«Либо вместе, либо никак»: новость, с которой всё началось
Новость, с которой начался новый виток обсуждений семьи Надежды Кадышевой, на первый взгляд выглядела почти анекдотично — если не знать контекста.
В этом году 66-летняя певица осталась без новогодних корпоративов.
Причём не потому, что спрос упал — наоборот. Организаторы, по словам источников, были готовы заплатить до 25 миллионов рублей за выступление Надежды Кадышевой и ансамбля «Золотое кольцо».
Но сделка сорвалась. Причина оказалась неожиданной: сын певицы, Григорий Костюк, выдвинул жёсткое условие. Он заявил организаторам, что его мать не выйдет на сцену без него.
Формулировка была предельно прямой:
«Либо вместе, либо никак».
Организаторы отказались. Им нужна была Кадышева — легенда, имя, голос, символ. Но не её 41-летний сын, чьё присутствие на сцене давно вызывает вопросы у публики.
Так Надежда Кадышева встречает Новый год дома, а не на сцене. Зато — как иронизируют в Сети — под надёжным руководством сына.
И именно эта история заставила многих вспомнить всё то, что годами оставалось за кулисами.
Еще несколько лет назад имя Григория Костюка знали единицы.
Он был «сыном Кадышевой» — и этого будто бы было достаточно.
Сегодня же его фамилия все чаще звучит не в контексте музыки, а рядом со словами долги, разводы, суды, насилие, обман. И главный вопрос, который задают даже самые преданные поклонники Надежды Никитичны:
Как так получилось, что единственный сын народной артистки стал ее главной репутационной проблемой?
И чем дальше разворачивается эта история, тем очевиднее становится: речь идет не просто о неудачном наследнике, а о человеке с особым отношением к миру, где любовь измеряется деньгами, а близкие — степенью полезности.
Мальчик из золота. Как растят тех, кому «можно все»
Григория с детства окружали роскошь, внимание и ощущение полной безнаказанности. Роскошные автомобили, поездки, подарки, лучшие условия — все доставалось легко, без усилий. Родители — Надежда Кадышева и Александр Костюк — десятилетиями работали на износ, гастролировали, строили театр, зарабатывали имя. А сын рос в ощущении, что все это — уже его, просто пока в управлении.
— «Мы хотели, чтобы у сына было все», — признавались близкие семьи.
И у него действительно было все. Кроме одного — границ.
Когда ребенку никогда не говорят «нет», он вырастает с убеждением, что весь мир — его обслуживающий персонал. А дальше, по восходящей: ощущение, что все «должны»; использование людей как ресурса; перекладывание ответственности; отрицание последствий своих действий.
Для тех, кто давно следит за происходящим, ультиматум с новогодними корпоративами не стал сюрпризом. Это тот же сценарий, который Григорий Костюк раз за разом реализовывал в личной жизни.
Он действовал одинаково:
- в браках — «либо по моим правилам, либо никак»;
- в финансовых вопросах — «деньги сейчас, ответственность потом»;
- в отношениях с матерью — «сцена моя, имя тоже моё».
Разница лишь в масштабе. Если раньше заложниками становились жёны, дети и отдельные кредиторы, то теперь — вся новогодняя кампания народной артистки.
«Рассматриваю родителей как капитал»
Эта фраза стала ключевой. Ее напомнил Борис Горшков, бывший программный директор Надежды Кадышевой.
— «Я спросил его: мама поет, папа играет, а ты кем хочешь быть?
— А он ответил: “Что мне родители? Рассматриваю их как капитал. Когда наследство оставят — вот тогда”».
В этот момент стало ясно: для Григория семья — это инвестиционный портфель, а не ценность.
Первый брак: свадьба как шоу и бегство от ответственности
В 2011 году Григорий женился на Анжелике Бирюковой — племяннице высокопоставленного московского чиновника.
Свадьба была показательной: музей-усадьба «Архангельское», сотни гостей, Николай Басков в роли ведущего. Все было дорого, громко и показательно. Все выглядело как идеальная картинка. Но за кадром семейная жизнь начала трещать почти сразу.
В 2015 году у пары родился сын Алексей. После рождения семейная жизнь начала стремительно разрушаться. Григорий все реже появлялся дома, все меньше интересовался ребенком. А затем — исчез.
— «Он просто собрал вещи и ушел, пока я гуляла с ребенком», — рассказывала Анжелика. — «Ни разговора, ни объяснений».
После своего побега Григорий практически исчез из жизни сына. Он не платил алименты, не участвовал в воспитании, а позже начал использовать ребенка как инструмент давления.
По словам Бирюковой, за разрешение на выезд сына за границу он требовал деньги. Суммы росли и в итоге дошли до миллиона рублей.
Судебные разбирательства длились годами. В 2021 году суд лишил Григория родительских прав. — «Сына, которому девять лет, он видел всего два раза», — говорила Анжелика.
Второй брак. «Иди к папе, пусть заплатит»
Вторая жена — Габриэлла Мерман, дочь банкира. Красивое ухаживание, рестораны, машины, обещания. Он настаивал на пышной свадьбе.
Но платить отказался.
— «За несколько недель до свадьбы он спросил: “А где мы возьмем деньги? Иди к папе”», — рассказывала Габриэлла. Родители девушки оплатили и свадьбу, и медовый месяц в Дубае.
На седьмом месяце беременности Григорий улетел в Россию по делам.
На роды не приехал. Габриэлла рожала в Германии — на деньги отца.
Позже она узнала: за несколько дней до рождения сына ее муж отдыхал в ночном клубе без обручального кольца.
Когда мать с ребёнком наконец вернулась в Москву, Григорий начал исчезать уже физически. Он находил любые предлоги, чтобы не приходить, не брать сына на руки, не знакомить с бабушкой и дедушкой. К трём годам мальчика не видел ни он, ни Надежда Кадышева.
А в суде заявил: — «У меня нет детей в рамках этого брака». Эта фраза стала для Габриэллы переломной. В соцсетях она писала, что никогда прежде не сталкивалась с таким уровнем безразличия.
Деньги матери и театра: что утверждают бывшие сотрудники
Отдельная линия — финансы театра «Золотое кольцо». По словам бывших коллег, Костюк систематически брал деньги из кассы и бюджета учреждения под предлогом:
— «организаторы не заплатили»
— «деньги зависли»
— «надо срочно закрыть дыру»
По их словам, средства уходили на личные нужды — автомобили, поездки, образ жизни.
При этом Григорий владеет 70% доли театра, а Надежде Кадышевой принадлежит лишь 30%. Театр, как сообщалось, находится в залоге и имеет долговые обязательства. Он занимал деньги у всех: у жен, подруг, друзей, бизнес-партнеров.
После эфира у Андрея Малахова заговорили и другие женщины. Одна из них — Дарья Де Батс, бизнесвумен из обеспеченной семьи.
Она утверждает, что познакомилась с Костюком на светском мероприятии. Его впечатлили ее статус и возможности. Уже через две недели после знакомства он попросил у нее 1,5 млн рублей, объяснив это «временными трудностями в театре».
Затем последовали новые просьбы. Общая сумма, по словам Дарьи, превысила 20 млн рублей. Деньги передавались без расписок — на доверии и под честное слово.
Внезапная популярность Кадышевой: при чем тут сын
Возвращение Кадышевой в тренды произошло не из-за Григория, а благодаря соцсетям, ироничному восприятию и фестивалям. Молодежь неожиданно «перепрошила» народные песни.
Григорий лишь оказался рядом — и, по мнению зрителей, попытался встроиться в волну, выходя на сцену вместе с матерью.
Зрители начали жаловаться: за концерт Кадышева исполняет всего несколько песен, остальное время поет сын.
Стас Садальский писал, что подобный формат вызывает недоумение: «Кукла на чайнике и песни про грешную любовь — странное напутствие для молодёжи».
Отар Кушанашвили был жестче:
«Ей 66 лет. Она выглядит уставшей. Этот сын-гусар живёт за счёт мамы и тащит её по гастролям».
Сцена становится рычагом давления
История с сорванными новогодними корпоративами стала символичной.
Не просто из-за денег — хотя 25 миллионов рублей для любого артиста сумма весомая.
А потому что она наглядно показала, кто сегодня принимает решения в семье Кадышевой. Надежда Никитична продолжает работать, гастролировать, выходить на сцену.
Но всё чаще — не по собственной воле, а в рамках чужих условий.
Сын, которого она много лет берегла и оберегала, сегодня:
- контролирует театр,
- влияет на гастроли,
- определяет, где и с кем она может выступать.
И если раньше это называли «семейным подрядом», то теперь всё чаще звучит другое слово — ультиматум.
Пока зрители сдают билеты, организаторы разводят руками, а коллеги говорят о переутомлении артистки, главный вопрос остаётся без ответа: где заканчивается забота сына — и начинается эксплуатация матери?