Недавно ко мне в мастерскую попал новый и очень интересный реставрационный проект. Это работа неизвестного русского художника, трогательный детский портрет. Судя по стилю и материалам, картина написана на рубеже веков. Это либо самый конец девятнадцатого столетия, либо начало двадцатого.
Портрет красивый, но время его не пощадило. Когда я впервые осмотрел работу, в глаза бросилось большое количество лакового покрытия. Оно лежало неравномерно, пятнами. Скорее всего, наносил его даже не сам автор, а кто-то позже, пытаясь "освежить" цвета..
Кроме того, картина была сильно загрязнена. Пыль и грязь въелись и с лица, и с оборота. В то время дома часто отапливали каминами и копоть годами оседала на живописи. Это обычное дело для старинных полотен. Особенно много грязи скопилось в так называемом кармане - между подрамником и холстом. Там была настоящая "пылевая подушка".
Первым делом нужно было демонтировать картину с подрамника. Холст был прибит проволочными гвоздями с откусанными шляпками. Такая деталь часто встречается на работах двадцатого века, но бывает и раньше. Я действовал осторожно, чтобы не повредить авторские кромки, ведь холст со временем становится хрупким.
Когда гвозди были удалены, открылись новые проблемы. В нижней части картины образовались осыпи краски. Также были заметны следы протечки - видимо, когда-то по стене, где висел портрет, текла вода. Но глаза боятся, а руки делают. Я удалил побелку и промыл подрамник от вековой грязи.
Кстати, про подрамник. Авторскую основу мы решили не менять. Дерево оказалось достаточно крепким, без гнили и жучка. Заказчик пожелал оставить все как есть, да и я не видел нужды в замене. Старый друг, как говорится, лучше новых двух. Я лишь удалил остатки старых газет и вырезок, которыми когда-то были проклеены кромки. Раньше так часто делали, чтобы зафиксировать картину в раме.
Далее начался этап укрепления. Чтобы картина не "села" и не деформировалась во время работы, я растянул ее на временном рабочем подрамнике. Затем нанес специальный животный клей и реставрационную бумагу на поверхность. Это нужно, чтобы разгладить работу и стабилизировать красочный слой. Бумага прижимает все неровности, не давая краске осыпаться в будущем. Гладить утюжком через бумагу гораздо безопаснее, чем по живому красочному слою.
Когда бумага просохла под грузом, я приступил к расчистке оборотной стороны. Вы бы видели, насколько грязным был холст с изнанки. За сто лет там скопилась сажа, копоть, следы каких-то жидкостей. Очистка оборота - это не просто эстетика. Грязь служит питательной средой для плесени и микроорганизмов, которые разрушают картину. Поэтому в реставрации принято наводить чистоту с обеих сторон.
Я действовал аккуратно, сантиметр за сантиметром, используя ватные палочки и специальные составы. Нельзя просто взять и намочить весь холст, это слишком опасно. Работа кропотливая, но результат того стоит. После чистки открылся родной цвет авторского холста.
Затем я удалил временную заклейку с лицевой стороны. Бумага сделала свое дело - выровняла поверхность, и теперь ее нужно было смыть. Она удаляется легко, целыми пластами, не повреждая живопись.
Следующий важный шаг - дублирование кромок. Родные поля картины были слишком слабыми и короткими, их длины не хватало для нормальной натяжки. Поэтому я наклеил полоски нового реставрационного холста. Ткань подбирал максимально близкую по плетению и толщине к авторской. Клей использовал специальный, обратимый. Это золотое правило реставрации - любое вмешательство должно быть обратимым в будущем.
Когда новые кромки просохли, пришло время возвращать портрет на родной подрамник. Предварительно я его немного подклеил там, где были небольшие сколы и трещины. Натяжка происходила в два этапа - сначала на торцы, потом на оборот. После этого я подбил колки (клинья), чтобы холст был натянут как барабан.
Заднюю часть кромок я аккуратно заделал. Для меня важно, чтобы работа выглядела красиво и эстетично не только с лица, но и с изнанки. В этом есть определенная культура ремесла.
И вот наступил самый волнительный этап - расчистка от старого пожелтевшего лака. Я провел множество проб, подбирая растворитель, который будет действовать только на потемневший лак, не трогая авторскую краску. Живопись - это самое ценное, повредить ее нельзя. Старый лак со временем стал коричневым и сильно искажал колорит.
По мере удаления желтизны картина буквально преображалась на глазах. Цвета становились чище, глубже. Это тот момент, когда работа начинает дышать.
Когда картина была полностью расчищена и просохла, я подвел реставрационный грунт в места утрат. Их было немного, поэтому процесс прошел быстро. Затем началась тонировка. Я использовал технику "пуантель" - нанесение краски отдельными точками. Цвет подбирал ювелирно, чтобы он сливался с оригиналом. Тонировки делаются строго в пределах утрат, не заходя на авторскую живопись ни на миллиметр. Краска наносится в несколько слоев, с просушкой каждого.
Финальный штрих - нанесение нового защитного лака. Это всегда приятно. Лак проявляет живопись, делает ее насыщенной и колоритной, именно такой, какой ее задумывал художник. Я тщательно прошел каждый участок, чтобы покрытие легло равномерно. После высыхания лак не будет слишком глянцевым, он просто придаст глубину.
В итоге получилась очень красивая, атмосферная вещь. Возможно, это был неоконченный этюд к какой-то большой работе, так как портрет написан довольно свободно. Но как же хорошо художник схватил взгляд! Глаза у ребенка получились живые, смотрящие куда-то вверх. Не зря говорят, что глаза - зеркало души. Черты лица написаны мягко и приятно.
Теперь картина стала ровной, крепкой и стабильной. Она больше не будет осыпаться и деформироваться. Оборот чистый, подрамник укреплен. Глядя на результат "до" и "после", я всё чаще ловлю себя на мысли, что всё в этом мире преходящее, а искусство - вечно.