Премьера прошла успешно! Режиссера и актеров заваливают цветами, из зала катятся волны оваций, требуя от героев вечера снова и снова возвращаться на сцену, улыбаться, скромно кивать влюбленной публике. Но это потом, а пока — черед другого, не менее чарующего дела, участником которого стал и наш музей. Усадьба в Хамовниках приняла необычных гостей — коллектив Театра Маяковского. Труппа готовит постановку по «Анне Карениной» Толстого, важная часть процесса — навестить дом автора. Рассказываем, как это было.
Известные уже актеры, привыкшие, что на сцене за ними наблюдают сотни глаз, у порога дома немного робеют, все-таки Лев Николаевич. Но замешательство развеивает тут же начавшаяся экскурсия — вот уже гости, как и 150 лет назад, проходят из передней на второй этаж. Слушая про семейный быт Толстых и особенности московской жизни того времени, будущая Анна Каренина заглядывает в сад из окон детской, а будущий Левин примеряется к низким потолкам коридора. Художественный руководитель, Егор Михайлович Перегудов, заметил, как много всего в ныне идущих в Театре Маяковского «Плодах просвещения» и «Русском романе» по мотивам и творчеству Толстого они узнали в музее: гантели писателя для занятий, сочиненный им же вальс.
После экскурсии начинается самое важное — читка инсценировкипредстоящей постановки в небольшой усадебной кухне. Актеры вновь и вновь произносят вслух реплики, ищут интонации, нащупывают каждый раз новые смыслы. Не обходится без шуток, которые, кто знает, может быть появятся в будущем спектакле счастливыми находками. За чаем и чтением на кухне запотевают окна, перенося собравшихся в другое время. На улице больше не мелькают желтые такси и пестрые куртки прохожих, кажется, там теперь кружит метель и лихо мчатся извозчики. Толстовский текст, звучащий в пространстве усадьбы, создает, кажется, вневременной климат, в котором даже пауза для дыхания — смысл.
Перемещения в веках не редкость, когда речь идет о классике. Заглядывая, как мы в начале текста, в недалекое будущее, режиссер спектакля Егор Михайлович Перегудов свел его с настоящим, рассказав, что дало спектаклю путешествие к Толстому:
«Мы сейчас пока сами не знаем, во что это выльется, но когда вышел “Онегин”, и потом, спустя время, я посмотрел его, понял, что там есть ряд вещей, которые перенеслись в спектакль из нашей поездки в Михайловское. Тогда в самом доме было очень жарко, потом мы вышли на улицу и попали под грозу, все насквозь вымокли. Сейчас видно – да, в спектакле все это есть, есть это настроение. Думаю, и с Толстым получится похожая история. Этот дом…даже наше пространство первого акта – это пространство дома как такового. А здесь, в Хамовниках, очень странный дом, непривычный. Вдруг лесенка маленькая, вдруг дверка, вдруг эта прекрасная маринадная, вдруг еще что-то. Этот дом особый, ни на что не похожий, придуманный людьми, которые хотели в нем жить, растить детей.
Это наша традиция. Мы ездили в Михайловское, когда начинали ставить “Онегина”, в Щелыково, когда делали “Лес” Островского. Это странное, почти мистическое ощущение, потому что некоторые вещи потом входят в спектакль. Не напрямую, не на уровне того, что какой-нибудь реквизит или картины потом появляются на сцене. Ощущение авторского пространства сохраняется и в артистах, и во мне, и в художнике, это так или иначе отражается в постановке. Неинтересно делать все время один и тот же спектакль, нужно и погружаться в философию автора, изучать его взгляды, и в том числе понимать его пространство, то, как он жил физически. И пространство Хамовников, хоть этот дом и появился в жизни писателя уже после “Анны Карениной”, все равно дает нам понимание жизненного уклада, ощущение московского дома. В нашей постановке много московских сцен. Главное, что подарил нам сегодняшний визит – понимание романа семейного, семейной мысли, то ощущение семьи, которая жила здесь. С детьми, с прислугой, с нянями, с гувернантками, с экономкой и так далее, и так далее. Я думаю, что это нам многое даст, нас подпитает».