— Лен, прости, Христа ради! Я сама не понимаю, как так вышло. Вот язык и правда враг мой. Ну ничего, я дел наворотила, я их и исправлю. Я всем этим сплетникам рот заткну. Сама! Никто тебе слова поперек больше не скажет!
***
За спиной Лены гудел рабочий улей. Клацали клавиши, шуршали бумаги, кто-то приглушенно смеялся. Но стоило Лене повернуться и направиться к своему столу, как смех словно ножом отрезало. Она физически ощущала эти взгляды — липкие, любопытные, осуждающие.
— Ленка, ты отчет по логистике добила? — громкий, чуть хрипловатый голос Светы прорезал тишину.
Света сидела через два стола. Яркая, шумная, с копной рыжих волос и неизменной красной помадой. Она была похожа на пожарную сирену — её невозможно было игнорировать.
— Почти, — коротко бросила Лена, не поднимая глаз.
— Ну так шевелись, а то шеф опять орать будет, что мы тут резину тянем, — хохотнула Света и, повернувшись к соседке, добавила уже тише, но так, чтобы слышали все: — А то у некоторых мысли не о работе, а о том, как бы совесть свою успокоить.
По офису прошел шепоток. Лена почувствовала, как горят уши. Она села за монитор, вцепившись пальцами в мышку так, что побелели костяшки. «Спокойно, — твердила она себе. — Просто дыши. Ты здесь работаешь. Ты профессионал. Им плевать, на самом деле плевать».
Но им было не плевать.
Два года назад, когда Лена только пришла в этот отдел, всё было иначе. Новый коллектив, новые надежды. Она тогда была как натянутая струна — развод, тяжелое решение оставить Дениса, сына, с бывшим мужем. Не потому, что не любила. А потому, что у отца — большой дом, достаток, лучшая школа под боком, а у Лены на тот момент — съемная однушка и туманные перспективы. Денис сам, глядя в пол, сказал: «Мам, я с папой останусь, ладно? Там у меня друзья… и вообще».
Сколько подушек она тогда слезами вымочила — никто не знал. Для всех она была просто Елена Викторовна, новый менеджер, собранная и молчаливая.
А потом появилась Света.
— Слышь, новенькая, пойдем на перекур? — подвалила она в первую же неделю. — А, ты ж не дымишь. Ну, просто постой, воздухом подыши. А то сидишь, как мышь под веником.
Света казалась простой, как пять копеек. Рубаха-парень в юбке. Она угощала домашними пирожками, травила байки про своих бесконечных ухажеров и смешно пародировала начальника. Лена, истосковавшаяся по простому человеческому общению, расслабилась.
Роковая ошибка случилась на корпоративе полгода назад. Музыка, танцы, немного «игристого» для храбрости. Они вышли на балкон. Ночной город мигал огнями, и Лена, вдруг почувствовав острую, щемящую тоску по сыну, рассказала всё. Про суд, про решение Дениса, про свою вину, которая грызет её каждый день. Она плакала, а Света гладила её по плечу и говорила:
— Да ты чё, Ленка, не реви. Жизнь такая штука, сложная. Ты ж для пацана старалась. Всё наладится. Могила, никто не узнает.
«Могила» оказалась с открытой дверью.
Уже через неделю Лена заметила перемены. Коллеги, раньше спрашивавшие: «Как там твой сын, в футбол играет?», теперь, узнав, что сын живет не с ней, просто перестали спрашивать. В курилке, когда она проходила мимо, разговоры смолкали. А однажды она услышала, как бухгалтерша из соседнего отдела шептала кому-то: «Ну, кукушка, что с неё взять. Ребенка бросила, а сама карьеру строит».
***
Вечером Лена вернулась домой выжатая как лимон. Андрей, её второй муж, жарил на кухне картошку. Запах масла и укропа был уютным, домашним, но Лену он сейчас только раздражал.
— Опять лицо, как у мученицы, — констатировал Андрей, ставя перед ней тарелку. — Что, Света снова выступала?
Лена устало опустилась на стул.
— Она сегодня на весь отдел намекнула про «совесть». Андрюш, я не могу больше. Может, ну её, эту работу? Найду что-то попроще.
Андрей сел напротив, вытирая руки полотенцем. Он был мужчиной прямым, иногда даже жестким, но Лену любил.
— Лен, мы это обсуждали. Ты классный спец. Зарплата хорошая. Ипотеку нам еще платить и платить. А из-за какой-то базарной бабы увольняться — это глупость.
— Она не просто базарная баба, — Лена ковырнула вилкой картошку. — Она меня предала. Я ей душу открыла.
— А я тебе говорил, — Андрей вздохнул, но в голосе не было злорадства, только усталость. — Не надо было рассказывать. Люди — они как шакалы. Чуют слабость — и кусают. Ты сама ей козыри в руки дала. А теперь хочешь сбежать.
— Я не хочу сбежать. Мне просто… противно. Они все смотрят на меня так, будто я преступница. А Света ходит королевой, ржет, матерится через слово. Уши вянут.
— Так поставь её на место, — пожал плечами Андрей. — Или игнорируй так, чтоб она сама себя дурой почувствовала. Ты же умная женщина. А сын… Ты знаешь, что ты хорошая мать. Денис знает. Я знаю. А мнение какой-то Светки с бухгалтерии тебе зачем?
Лена промолчала. Легко сказать «игнорируй».
Телефон пиликнул. Сообщение от Дениса: «Мам, привет. Мы в субботу с папой на рыбалку не едем, у него дела. Можешь меня забрать? Сходим в кино?»
Сердце Лены подпрыгнуло и сделало кульбит.
«Конечно, родной! Я приеду за тобой в десять. Люблю!»
Она отложила телефон и впервые за вечер улыбнулась. Андрей прав. Вот это — важно. А остальное — просто шум.
***
Следующая неделя началась с аврала. Конец квартала, отчеты горели синим пламенем, шеф бегал по офису, как ужаленный, и раздавал ценные указания на повышенных тонах.
Света была в своей стихии. Она носилась между столами, громко возмущалась, пересыпая речь словечками вроде «хрен вам», «задолбали» и прочими «перлами», от которых морщилась интеллигентная начальница кадров.
— Короче, я не поняла, где накладные за октябрь? — орала Света в телефонную трубку. — Вы там чё, уснули все? Я щас приеду и устрою вам разнос!
Лена старалась не слушать. Она надела наушники, включила спокойную музыку и погрузилась в цифры. Работа ей действительно нравилась. В этих таблицах и графиках была логика, которой так не хватало в человеческих отношениях.
Ближе к обеду случилось ЧП.
Шеф, красный как рак, вылетел из кабинета, размахивая какой-то бумажкой.
— Светлана! — рявкнул он так, что стекла задребезжали. — Зайди ко мне! Живо!
Света, до этого громко обсуждавшая с кем-то по телефону новый маникюр, осеклась. Она медленно положила трубку, поправила юбку и, кинув на коллег бравадный взгляд («Ща порешаем»), пошла в кабинет.
Дверь закрылась, но звукоизоляция не спасала.
— Ты что мне подсунула?! — доносился голос шефа. — Это же подлог! Ты цифры с потолка взяла? Нас налоговая теперь наизнанку вывернет! Премия? Да я тебя уволю к чертям собачьим по статье!
Офис замер. Все, кто еще пять минут назад подобострастно хихикали над шутками Светы, теперь уткнулись в мониторы. Никто не хотел попасть под горячую руку.
Через десять минут дверь распахнулась. Света вышла. От её былой самоуверенности не осталось и следа. Лицо пошло пятнами, тушь под одним глазом чуть размазалась. Она прошла к своему месту в гробовой тишине. Села. И закрыла лицо руками.
Лена посмотрела на неё. Вот он, момент истины. Справедливость восторжествовала? Зло наказано?
Света сидела, сгорбившись, и плечи её мелко тряслись.
— Ну что, доигралась? — прошептала та самая бухгалтерша, что называла Лену кукушкой. — Так ей и надо. Хабалка.
Лена услышала это и почувствовала странный укол. Не злорадство. Нет. Это было… узнавание. Она помнила, как сидела так же, чувствуя, что весь мир против неё, а за спиной шепчутся.
«Не лезь, — сказал внутренний голос. — Она тебя предала. Она тебя грязью поливала. Пусть сама расхлебывает».
Лена вздохнула, сняла наушники и встала. Подошла к столу Светы. Та даже не подняла головы.
— Что там? — тихо спросила Лена.
Света вздрогнула, убрала руки от лица. Глаза были красные, злые.
— Тебе-то чё? Пришла поржать? Давай, валяй. Твой выход.
— Я серьезно, — Лена проигнорировала выпад. — Что с отчетом?
— Да перепутала я! — зло выдохнула Света, шмыгнув носом. — Файлы не те подгрузила. Там черновик был, с примерными данными. А я его как чистовик отправила. Олег Палыч говорит, что теперь всё переделывать неделю, а срок — завтра утром. Всё, капец мне. Вылечу как пробка. И ипотеку мне платить нечем будет. Довольна?
Лена посмотрела на монитор Светы. Потом на часы. Два часа дня.
— Подвинься, — сказала она.
— Чё? — Света вытаращила глаза.
— Подвинься, говорю. Стул дай сюда.
Лена подтащила соседний стул, села рядом.
— Открывай базу. Смотри, у нас есть исходники. Если мы сейчас настроим макрос, он сам всё пересчитает. Руками ты неделю будешь ковырять, а так часа за четыре управимся. Только мне твоя помощь нужна, будешь сверять данные.
Света смотрела на неё как на инопланетянина.
— Ты… ты зачем это делаешь?
— Затем, что мне надоело слушать, как ты орешь и материшься от безысходности, — сухо ответила Лена, не глядя на неё. — Работай давай. Время идет.
***
Они просидели до восьми вечера. Офис уже опустел. Уборщица тетя Валя, проходя мимо со шваброй, только головой покачала, увидев этот странный тандем.
— Готово, — Лена нажала кнопку «Сохранить» и откинулась на спинку стула. Спина гудела. — Отправляй шефу. Он еще здесь, свет горит.
Света дрожащими пальцами отправила файл. Через минуту телефон на её столе зазвонил. Она схватила трубку, слушала, кивала, бормотала «да, поняла, спасибо, больше не повторится».
Положила трубку. Выдохнула. Повернулась к Лене.
— Принял? — спросила Лена, собирая сумку.
— Принял. Сказал, штраф выпишет, но не уволит.
Лена кивнула и встала.
— Ну и отлично. Пойду я. Муж заждался.
— Лен… постой.
Лена остановилась у выхода. Света подошла к ней. Теперь, без своей привычной маски наглости, она казалась старше и… несчастнее.
— Спасибо тебе. Реально. Я бы сама не вывезла.
— Не за что. Мы в одной лодке работаем. Если бы нас штрафанули отделом, мне бы тоже прилетело.
— Да ладно, не гони, — Света криво усмехнулась. — Ты же не из-за штрафа.
Они стояли в полутемном коридоре.
— Зачем ты всем растрепала? — вдруг спросила Лена. Просто, без надрыва.
Света опустила глаза. Поковыряла носком туфли ковролин.
— Да дура потому что. Зависть, Лен. Черная такая, липкая. Смотрю на тебя — ты вся такая правильная, красивая. Мужик у тебя нормальный, на машине встречает. Работа спорится. А у меня чё? Дома — кот и пустой холодильник. С мужем три года как разбежались, детей Бог не дал… Вот меня и грызло. Думала: найду у неё изъян, расскажу всем, и вроде как ты уже не такая идеальная, а такая же, как я. С проблемами.
Света подняла глаза. В них стояли слезы.
— Язык у меня — враг мой. Сама знаю. Я ж вижу, как на меня смотрят. Думают: хабалка, баба-гром. А я просто… боюсь тишины. Когда тихо, мне страшно становится, что я одна совсем. Вот и заполняю эфир всяким бредом.
Лена слушала её и чувствовала, как уходит обида. Оставалась только жалость. Глубокая, спокойная жалость к этой одинокой, громкой женщине, которая пыталась криком заглушить собственную пустоту.
— Сын меня любит, — тихо сказала Лена. — Мы с ним друзья. А то, что он с отцом живет… Это было его решение. Взрослое. И я его приняла, потому что люблю его больше, чем своё эго.
Света шмыгнула носом.
— Да знаю я. Видела, как ты с ним по телефону говоришь. У тебя голос меняется. Светишься вся. Это я так… от злости набрехала. Прости меня, Лен. Если сможешь. Я, конечно, та еще стерва, но добро помню.
Лена помолчала секунду.
— Ладно, — сказала она. — Проехали. Но с тебя кофе. Хороший, из кофейни внизу, а не та бурда, что у нас в банке.
Света расплылась в улыбке — широкой, немного размазанной из-за потекшей помады, но искренней.
— Заметано! Да я тебе неделю кофе носить буду! И круассаны!
***
На следующий день, когда Лена вошла в офис, гул голосов не стих. Наоборот, кто-то поздоровался, кто-то спросил про отчет. Атмосфера изменилась. Не глобально, но ощутимо.
В обед Лена зашла на кухню. Там сидела та самая бухгалтерша и еще пара сотрудниц. Они что-то живо обсуждали. Увидев Лену, бухгалтерша открыла рот, видимо, собираясь отпустить очередной комментарий.
Но тут на кухню влетела Света. В руках у неё был поднос с четырьмя стаканами латте и пакетом свежей выпечки.
— Так, девки, разойдись! — скомандовала она своим обычным зычным голосом. — Ленусь, твой капучино с корицей, как просила. И эклер. Самый свежий урвала, продавщицу чуть не укокошила за него в очереди!
Она поставила стакан перед Леной.
— А вы чё уставились? — Света повернулась к бухгалтерше. — Кстати, Тамар, ты там что-то про воспитание детей вчера вещала? Так вот, я тут статью читала, что самые счастливые дети — это те, у кого родители друг друга грязью не поливают и решения ребенка уважают. Прям как у Лены нашей. Так что бери пример, а не сплетни собирай.
Бухгалтерша поперхнулась чаем. В кухне повисла пауза, а потом кто-то хихикнул. Лена встретилась глазами со Светой. Та подмигнула.
— Спасибо, — одними губами сказала Лена.
Вечером она ехала в машине с Денисом. Они только что вышли из кинотеатра, обсуждали новый блокбастер и жевали попкорн.
— Мам, — вдруг спросил сын. — А у тебя на работе всё нормально? Ты в прошлый раз грустная была.
Лена посмотрела на профиль сына — такой взрослый уже, нос с горбинкой, как у отца, а глаза её.
— Всё нормально, Ден. Просто был сложный период. Но мы справились.
— Ты у меня сильная, — сказал он и неловко, по-подростковому, ткнулся ей головой в плечо.
— Я знаю, — улыбнулась Лена, выруливая на проспект, залитый огнями вечернего города.
Она действительно знала. И теперь ей было абсолютно все равно, что там шепчут за спиной. Главное, что рядом были те, кто её любил. А на работе… На работе теперь был свой человек. Немного шумный, немного грубоватый, но свой. И, кажется, материться Света стала чуть меньше. По крайней мере, при Лене она теперь говорила «блин» вместо чего покрепче. А это уже был прогресс.
Уважаемые читатели, на канале проводится конкурс. Оставьте лайк и комментарий к прочитанному рассказу и станьте участником конкурса. Оглашение результатов конкурса в конце каждой недели. Приз - бесплатная подписка на Премиум-рассказы на месяц.
Победители конкурса.
«Секретики» канала.
Самые лучшие и обсуждаемые рассказы.