новом туре. Кокер согласился по удивительной причине: струнные аранжировки.
«Я слушал старые альбомы — что не входит в мои привычки — и понял, как много песен в них сопровождаются струнными инструментами. По какой-то причине идея исполнить эти песни на концерте со струнными инструментами меня очень вдохновила», — говорит он, не выглядя при этом особо воодушевленным. — «Я также подозревал, что было бы неплохо записать еще один альбом, но последние два альбома заняли так много времени, что я не хотел, чтобы другие подумали: вот и ушло три года моей жизни. Вместо этого я просто предложил провести репетиции, на которые каждый мог бы принести свои идеи. Это было в начале прошлого года, и вот мы здесь».
Интересно, нервничал ли Кокер из-за того, что может испортить наследие любимой группы потенциально ужасным новым альбомом. «Нет, потому что две песни для "More" — "Grown Ups" и "Got to Have Love" — существовали, когда Стив Макки был ещё жив, — отвечает он. — Я написал "Got to Have Love" в конце девяностых, но не мог петь о любви после расставания с подругой. Пытался. Напился ужасно и вместо этого устроил ужасный бардак».
Не желая ставить Кокера в неловкое положение, я должен сказать, что в альбоме довольно много секса. «Не так уж много секса, — протестует он. — А что насчёт "Partial Eclipse", начиная с двойного смысла в её названии? — Это о почти измене, но не совсем. Я написал её в день, когда должно было быть частичное затмение. Было облачно, и ничего не видно».
Затем есть «My Sex». «Это о моём открытии секса с женской точки зрения, — настаивает он. — Мой отец ушёл, и в доме были только женщины, кроме дедушки, который, как я считал, был вне секса, так что всю информацию я получал, подслушивая разговоры мамы с подругами после школы. Тётя однажды говорила о парне, который был "слишком хорош", и я подумал: ок, нельзя быть слишком хорошим… Это было запутанно. Может, это просто моё ограниченное воображение, но темы на "More" в основном те же, что и на любой пластинке Pulp. Отношение меняется с возрастом».
Как в «Tina», где Кокер фантазирует о той, которую упустил. Представляю, это о ком-то, в кого он был влюблён в 15 лет, но был слишком стеснительным, чтобы сделать шаг. «Мне было 24, на самом деле, — признаётся он. — у меня было позднее развитие».
Ещё одна песня — «Spike Island», названная в честь места концерта Stone Roses. Она охватывает ностальгию по молодости, историю Pulp и относительную незначительность звёздности. Одна разрушительно пророческая строка «Вселенная пожала плечами и пошла дальше» запечатлевает осознание Кокером, что популярность не долговечнее плаката в метро.
«Люди думают, что они очень важны, не так ли? — говорит он о «Spike Island». — Единственный способ переживания жизни — через своё восприятие, так что ты важен для себя, но не важен для мира. Я понял это, проводя больше времени в деревне, потому что когда стоишь в большом ландшафте, ты — ничто. И это хорошо осознать. Люди любят думать, что когда они умрут, все будут плакать, будут государственные похороны и объявят национальный праздник».
Вы говорите, что этого не будет? «Какая от этого польза? Ты будешь мёртв».
Вот почему люди любят Кокера. Не только за его провинциальный юмор или за его способность двигаться на сцене, как нечто среднее между Элвисом Пресли и Брюсом Форсайтом: за скромность. Она позволила ему наполнить «More» непритязательным духом, размышляя о том, как разворачивается жизнь, с мягким юмором. Ещё один яркий момент — «Farmers Market», история о том, как случайные встречи могут изменить ход жизни. Это также о его жене, арт-директоре Ким Сион.
«Это любимая Ким, — говорит он, что неудивительно. — Странно, но она жила в доме рядом со студией Townhouse в западном Лондоне, где мы записывали "Different Class", так что я был очень близко к ней, не зная. Потом я встретил её в 2009 году на свадьбе Стива Макки, на которую она не хотела идти, так что это почти не случилось. Не хочу быть сентиментальным, но встреча с ней — один из тех моментов, что вернули меня к жизни. У меня было представление, что влюбиться можно только раз, а потом я встретил Ким. Не знаю, можно ли влюбиться больше двух раз. Люди могут написать, если хотят».
«More» посвящён Макки, который присоединился к Pulp в 1989 году и играл на всех их альбомах до «We Love Life». «Стив был очень целеустремлённым, очень организованным — всем тем, чем не являюсь я, — вспоминает он о басисте группы, стильной, замкнутой фигуре, которая была идеальным контрастом харизматичному фронтмену Кокеру. — Мы вместе диджеили. Из всех участников он был тем, с кем я больше всего общался».
А как насчёт отношений Кокера сегодня с «Common People», «Sorted for Es and Whizz» и всеми теми классиками девяностых, что сделали его (слишком) знаменитым? «Это меняется. Годами я не мог играть "Mis-Shapes", потому что это был призыв к революции, которая не случилась. Может, теперь случится. Почему я написал песню "Help the Aged" в 34 года? "Disco 2000" была написана за пять лет до 2000 года, а теперь уже 25 лет после. Наверное, пора её отправить на пенсию, но что я могу сказать? Она работает на концертах. Все они работают».
Наконец, я спрашиваю 62-летнего человека, стоящего за альбомом года, что будет после. «Я об этом думал, — говорит он со смешком смирения. — Это был очень хороший опыт, так что думаешь: почему бы не продолжить? Мы будем репетировать в январе и посмотрим, случится ли что-то или нет». Рано или поздно вселенная пожмёт плечами и пойдёт дальше, но этот год был годом Pulp.
Справка от редакции: Во время церемонии вручения премии Brit Awards 1996 года Кокер и Питер Мэнселл (бывший участник группы Pulp) выбежали на сцену в спонтанном протесте против выступления Майкла Джексона. Джексон исполнял свой хит «Earth Song» в сопровождении детей и раввина. Кокера задержала полиция и допросила по подозрению в нападении. Его сопровождал комик Боб Мортимер, который также присутствовал на церемонии Brit Awards; Мортимер — бывший адвокат, и он представлял его интересы в этом качестве. Кокера отпустили без предъявления обвинений. Позже Кокер заявил: «Мои действия были формой протеста против того, как Майкл Джексон видит себя некой фигурой, подобной Христу, обладающей силой исцеления. Я просто выбежал на сцену. Насколько я помню, я ни с кем не контактировал». Он также уточнил, что его действия не были направлены лично против Джексона, и что он даже был поклонником его музыки.