Анна Леонидовна Светлова — гость Дзен-канала «Solomeya Books», семейный психолог с 15-летним стажем, специалист по нарративной терапии.
За последний год ко мне на приём пришло несколько семей с, казалось бы, разными проблемами: «дети нас не слышат», «мы стали чужими с родителями», «в семье нет ничего общего, кроме быта». И в работе с каждой из этих семей мы, рано или поздно, приходили к одному инструменту — семейной истории. Но не к абстрактной, а к той, что можно увидеть и потрогать. Чаще всего — в виде книги.
Сегодня я хочу объяснить с точки зрения психологии, почему материализованная история — не милая безделушка, а мощный терапевтический инструмент, способный укрепить связь между поколениями.
От хаоса памяти — к структуре идентичности
Психологический механизм: Наша личность и семейная идентичность формируются через нарратив — внутренний рассказ о том, кто мы и откуда. В современном мире этот нарратив разорван. Воспоминания — это фрагменты в телефонах у разных членов семьи, обрывочные истории, рассказанные походя.
Что делает книга: Она буквально собирает пазл. Хронология, тематические главы, связный текст — всё это превращает хаотичный поток воспоминаний в структурированную историю. А структура даёт опору.
Мой пример из практики: Подросток, уверенный, что он «белая ворона» в семье спортсменов, увидел в созданной книге фото своего прадеда-художника и историю о том, как тот отстаивал своё право не идти на завод, а рисовать. Это стало для него не просто фактом, а легитимацией собственной уникальности в системе семьи. Его бунт обрёл корни и смысл.
Создание «общего языка» и эмоциональных якорей
Психологический механизм: У разных поколений разный жизненный опыт и, как следствие, разный эмоциональный язык. Бабушка говорит о «долге», подросток — о «самовыражении». Общего поля для диалога часто нет.
Что делает книга: Она становится коллекцией эмоциональных якорей. Конкретная фотография деда на фоне новостройки, рядом с историей о том, как он получал ключи от первой отдельной квартиры, — это не просто картинка. Это готовый, ёмкий символ, который все члены семьи могут использовать для понимания ценности «своего угла», «тяжёлого труда» и «надежды».
Цитата из проекта Solomeya Books, которая идеально это иллюстрирует: «Она плакала, увидев фото себя маленькой, и сказала: "Я и не помнила, что я была такой... живой"». Эта фраза — теперь якорь в их семье. Ссылаясь на неё, дочь может сказать маме: «Помни, какая ты живая!». Это станет кодом для поддержки, понятным обоим.
Легитимация роли каждого и передача экзистенциальной эстафеты
Психологический механизм: Чувство принадлежности к роду — базовая потребность. Особенно остро её дефицит ощущают дети и пожилые люди. Первые ищут свои корни, вторые — хотят ощутить, что их жизнь и опыт не канут в Лету.
Что делает книга: Она визуализирует связь поколений. На одном развороте — прабабушка у станка в 1943-м, на следующем — её внук, открывающий свой IT-стартап в 2023-м. Между ними — подпись: «Упорство — наша семейная валюта».
Это не генеалогическое древо, где ты — лишь ветка. Это нарративное древо, где твоя история — закономерное и важное продолжение. Подросток видит, что он — не случайный человек в вакууме, а носитель семейных черт, ценностей и талантов. Пожилой человек чувствует, что его жизнь вписана в большую, продолжающуюся историю. Это даёт силу первым и умиротворение — вторым.
Терапия для семейных травм и закрытие гештальтов
Психологический механизм: Непроговоренные травмы, болезненные эпизоды (разлуки, потери, конфликты) могут становиться «слепыми пятнами» в семейной истории. Их замалчивание создаёт напряжение и разобщённость.
Что делает книга: Она предоставляет безопасный формат для интеграции трудного опыта. Не обязательно выносить сор из избы. Достаточно лаконичной, уважительной записи: «Тяжёлые 90-е. Папа работал на трёх работах, чтобы мы могли учиться. Спасибо». Сама фиксация факта в общей летописи семьи снимает с него статус «тайны» или «стыдного пятна». Это признание: «Да, нам было трудно. Мы это прошли. Мы вместе».
Важное предупреждение: Здесь нужна осторожность. Такую работу лучше вести не в одиночку, а в семейном диалоге, возможно, с поддержкой психолога. Книга не должна стать полем для сведения счётов, а инструментом для принятия.
Ритуал совместного создания — главный цементирующий элемент
С точки зрения психологии: Самый мощный терапевтический эффект даёт не готовая книга, а процесс её создания. Это современный семейный ритуал, аналог совместного шитья одеяла или приготовления родового блюда.
Что происходит в процессе:
- Общее дело: Дети ищут фото в архивах, родители записывают истории, бабушки и дедушки диктуют воспоминания. Возникает беспрецедентный межпоколенческий диалог.
- Переформулирование: Рассказывая историю для книги, мы невольно переводим её из разряда «как было» в разряд «как мы это помним и что это для нас значит». Это и есть создание общего смысла.
- Предвкушение и волнение: Ожидание результата, обсуждение макетов создают позитивный эмоциональный фон и общие темы для разговоров на недели и месяцы.
В семейной терапии есть понятие «третьего» — объекта, на который направлено внимание обоих сторон, что снижает напряжение в их прямых отношениях. Семейная книга и есть такой «третий».
Она не про то, чтобы обвинить или приукрасить. Она про то, чтобы увидеть общую картину. Увидеть, как из судеб отдельных людей складывается уникальный семейный узор. Увидеть и сказать: «Да, это мы. И это — наша история. От этого корня мы растем дальше».
Создание такой книги — это акт любви к прошлому, которое сформировало вас, и к будущему, которое вы создаёте. Это самый глубокий подарок, который вы можете сделать не только близкому человеку, но и всей своей семье как системе.
Анна Светлова, специально для Solomeya Books.
А какую историю вашей семьи вы считаете самой важной для передачи следующим поколениям? История любви, преодоления, путешествия? Поделитесь в комментариях — давайте вдохновлять друг друга на сохранение самого ценного.